Александр Смирнов - Бездна и Ланселот

– Отличное название и символическое! Ведь если мы установим отношения с иной, высшей цивилизацией, то человечество перепрыгнет сразу несколько ступеней в своем развитии, – патетически воскликнул олигарх. – Итак, адмирал, каков наш план?

– В море выходим в начале декабря. Чтобы раскинуть сеть пошире, к Антарктиде мы пойдем тремя разными группами – западной, восточной и центральной. Так шансы, что немцы нас заметят и вылезут из своей берлоги, возрастут в три раза. Центральная группа следует прямо в район бухты Китовой моря Росса и начинает строить там базу и полевой аэродром. Самолеты обследуют побережье, чтобы найти выход теплых вод из-подо льда. Как только мы его обнаружим, подводная лодка «Сеннет», которой командует капитан Айзенхауэр, начинает искать проход внутрь. В целом наша эскадра будет состоять из двенадцати кораблей, включая ледоколы и авианосец, танкер и подводную лодку, шесть геликоптеров и двадцать пять самолетов, в том числе пять истребителей «Корсар», столько же реактивных штурмовиков «Вампир», девять бомбардировщиков «Хэллдайвер», командирский самолет «Тайгеркэт», четыре тяжелые летающие лодки и шесть транспортников «Дуглас», а также личный состав – четыре тысячи семьсот человек, в том числе четыре тысячи морской пехоты – это на случай, если нам удастся обнаружить наземные проходы.

– Как вы полагаете, мистер Ланселот, этих сил достаточно? – раскуривая сигару, спросил Рокфеллер, явно испытывая гордость за такую военную мощь.

– Достаточно для чего? – ответил Ланселот. – Для отражения немецкой атаки, если, конечно, «джерри» на нее отважатся, эти силы избыточны. Но в случае нападения «серых» это только умножит количество наших потерь.

– А с чего бы им на нас вообще нападать? – поинтересовался Берд. – И существуют ли они на самом деле, эти «серые»? Сколько раз я бывал там, ни разу их не встречал.

– Как вы верно заметили, адмирал, именно в районе моря Росса находится вход в Асгард, – ответил Ланселот. – Если субмарина в него войдет или хотя бы приблизится к нему, это вряд ли останется незамеченным, и, скорее всего, нам предъявят убедительные аргументы, чтобы мы убрались оттуда подальше.

– А почему вы считаете, что убеждать нас будут именно «серые», а не атланты? – удивился Рокфеллер.

– Атланты нам не враги. Они когда-то допустили к себе немцев, не будут против контактов и с нами. Для засевших же там немцев и их союзников «серых» наше вторжение – реальная угроза. Думаю, что атаковать нас из-под воды немцы не смогут. Та их техника, что я видел, хотя и ушла по сравнению с нашей далеко вперед, на такое пока все же не способна. А вот у «серых» она, безусловно, имеется. Думаю, что они непременно появятся, как только мы войдем в море Росса.

– А если нет?

– Тогда мы можем попробовать сами пройти на субмарине по туннелю и выйти во внутренний океан.

– Насколько это рискованно?

– Откровенно говоря, намного менее опасно, чем план дернуть тигра за усы, чтобы вызвать огонь на себя.

– Хорошо, полковник, я вижу, у нас теперь сложился, наконец, реальный, целостный план.

– Вы ошиблись, мистер Рокфеллер, я пока что всего лишь майор.

– С завтрашнего дня – полковник, дорогой Ланселот, с завтрашнего дня. К сожалению, договориться, чтобы вас сразу произвели в генералы, мне вряд ли удастся, но полковник – это вполне в моих силах. Нельзя же допустить, чтобы двумя нашими доблестными адмиралами командовал всего лишь майор!

Поход был долгим и утомительным, а секретность полнейшей. Те, кто не был занят на вахтах, изнывали от безделья. Лишь вечером офицеры собирались в кают-компании авианосца, чтобы поиграть в карты и за стаканчиком рома или виски посудачить, куда и зачем они идут. Однако шила в мешке не утаишь. Однажды капитан минного тральщика «Мёрдик» Сайрус Лафарг, с которым Ланселот за время плавания сдружился, сидя за карточным столом, сообщил новость, которую недавно услышал по радио: в Аргентине, мол, недавно сдались союзникам экипажи двух немецких подводных лодок, причем они утверждают, что прибыли прямиком из Антарктиды; причем, когда к подлодкам подошли аргентинские сторожевики, немецкие матросы развлекались тем, что с палубы бросали чайкам кусочки консервированных сардин в масле, хотя если бы они были до этого в многомесячной автономке, то все сардины, конечно, сожрали бы сами, а вот если до того субмарины посетили свою базу где-нибудь неподалеку, например в той же Антарктиде, то вполне могли пополнить там свои запасы. Это вызвало в подвыпившей кают-компании взрыв хохота, а кто-то предположил, что они идут разыскивать фашистские базы на Южном полюсе, и это прибавило всеобщего веселья. Тут припомнили слухи, что сбежавшие нацисты построили себе в сельве Южной Америки города или даже поселились в космосе.

– А что, господа, вдруг мы сцапаем здесь самого Гитлера? – смеясь, заявил Лафарг. – Болтают ведь, что в Берлине русские нашли лишь чей-то сожженный труп. Но если он все же удрал и спрятался где-то подо льдом, я, чтобы его найти, готов нырнуть на дно морское прямо с моим эсминцем!

Смех в кают-компании внезапно смолк, и все как-то странно на него посмотрели. Ведь это очень плохая примета, когда сам капитан кличет на свое судно беду.

В море Росса эскадра вошла к середине января 1947 года. Там в бухте Китовой уже много лет находилась законсервированная полярная станция «Литтл Америка», которую когда-то основал здесь сам Берд. На воду спустили тяжелые десантные амфибии, они доставили на ледяной шельф людей и технику, которые тут же приступили к обустройству аэродрома.

Ланселот вместе с Бердом также сошли на лед. Вокруг расстилалась ровная белая пустыня, никаких следов раньше находившейся здесь базы заметно не было, если не считать восьми металлических труб, которые торчали из снега.

Берд потопал ногой по блестящей ледяной коре:

– Смотрите, Ланселот, здесь в двадцать девятом году я поставил восемь радиомачт. Как вы думаете, какой они были высоты?

– Во всяком случае, повыше, чем теперь, – похлопав по одной из труб ладонью в меховой перчатке, сказал Ланселот. – Наверное, их сломало здешними стоковыми ураганами. Не удивительно, ведь с тех пор столько лет прошло.

– Вы правы, мачты и в самом деле когда-то возвышались на семьдесят пять футов. Но ветер здесь ни при чем, они и сейчас такой же длины. Просто все восемь теперь погребены под снегом. Как вы видите, верхняя часть мачт торчит над снегом на тридцать пять футов. Таким образом, сорок футов конструкций были занесены снегом в течение восемнадцати лет, прошедших с момента их установки. Следовательно, средняя скорость увеличения снежного покрова в этом месте составляла около двух футов в год. Как предполагают ученые-гляциологи, в среднем толщина снежно-ледяного покрова в Антарктиде должна быть примерно восемь тысяч футов. Если допустить, что примерно такими же темпами рос ледяной покров и в других частях материка, то как вы думаете, за какое время намерзли эти восемь тысяч футов?