Сергей Семеркин - Волки

Третьими пришли коммунисты, что ещё раз говорит о том, что коммунисты в России уже не те. Вот большевикам при Ленине не нужны были такие попутчики, как Петя. Эх, молодёжь! Не та, не та уже пошла, и так продолжается последние пять-семь тысяч лет. Начали бодро, а был ли Петя пионером? Конечно, был. А был ли Петя комсомольцем? Уже нет. Далее пошла обработка, мол, справедливости нет, человек труда получает мало, любого могут уволить, тебе же эта тема близка? Петя уже и забыл, что его уволили, он работу искал, а не справедливость. В этот раз Петя даже к холодильнику не ходил и так всё было ясно. Ну, как можно быть коммунистам после культа личности Сталина и его кровавых репрессий? К тому же перед Вестой снова стало неудобно. Она в студии вкалывает, а он тут водку жрёт и хозяин вежливо попросил гостей на выход. Но Приозёрские коммунисты всё же использовали песню «Скоро семнадцатый год!» в своей агитационной кампании перед выборами в Госдуму. Группе заплатили сущие копейки. Такие суммы только пропивать, а потом уже покупать на свои и пить по-серьёзному. Вообще Петю тема алкоголя не отпускала. И не отпустила…

Петя решил всё выяснить раз и навсегда. Он договорился с Серёгой о встрече. Вахтер на проходной с вертушкой долго переписывал его ФИО из паспорта к себе в замусоленную тетрадь в клеточку, аккуратно разграфленную, в неё он, наверное, записывал посетителей во времена застойного социализма при Леониде Ильиче Брежневе (с большими бровями), а может, он тогда был бодр и весел, лабал в каком-нибудь ресторане джаз, а потом неудачно не продал Родину в перестройку и – как это часто бывает с лихими пиратами – залёг в тихой бухте у вертушки.

– По лестнице на третий этаж и направо… – прошамкал динозавр былых времен и захлопал прозрачными голубыми глазами (под густыми седыми бровями).

– Спасибо! – Пете никогда «спасибо» ни для кого не жалел. Он поднялся по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, а пролёты длинные – здание построили тогда, когда на высоте комнат не экономили. Но лет с тех пор минуло преизрядное количество, а ремонт запоздал. Обшарпанные стены, выбитые плитки на полу и не закрывающиеся рассохшиеся двери давали понять, что научное заведение переживает не лучшие свои годы.

Найти 315-й кабинет оказалось не просто, его не было ни на нечетной – что логично! – стороне после 313-го и до 317-го… ни на чётной стороне – бывают такие выверты в нумерации – между 314-м и 316-м. Можно, конечно, позвонить Серёге, но Петя решал задачки по мере их поступления. Он начал обходить этаж по правилу левой руки и в каком-то аппендиксе, спустившись с лестницы (то есть это получился какой-то то ли второй плюс, то ли третий минус этаж) обнаружил искомый кабинет № 315 за штабелями картонных коробок, набитых всяким хламом. Он постучал и вошёл, не дожидаясь на то разрешения. Его бы никто и не дал. Серёга сидел в огромных наушниках за компьютером и барабанил ручкой по воображаемой ударной установке (в ритм не попадал, ибо слуха у него никогда не было – медведь в детстве потоптался на ушах, на обоих двух), а некая симпотная дивчина втыкала в распяленную рядом с микроскопом крысу электроды. Оба – и Серёга и девушка – были облачены в белые халаты. Вообще в кабинете-лаборатории эклектично сочетались порядок и хаос: чистота царила на столах и рядом с приборами, и одновременно с ней творческий беспорядок и пыль правили бал на отдаленных стеллажах.

– Всем привет! – объявил себя Петя.

– А-а-а, Петюня! – проорал Серёга, снимая с себя наушники и вставая из-за стола. – Познакомься с нашей молодёжью. Это Зита.

– Я не Зита, я Рита! – уточнила девушка с суперкороткими чёрными волосами и множеством серёжек в ушах, так же нужно учесть гвоздик в носу и проколотый язык.

– Будет кому оставить наш бардак. Смотри! – Серёга указал куда-то, то ли на разрезанную крысу, то ли за внушительное декольте Риты, которое никак не скрывал халатик.

– Внушает! – так же неопределенно ответил Седых.

– Ну, выкладывай, зачем пришёл?

– Петя достал из заплечной сумки бутылку коньяка, колу и лимон.

– Эльклассико! Брависсимо! Серёга явно был на позитиве, а может быть на стимуляторах, кто их биофизиков разберёт. Он скомандовал ассистентке: – Лярвина иди сюда, коньяк будем пить!

– Я не Лярвина, я Маврина! – эти пикировки, вероятно, длились долгое время, как и возможный секс между преподавателем и аспиранткой. Во всяком случае, Седых такую аспиранточку мимо себя не пропустил бы.

– Ну, за науку! – сказал тост Серёга, когда разлили коньяк в одноразовые стаканчики, мужчины употребляли продукт чистый, Рита добавила в стаканчик колы. Выпили. Лимончик оттенил вкус дубовой бочки (некоторые говорят: «клопов»).

– А чего это у тебя под халатом – демоны что ли? – поинтересовался Петя.

– Майка.

– Но это же демоны, разве могут носить такие майки российские высокодуховные ученые?

– Только демоны могут жить на такую зарплату, которую платит ученым наше высокодуховное государство… Смотри, вот этот демон вполне симпатичный… – Серёга показал действительно демона-милягу.

Выпили ещё.

– Ладно, говори уже, зачем пришёл. Зиту можешь не бояться, она свой демон! – Серёга похлопал… ну, пусть будет по плечу, из которого сразу ноги растут – аспиранточка зазевалась, а рядом с таким матерым рукоблудом, лучше не зевать.

– Я Рита! – вывинтилась из полуобъятий шефа девушка, видимо, обладающая и другими талантами. Такую голой на ёлку не посадишь!

Выпили.

– Понимаешь, Серёга, я вижу волков, которых никто не видит.

– Знаю. К доктору Александру ходил?

– Ходил, не может помочь психиатрия.

– Потому что ни психология, ни социологи, ни прости Господи, соционика – точными науками не является. Запомни: Физика – царица наук!

Выпили.

– Так за тем и пришёл. Ну скажи мне, почему я вижу волков?

– Э нет, шалишь! – Серёга энергично помахал перед носом рокера своим длинным указательным пальцем. – Физика не отвечает на вопрос: «почему?», она отвечает только на вопрос: «как?»

– Ну, как я вижу волков?

– Щас, подожди секундочку… – Серёга пошаманил у компа и из динамиков донеслась музыка Прокофьева. – Струнный квартет, две скрипки и виолончель изображают пионера Петю (Рита, она же Зита прыснула смехом и подмигнула Пете), слушай внимательно, это про тебя Петюня, флейта – рисует птичку, но это не интересно… так где же волк?… вот! Волк – это волторны!

– Убери, убери эту нудятину! – взмолился Седых.

– Ладно, – смилостивился Серёга и поставил произведение еврейского композитора Рамштайна, а именно опус «Ду хаст».

Выпили.

– Сколько раз ты видел волков?

– Два. Один раз был один и один раз были два.

– Не части, говори яснее.