Александр Смирнов - Бездна и Ланселот

– У меня отключили звук, но не мозги, – глядя прямо в глаза Ланселоту, произнесла она, твердо чеканя слова. – О каких скрытых недругах прошлый раз толковал этот большой атлант? Скажи, в чем меня подозревают?

– Успокойся, Джейн, никто тебя ни в чем не подозревает. Это было бы глупо, ведь ты была со мной с самого момента гибели «Принцессы Елизаветы».

– Тогда кого, Артура?

– Понимаешь, все это время он вел себя довольно странно. Напросился у японцев взять его на подводную лодку, которая идет в Антарктиду, вместо того чтобы спокойно вернуться во Францию, о чем-то тайно переговаривался с Штокхаузеном. И потом, оказалось, что он не только дипломат, но еще и физик, который хорошо соображает во всех этих радиоактивных делах. У атлантов в нашем мире остались дальние родичи, с которыми у них, как я понял, не заладились отношения, и у них есть подозрение, что кто-то из нас заслан сюда теми как разведчик. Броссар больше всего подходит на эту роль, ну а ты все-таки его жена.

– То есть муж и жена – одна сатана?

– Ну, как говорится, не каждая пара – это чета, но и наших хозяев тоже понять можно. Ведь только после того, как мы здесь появились, у них начались проблемы и с немцами, и с «серыми»… Знаешь, нам с Томпсоном придется ненадолго уехать.

– Уехать? А нас с Броссаром что, оставляют здесь как пленников? Ты меня здесь бросаешь?!

– Нет, Джейн, нет. Я же сказал, мы скоро вернемся. Просто надо кое-кому кое-что передать. А кому и что я сказать не могу – слово дал Араману. Но это очень важно для национальной безопасности, так что это мой долг.

– И не надо, не говори, я и так знаю. Поедешь предупреждать американцев, что у немцев скоро может появиться урановая бомба… А ты знаешь, это и правда надо быстрее сделать, а не то мы вернемся не домой, а к радиоактивным головешкам. Но такая миссия может быть вовсе не безопасной.

– Почему ты так думаешь?

– Ты же сам сказал, что там у атлантов есть недруги… Ну, хорошо, я останусь здесь ждать твоего возвращения. Кто знает, может, даже удастся устроить тут первый музыкальный театр? Только представь себе – канкан в центре Земли в исполнении восьмифутовых атлантских красоток! Бродвей бы просто рыдал.

Здесь Джейн весело засмеялась сквозь накатившую на ее глаза еще мгновенье назад слезу.

– Но я не хочу тебя лишиться, поэтому возьми вот это.

И тут она сунула ему в руки инкрустированный перламутром дамский браунинг – тот самый, из которого она на острове застрелила японца.

– Он все еще у тебя? – изумился Ланселот, беря в руки пистолет.

– По счастью, немцы оказались истинными джентльменами и не стали обыскивать даму. Здесь он мне ни к чему и даже опасен. Ведь местные здоровые парни все видят на три метра под землей, а может, еще и дальше. Чем я тогда буду не настоящая шпионка? А тебе он может очень даже пригодиться. Только там осталось всего три патрона. Но ничего, купишь где-нибудь в Вашингтоне, да? Или вы летите в Нью-Йорк?

– Не знаю, но все равно, спасибо, – сказал он, как бы взвешивая на ладони маленький браунинг. – Ты права, здесь на него тебе вряд ли выпишут лицензию. Правда, с этим предметом связан не самый приятный момент в моей жизни, но я все равно возьму его с собой. Буду смотреть на его перламутровые щечки и вспоминать мою отважную амазонку.

Затем, улыбнувшись собственной шутке, он обнял женщину, и их губы снова впервые после долгого перерыва слились в поцелуе. За этим приятным занятием они не могли заметить устремленного на них ревнивого и страдальческого взгляда, которым пронзал их Броссар, притаившийся за колонной у входа.

