Иван Беденко - Код человеческий [litres]

Когда последний из них скрылся за поворотом, Нерв оглядел небо. Одинокий клочок ваты висел совсем близко. Утренняя глория чертова! Вспыхнула мысль, что уже точно ничего не исправить и ничего не вернуть. Почудилось на миг, будто земля ушла из-под ног.

Стоп! Все хорошо, все удачно. Никаких сожалений быть не может! Если бы Игорь не ушел с Лапой и разведчиками, то ликвидаторы положили бы маевцев в крепости… Лихорадочное состояние сразу же сменилось неестественной эйфорией.

Собравшись, Нерв зашагал по узкой тропке наверх.

Они не стреляли, теперь их планы совпадали с его. Подальше, подальше от развилки в горы, чтобы маевцы не услышали ничего, чтобы не оставлять следов. Когда они вернутся на Скалу, будет уже слишком поздно начинать поиски, дергаться…

Тропка привела в расселину, а из нее Игорь выбрался на гладкую большую поляну, за которой во все стороны простиралась бесконечная даль. Там ничья земля, ни Солнечного, ни Мегаполиса, – терра инкогнита, укрытая пологом.

У самого обрыва желтел известняковый обелиск, оплетенный остатками прошлогоднего вьюнка. Игорь оглянулся назад – никого, на небе тоже пусто. Он подошел к обелиску, провел рукой по шершавой поверхности и вдруг понял, для кого у Гришки во сне был припасен второй кусок рубероида. И та его улыбка виновато-печальная… Кремов так и не научился вовремя разгадывать Гришкины загадки. Впрочем, вряд ли что-то изменилось бы, разгадай он последнюю, а вот с Авоськой досадно вышло.

За спиной послышался звук осыпающихся камней. Игорь медленно развернулся. У расселины стоял Молчун, мрачный вид которого не оставлял никаких сомнений в намерениях гостя. Игорь почти не удивился.

– Может, сам? – поинтересовался Молчун, выразительно кивнув в сторону пропасти.

– Обойдешься, – спокойно ответил Игорь.

Молчун не шевелился.

– Че ж вас всех на этот пятачок тянет? – наконец нарушил он гнетущее молчание.

– Твоя работа? – Игорь погладил обелиск.

Молчун утвердительно кивнул.

– Витек жидковат, когда до дела доходит. Мы тогда втроем тут оказались. Споры, дебаты… Не по мне вся эта канитель. Но и перед массами чечетку отбивать – тоже. Так что условились, это Дрим – герой и вожак. Мне своей ноши предостаточно.

Игорь уважительно присвистнул. Снова помолчали.

Жаль, что явки и пароли раскрываются только в финале, когда игроки уже при своих и ничего не изменить. Нерв прислушался. Не для дела, а так, убедиться в очевидном. Молчун убьет его сейчас, и решимость убийцы так знакома! Она пульсировала тогда, ночью, когда Кремов вытаскивал со Скалы Дарину, и принадлежала не Дриму и уж конечно не Витьку. Вот ее носитель, рядом.

А Волкова? Хороша старушка, просто виртуоз! Профессионал высочайшей пробы. ДОТ дирижировал борцами за свободу, и они брели в четко очерченном коридоре глухим и слепым стадом. Теперь проблема Скалы разрешена, город одним махом избавился от застарелого гнойника. Чисто! Никаких карательных экспедиций, никакого вооруженного конфликта, и главное – ни малейшего соприкосновения законопослушных горожан с паршивыми овцами. Те «сами», совершенно «добровольно» самоликвидировались, еще и попросив позабыть о них!

Интересно, на каких условиях Волкова договорилась с Бюро? Что посулила? Скорее всего, ничего. Бюро выгодно «спасти» кучку «альтернативщиков» в демонстративных целях: оно, мол, Защитник демократии и всего светлого, доброго, вечного. Мегаполисный планктон воодушевится несказанно, а такой капитал нелюдям с Капитолийского холма нужен позарез!

