Семён Афанасьев - Доктор 3 [фрагмент]

- ...

- ... Без проблем! Тогда давайте, чтоб по закону! Отдашь письменный приказ? Ради вас жду тут ещё полчаса! Мы как раз за снарягой съездим...

- ...

- Что? Не слышу! То-то, - старший группы в чёрном возвращает телефон в окно подполковнику в штатском, нажимает кнопку подъёма стекла и бросает водителю:

- Поехали.

_________

Я в окно вижу, как микроавтобус с «черной формой» без знаков различия уезжает, а шестёрка оставшихся бесцельно замирает между двумя машинами, видимо, о чём-то разговаривая.

Крепыш с автоматом, тем временем, продолжает что-то выяснять у своих.

А я наконец дозваниваюсь до Бахтина, который с ходу выдаёт на одном дыхании:

- Извини, не мог. Почти закончил. Ну, что там у вас?

Сообщаю Бахтину обстановку, напоминая, что двойка из ОХРАНЫ сейчас тут.

- Нет, они не вариант, - говорит, похоже, сам себе Бахтин, - лучше Ира подъедет... Саша, передай трубку старшему двойки?

- Не могу, старший со своими сейчас общается.

- Тогда второму?

Со вторым крепышом Бахтин о чем-то договаривается буквально за пять секунд, после чего второй отдаёт трубу мне, а сам начинает размахивать руками перед носом первого, семафоря о чём-то непонятными мне жестами.

В итоге, они остаются в квартире ещё на полчаса. Но через двадцать минут приезжает уже знакомая мне заместитель Бахтина, Ирина, в сопровождении пары абсолютно средних на вид парней. Которая, вручив крепышам какой-то планшет с текстом на экране и хлопнув меня по плечу со словами «Привет, как дела», не разуваясь, проходит в комнату к Серикову и его матери. Закрыв за собой дверь.

Откуда они появляются уже втроём, одетые и мы все вместе спускаемся вниз.

Сериков с матерью садятся на заднее сиденье машины ТЕХНО СЕРВИСа, а Ирина придерживает меня за локоть:

- Спасибо. Сейчас некогда разговаривать, но ты нас выручил. Олег просил передать, что вечером к тебе заедет, как освободится.

- Да, спасибо, - машинально киваю, думая, что на вечер были другие планы. – А сам мне ничего не сказал...

- Ему сейчас вздохнуть некогда, не то что... В общем, ладно. – Подытоживает Ирина и, хлопнув меня по плечу ещё раз, направляется к своей машине, возле которой её уже ждут.

_________

Глянув на время, понимаю, что в школу идти особого смысла уже нет. Забегаю домой, чтоб поменять школьную сумку на спортивный рюкзак и, даже не переодеваясь, несусь в бассейн.

В бассейне на дорожках, кроме наших, сегодня что-то пошло не как обычно: первые две дорожки объединены в одну, и там плавают какие-то старушки (видимо, группа здоровья). Далее, между старушками и нами, сегодня почему-то вне графика тренируется совсем незнакомый нам коллектив, ранее, видимо, занимавшийся в другое время: команда по синхронному плаванью. Худенькие и хрупкие (на вид) девочки, к моему личному удивлению, вытворяют такое, что даже я бы, напрягая резервы, повторил бы не вдруг. Сама хореография в воде – даже не главное, хотя и там очень даже есть на что посмотреть.

Их упражнения заставляют нас, команду по плаванию, широко раскрыть рты. Они вначале, не сильно отставая от нас, гребут полтинники в режиме одной левой рукой (при этом многие из наших их ненамного опережают с двумя руками!). Потом повторяют то же самое одной правой.

Потом ещё масса упражнений, которые я не отслеживаю, потому что выполняю задания Смолякова.

На закуску, когда мы «откупываемся» на досках финальные полтора километра, синхронистки начинают нырять. Насколько я вижу, у них это тоже типа сброса напряжения.

Только ныряют они в положении на спине, лицо и всё тело под водой. Глаза смотрят вверх. Одна нога во время нырка удерживается под углом девяносто градусов к телу над водой. И гребут во время такого нырка они только кистями рук.

А ныряют на дистанцию пятьдесят метров в длину. Исключительно на задержке дыхания, без дополнительной вентиляции лёгких в процессе нырка.

Наши парни, всю тренировку пытавшиеся подбить клинья к тем синхронисткам, тут же сникают.

Дальше на весь бассейн отличается Сеня Барков, напряжённо что-то обдумывающий у бортика. Со словами «А щ-щас!» и загадочным выражением лица, он делает серию глубоких вдохов (гипервентиляцию), отталкивается от бортика и пытается нырнуть эти самые пятьдесят метров. Смоляков не успевает среагировать на этот пассаж Сени и кричит ему матом уже с запозданием, поскольку сенины пятки скрылись под водой.

Хорошо, что мы за ним наблюдаем. Примерно на тридцати метрах, Сеня резко перестаёт двигаться, застывает в воде и начинает медленно переворачиваться лицом вверх по часовой стрелке. Смоляков с матом прямо в одежде бросается в воду, в одно касание перекидывает Сеню через натянутую дорожку и, удерживая его голову над водой, даёт свободной рукой ему несколько раз по лицу.

По бортику бегут другие тренера и инструкторы, но мы своими силами достаём Баркова из воды на бортик, где он окончательно приходит в себя и удивлённо вертит головой по сторонам, со словами:

- Что это было?!

- Кислородное голодание!.. – зловещим шёпотом цедит Смоляков и, воровато оглянувшись по сторонам, добавляет ещё пару фраз. Завершая, - Барик, ты сюда больше не ходи, не надо... Я лучше в эстафету кого-то из средних юношей поставлю, лучше мы две секунды потеряем, но я хоть до пенсии не в тюрьме доживу... А ну все кыш отсюда!

Мы уходим в душевую, а Смоляков ещё долго костерит Сеню на бортике, поминая и его родителей, и тупые мозги, и свою глупость, что взял его в команду.

_________

После плавания, всё ещё посмеиваясь на Сеней, перед входом в клинику сталкиваюсь с мужем Анны. Он сидит в своей машине и видимо ждёт меня, потому что, как только я подхожу, выходит из машины и обращается ко мне:

- Здравствуйте! Анна вас уже ждёт внутри, вы бы не могли уделит мне минуту?

- Внимательно вас слушаю, но только если минуту, - торможу возле него и опираюсь на его машину.

- Александр, наша семья очень благодарна и НОВОЙ КЛИНИКЕ, и лично вам. – Начинает он, запуская руку в задний карман своих брюк и извлекая оттуда бумажный свёрток. – В клинике у нас с Игорем Витальевичем свои отношения, но семья считает, будет не правильным, если мы не отблагодарим и лично вас. Пожалуйста, возьмите, это вам, - он протягивает обернутую листом из принтера пачку банкнот.

По счастью, мне не нужно думать, что отвечать в этой ситуации. Многоопытный Котлинский давно предусмотрел такой вариант и объяснил свою позицию: «Саня, если мы работаем вместе, не держим друг от друга секретов по финансовым потокам и доверяем друг другу, я не то чтоб был против благодарности пациентов тебе лично. Я против того, чтоб цена на нашу услугу мною не контролировалась. Если ты возьмёшь что-то от пациентов, о чём я не буду знать, получится, что пациенты заплатили не столько, сколько по счёту им выставила клиника. А значит, ценовую политику определяю не я. Я тебя прошу! Как минимум, ставь меня в известность обо всех этих суммах. А в идеале – лучше вообще... разворачивай на кассу... надо – всё отдадим тебе, но пусть деньги идут через кассу.»