Ровно через три часа пришел Араторн. Поскольку Ланселот с момента прибытия так и продолжал щеголять в японской матросской робе, атлант попросил его переодеться. Неизвестно откуда, но у него с собой оказалась нормальная черная тройка с белой рубашкой и даже галстуком, – скорее всего, немецкие, полученные из Нового Берлина. Несмотря на отсутствие примерки, они вполне подошли ему по размеру. Мало того, в кармане пиджака он обнаружил десять банкнот по сто долларов. Такая предусмотрительность говорила сама за себя. Очевидно, что организация вылазок на поверхность с участием людей была у атлантов достаточно отработана. Облачившись после долгого перерыва в новую, гражданскую одежду, Ланселот почувствовал себя немного непривычно, однако появившийся Томпсон, оглядев его придирчивым взглядом, лишь поправил узел галстука, а остальное одобрил.

На площадке перед храмом их ждал по виду тот же самый, похожий на огромную перевернутую тарелку летательный диск, на котором Араторн недавно доставил их в город атлантов с немецкой базы. Взойдя на борт, они устроились в креслах, расположенных ближе к середине зала управления, Араторн же занял место перед пультом. Его длинные пальцы быстро пробежали по ряду светящихся тумблеров и кнопок, как руки пианиста по клавишам рояля, прозрачные полусферы в центре помещения вспыхнули голубоватым огнем, корабль слегка вздрогнул, послышался тихий свист запущенных двигателей. Аппарат быстро взмыл вверх, а затем, мгновенно изменив под прямым углом направление движения, помчался горизонтально. Ланселот снова подивился тому, что, несмотря на невероятное ускорение, его тело не ощущало никаких перегрузок, как будто он сидел в совершенно неподвижном объекте. Между тем они уже летели над океаном Агхарты, и красное лицо Фебы постепенно сдвигалось назад за корму, если, конечно, можно было называть кормой заднюю часть диска. Скорость передвижения была огромна, поэтому, когда корабль неожиданно нырнул перпендикулярно вниз и понесся прямо к поверхности океана, у Ланселота перехватило дыхание. Ему показалось, что диск потерял управление и сейчас они на всем ходу врежутся в воду. Однако никакого удара не последовало, корабль просто не заметил перехода от воздушной среды в жидкую, превратившись в подводный аппарат. Самое удивительное, что он при этом даже не снизил скорость. Через несколько секунд экраны, показывающие, что происходит снаружи, совсем потемнели, и он понял, что они влетели в узкий подводный коридор. Тем не менее Араторн даже не подумал снижать скорость, очевидно, курс корабля контролировался какой-то умной и удивительно точной автоматикой. Чувствовалось, что несколько раз траектория полета немного изменялась, по-видимому следуя изгибам тоннеля, потом курс выровнялся, экраны начали светлеть, и вот наконец летающая тарелка, вертикально выскользнув из воды, оказалась в океане уже на внешней стороне Земли.

Был день, погода стояла безоблачная, поэтому с высоты полета было видно на многие десятки миль вокруг. Сначала внизу были заметны лишь снежная пустыня Антарктиды и ее узкий отрог, в котором Ланселот опознал полуостров Палмера, вытянутый далеко на север. Затем океан почти очистился ото льда, если не считать отдельных белых точек айсбергов, и в бескрайнем голубом просторе он заметил два острова, почти сросшиеся между собой и разделяемые лишь узким проливом. «А это, скорее всего, Фолкленды», – подумал Ланселот. Через некоторое время океанская гладь сменилась зелеными просторами сельвы – это диск пересекал южноамериканский континент. С большой высоты нельзя было заметить подробностей, лишь казавшаяся отсюда тонкой нитью артерия Амазонки, которая прорезала его поперек, подсказывала, что они летят над Бразилией. Прошло менее часа, и снова показалась бескрайняя водная поверхность с терявшейся в воздушной дымке цепочкой островов, уходившей в океан впереди и справа. «Карибское море у побережья Венесуэлы, – догадался Ланселот, – а вон там – Малые Антильские острова».