Павел Носов - Per rectum ad astrum.

— Кроме одного! — взвилась Николь, в глазах у неё по-прежнему стояли слёзы, — Ты, ТЫ — обещал людям новую жизнь! А вместо этого… — она осеклась, проглотила злые слова. — Ты так и не сказал, что НАМ делать дальше!

— Разве? — неискренне удивился Лузгин, — Хорошо, повторю. Восстанавливаем «Прайм», и делаем это быстро; времени лениво чесаться нам никто не даст. Сразу по восстановлении уходим на Экспертизу и создаём капитальную базу для развития. Там уже строим новые корабли и «выгрызаем» себе место в этой галактике. Отстаиваем свой ареал обитания, размножаемся, развиваемся. Тебя это, кстати, тоже касается. Долго ты ещё Лекса «завтраками» мариновать собралась? Вопрос грубо не риторический и требует ответа. Прямого и однозначного. Я жду.

Николь судорожно сглотнула, поперхнулась.

— Учти, при необходимости я быстро выверну ему мозги в правильном направлении и сдам его бойкой девице, готовой не манкировать женскими обязанностями, и со всей ответственностью подходящей к продолжению и формированию РОДА. Желающих достаточно.

— Яна бы сказала, что при необходимости она его ещё и подержит, чтоб не вырвался, — странным тоном сообщил Гай, — И тебя, чтоб не мешала. Или давай сама, или не мешай другим.

Николь сначала побледнела, потом пошла красными пятнами.

— Вот-вот, а ты думала! Это тебе не системой регенерации корабля в бою управлять — с этим и мужчина справится, — ехидно добавил Гай.

Николь вскочила, вытянулась струной, заносчиво вздёрнула носик. И задала вдруг вопрос, который обескуражил всех.

— А как же Земля! Вы что, бросите её без защиты?! на растерзание этим УРОДАМ!!!

Кроме Руслана.

Он не спеша уселся в своё кресло, потом развернулся к ней:

— Ну-знаешь! Мы им не няньки. У них ресурсов — целая планета, несколько миллиардов населения. Плюс — Луна. И вообще, вся Солнечная система. Пусть выкручиваются сами. А потом, нашего «самопожертвования» земляне не оценят. И несколько версий качественно для электората аргументируют, даже «залегендируют». По некоторым версиям мы будем виноваты буквально во всём. По другим — будем должны им «всё и постоянно». Бери наши наработки по социологии и читай. Так что, повторюсь: МЫ ИМ НЕ НЯНЬКИ.

Джамбина открыла глаза, чуть повела мутным взглядом, узнала по светло-бежевым стенам больничную палату, несколько раз моргнула:

— Странно, но я не удивлена, увидев первой именно твою рожу, Лузгин.

Голос слабый, но выздоровление медики гарантировали. Вопрос времени.

Руслан хмыкнул.

— О! Гай, привет! — почему-то обрадовалась Яна.

Следующая минута понадобилась ей на отдых.

— Долго я?…

— Пятнадцать часов, — ответил Руслан, он присел на стул рядом с кроватью.

— И… как у нас дела?

— Ты поправишься, — ответил Берсенев.

Лузгин промолчал.

— Рус, я у тебя спрашиваю. И не про себя.

Понадобилась ещё почти минута, Яна отдыхала. Руслан думал. Когда она снова оказалась готова спросить, он ответил:

— Работоспособность экспедиции почти восстановлена, если ты об этом. Мы справимся.

— Потери? — этот вопрос дался ей особенно тяжело.

— Около трёхсот человек. Данные уточняются. — Рус хотел добавить ещё, но передумал.

— Анна?

— Погибла.

— Значит не кошмар… Сильва?! — в её голосе вдруг затрепетала надежда.

Лузгин уронил мрачный взгляд, но обошёлся без слов. Только мотнул головой. Яна долго всматривалась в его лицо, отвернулась. Сглотнула.

— Это чем же таким меня накачали?… я практически не чувствую боли… даже заплакать не могу… Детей много погибло?