Игорь – приемлемая жертва. Что уж говорить о Гришке, сгоревших девчонках, Андрюше? Весь фокус заключался во времени и способе ликвидации мятежного Нерва. Тут вилка. С одной стороны, затяжка угрожала игре ДОТа, ведь кому, как не Волковой, известно, на что способен прижатый к стенке Нерв, особенно квалифицированный и высокоранговый? Жаль, Леха и Дрим оказались никудышными киллерами. С другой стороны, Молчун не мог допустить эксцесс исполнителя и лично его грохнуть – так он раскрылся бы перед Виктором, считавшим, что это он ведет партию, и стремившимся сохранить стенку до часа «Х».

Пришлось Волковой ради иллюзий Дрима мириться с неуместно живым Кремовым и скверной перспективкой филигранно сработать на ленточке. Сколько сопутствующих проблем это повлекло! Пришлось обучить Молчуна ментальной защите, и ведь вышло: сколько ни сверлил его Игорь, ничего не учуял, не распознал убийцу! Наверняка ДОТ поторапливал парней из Бюро с эвакуацией. А уж как пришлось изворачиваться перед общественностью Солнечного – страшно и помыслить.

Теперь трудности позади. Пора, момент настал!

Она уверена в победе: бунтари исчезли, еретик без пяти минут мертв. Останется прибитую стрессом ротацию рассовать по комфортным квартиркам да погоревать для виду и принести театральные извинения. Чепуха.

Черта с два, Нина Алексеевна! Сверхновая уже зажглась!

Игорь улыбнулся. Заметив это, Молчун опасливо поежился.

Над головами людей повис дирижабль без всякого маскировочного дыма.

– А эти что? Руки не хотят марать? – спросил Нерв, кивнув вверх.

– Подстраховка. Пока мы болтаем, кино снимают с верхотуры. Удобно, не находишь? Ты вроде как жертва «альтернативных» отморозков, да и не первая! Они все расследуют чин по чину… Если уже не расследовали. Убит ты с импортной пушки, не докопаться.

– А ты?

– У меня задание вдали от родины маячит на долгие годы, а там кто знает… ДОТ не видит дальше собственного носа, в городе начнется скоро такое, что и вообразить раньше невозможно было. Лова набедокурила, сучка. Общественность засыпала власти письмами с требованием разъяснить ситуацию со Скалой. А ты понимаешь, что это значит: граждане усомнились в непогрешимости идеальной сущности. Совсем чуток, но и того достаточно… – Молчун осекся, убоявшись своей откровенности.

– Не опоздаешь к отправлению? – судорожно сглотнув, произнес Кремов.

– Без меня не отчалят, – ответил Молчун и неожиданно добавил с досадой: – А ведь тебя нужно было гораздо раньше убивать! Проспали, заигрались теоретики кабинетные! Теперь-то толку… Но приказ есть приказ.

Он вытащил из-под одежды монструозно длинный пистолет с глушителем и направил ствол на Нерва. Игорь набрал полную грудь воздуха, сжал кулаки и закрыл глаза. «Стою крепко! Крепко!»

Игорь больше не собирался раздумывать. Он набросился на Марину, сидящую в кресле, рукой задрал подол платья и сжал ее бедро, которое тут же заледенело. Марина сопротивлялась, силясь сдержать натиск. «Хватит, прекрати!» – то ли просила, то ли требовала она задыхаясь. Игорь с силой вжал ее в мягкую спинку и попытался поцеловать, но девушка, в отчаянии мотнув головой, больно ударила лбом в губы. Он не сдавался, не обращал внимания ни на маневры с температурой, ни на сопротивление. Только мощный тычок в грудь положил конец неравной борьбе – руки Марины распрямились стальными рельсами и отбросили Игоря назад. Он снес кресло, журнальный столик, разбил вазу, а затем стукнулся о стену. Кремов в горячке вскочил, но тут же порывисто присел на корточки и уперся рукой в пол. В затылке саднило.