Берсенев не выдержал, выдохнул тяжко, отвечать не стал, не решился — не время для статистики потерь. Две трети группы детского сада. Одной из трёх групп. Много это или мало? — попробуй, ответь без цифр!

Лузгин только молча кивнул головой. Яна на него не смотрела — прикрыла глаза, но ответ поняла. Почувствовала.

— Где Антон?

— За дверью, ждёт, — немного повеселел Гай, — Его Рус не пустил. Он на эмоциях, бьют как фонтан… — он осёкся, договаривать не стал.

Яна открыла глаза, пошевелила рукой, нашла сенсорную панель, чуть приподняла спинку кровати. Бросила взгляд на индикаторы состояния — кибермедик не возражал. Откинулась на плоскую подушку, прикрыла глаза.

— Рус, я не знаю, почему я у тебя это спрашиваю, — тихо сказала она, — но мне правда больше спросить не у кого… Никому больше я этот вопрос не задам. Не смогу. А ты — знаю — ответишь… Я была беременна на момент… срок маленький совсем был, от силы пара недель. Да я уверенна — ты в курсе. Скажи… мне удалось… сохранить…

Руслан отрицательно качнул головой. Яна поняла. Для этого не обязательно было открывать глаза. Берсенев почувствовал себя не в своей тарелке. Настолько, что сделал шаг к выходу.

— Не уходи, Гай, — попросила Яна, — в этом нет необходимости. Побудьте рядом ещё немного…

Гай бросил взгляд на её закрытые глаза, удивлённо качнул головой, остался на месте.

— Рус… извини, что спрашиваю у тебя, но ты всегда о моём состоянии здоровья был осведомлён лучше меня самой. Этот вопрос я тоже никому кроме тебя не задам…

Лузгин вскинул голову, посмотрел Яне в лицо. Её глаза оставались закрытыми.

— Да, — сказал он.

— … скажи, я смогу ещё иметь детей?… Что?… Злодей, — её губы искривила слабая улыбка, — Всё-то ты знаешь… Ты уверен?

— Медики совсем не против. Обещали починить тебя — будешь лучше, чем была. — Руслан тоже слегка улыбнулся и добавил, — Ты сильная женщина, Яна, ты справишься.

— Вот откуда ты всё знаешь, Лузгин, а? — в её тоне прорезались ворчливые нотки.

Гай не сдержался, заулыбался: ворчит — значит, всё будет в порядке.

— Хватит лыбиться, Берсенев! — заявила Джамбина, — Мне ещё одного немого коня в команде хватало! Вы двое — это уже перебор! Везде и всегда!.. Злодеи…

Гай удивлённо смотрел на её закрытые глаза, не сдержался, хмыкнул. Яна приподнялась на кровати, в упор посмотрела на Лузгина.

— Вот скажи мне, ответь: кто мы друг другу? А? Почему я с такими вопросами именно к тебе обращаюсь? Не к медикам, не к Антону, и Гай меня не смущает своим присутствием, хотя по идее — и должен, а всё как раз наоборот. Кто мы?… подумаешь, несостоявшиеся любовники…

Рус задержался с ответом. Яна снова аккуратно опустилась на подушку и прикрыла глаза, сил ещё было маловато.

— Просто близкие люди, — наконец сказал он.

— Просто близкие люди! — с сарказмом передразнила она.

— Зачем обязательно навешивать ярлыки? Друзья, соратники — всё это есть, это может меняться, варьироваться. На самом деле — мы просто очень близкие друг другу люди. Я это ценю.

Тихонько пискнул коммуникатор Руслана. Яна снова открыла глаза:

— У вас дела парни. Представляю, сколько всего вам пришлось разрулить за эти пятнадцать часов! если, как ты говоришь, работоспособность экспедиции восстановлена. Всё. Валите уже, нечего меня караулить, «близкие люди»! никуда я теперь от вас не денусь… Ну и дел мы с вами наворотили! Представить страшно! Ты, Лузгин, предупреждал, что будет трудно. Интересно, я одна была не в курсе, что это «трудно» на самом деле значит?