Александра Бракен - Темные отражения. Темное наследие

– Поверить не могу, что встретился с тобой, – улыбнувшись, сказал он. – Ты знаменита. Но это, наверное, сложно – говорить от имени всех «пси». Убеждать мир поверить в то, во что ты сама не до конца веришь.

Я уставилась на него, борясь с желанием его оттолкнуть. Серебряная нить скручивалась пружиной в моем сознании. Искра обожгла язык.

– Тебе нравятся эти поездки? – спросил он. – На твоем месте я не стал бы этим заниматься.

На моем… Слова оборвались, и на их месте вспыхнули непрошеные далекие воспоминания. Я сижу в столовой в Каледонии, за столом, выделенным для нашей комнаты, как раз под глянцевым портретом Клэнси и его отца. Его голос змеей выползает из колонок: воспроизводится сообщение, которое должно было стать для нас «установкой». «Меня зовут Клэнси Грей, и я был таким, как вы…»

После того как Клэнси выбрался из Термонда, его отец использовал сына, чтобы озвучивать свои идеи, продавать отчаявшимся родителям мечту об исцелении, которое ждет их детей в лагерях. Он был живым доказательством того, что мы можем измениться. Что нас можно исправить.

Головокружение стало таким сильным, что я подняла обе руки и скрестила их на груди.

Это не я. Это не то, что я делаю.

– Джон!

– А! Меня вызывают. – Клэнси повернулся к дому. – Удачи. Всегда приятно встретиться с друзьями Руби.

Оставив на столике тарелки и чашки, он зашагал в дом. У него всегда была привычка поручать грязную работу другим.

Я побежала по дорожке, так что Роману пришлось прибавить скорость. Это не я. Оказавшись под прикрытием живой изгороди, мне удалось сделать еще три шага, прежде чем у меня подкосились ноги. Это не то, что я делаю.

Роман подхватил меня, не давая упасть.

– Что случилось? Ты в порядке?

Я покачала головой и позволила ему вести меня, шаг за шагом, слишком быстро для моих онемевших ног. Паника подбиралась все ближе, и в груди нарастало удушающее давление. Меня трясло так сильно, что стучали зубы. Я видела все вокруг смутно, размыто, как на промокшей картине.

– Ты в порядке? – испуганно еще раз спросил Роман. – Он что-то с тобой сделал?

Ты в порядке, ты в порядке. Ты должна быть в порядке…

– Нет, – прошептала я. – Он ничего не сделал. Ничего не сделал.

Мы вышли на улицу, и тень этого дома больше не падала на нас. Мягко и легко, как вздох, чувства, обрушившиеся на меня, отступили, и я вырвалась на свободу. Слезы застилали глаза. Я не могла перестать плакать, даже если бы захотела.

– Он ничего не сделал, – повторила я снова.

Это был не Клэнси. Не монстр, причинивший вред моим друзьям. Но ему по-прежнему удавалось находить самые слабые места и вцепляться в них мертвой хваткой.

– Придурок, – гневно бросил Роман, я еще не видела его таким разозленным. – Он сделал всe, чтобы вывести тебя из равновесия…

– Нет, – прошептала я. – Думаю, в кои-то веки он говорил правду. Думаю, она ушла от нас.

Мы ехали молча, Роман – за рулем, Приянка – на переднем пассажирском сиденье.

Я – снова позади.

Прислонив голову к стеклу, я пыталась заставить себя уснуть.

Голос Клэнси пробирался в мои мысли, разрушая любые планы, которые приходили мне в голову. В конце концов, я сдалась и предоставила решать другим. Сейчас я бы не доверила себе право принимать какие бы то ни было решения.

Дело было не только в том, что Руби отправилась увидеться с Клэнси, понимая, насколько рискует, понимая, кто он и что сделал. Дело в том, что она решила довериться ему. Любой может соврать, пересказывая чужие слова, но он действительно увидел нечто такое, чего Руби никогда не открывала другим. Когда я впервые встретилась с ней, она даже не хотела, чтобы ее касались, запертая в своем страхе. И хотя потом она научилась его контролировать и стала сильнее, эта темная мощь никуда не делась, не исчезла – лишь преобразилась.

Руби угодила в ловушку чужих ожиданий и потребностей, оставшись один на один с тем, что она видела, с тем, на что была способна. В одиночестве.

« Я была здесь, – подумала я. – Всe это время я была здесь».

Мне не оставляли мысли о том, что в этом и моя вина. Я согласилась на сотрудничество с правительством, я не стала жить с ними в Убежище – может, это и убило нашу дружбу? Я лишь пыталась помочь, добиться, чтобы у нее была лучшая жизнь. Я хотела лучшей жизни для всех «пси». Она могла бы связаться со мной. И я могла бы приехать. Вместо этого я ждала звонка, который так и не прозвучал.

Это я должна была позвонить.

И все-таки Руби не исчезла бы так, без причины. Не бросила бы Лиама. Детей в Убежище. Своих друзей. Свою семью. Не спряталась бы от целого мира. Чем дольше я об этом думала, тем меньше верила в это. Если Руби и отдалялась от нас, так только для того, чтобы нас защитить.

Но теперь всe изменилось, и мы изменились тоже. Сколько всего произошло между нашей последней встречей и ее исчезновением. Она могла погрузиться в знакомую ей темноту и покинуть нас навсегда.

Потянувшись между сиденьями, я включила радио, просто чтобы узнать, в каком ужасном преступлении меня обвиняют сегодня.

Услышав в динамиках знакомый голос, я решила, что мне это просто померещилось из-за усталости.

– …там, если ты слышишь, сдайся. Пожалуйста, Сузуми. Сдайся.

– Что это за хмырь? – спросила Приянка, пока Роман выруливал на пустующую парковку у площадки для отдыха. Он заглушил двигатель, но никто из нас не двинулся с места.

– Вы – делегат палаты представителей Вирджинии, разве нет?

Я закрыла глаза. Конечно. Конечно, он пришел на «Радио Истина».

– Да, верно. Я думал о том, чтобы уйти в отставку, но решил остаться и защищать американские традиции. Это единственное, что я могу противопоставить злу, которое Сузуми принесла в наш хрупкий мир.

– Да ладно, серьезно, что это за козел?

Я приоткрыла глаз. Приянка выглядела так, точно готова была задушить человека, который находится по ту сторону динамика. Роман застыл, все так же вцепившись в руль. Сквозь ветровое стекло в салон проникали оранжевые отсветы фонарей.

– Мой отец, – сухо ответила я. – Разве не слышно, сколько любви и тепла в его голосе?

– Ее мать, Акари, и я – мы хотели, чтобы дочь вернулась домой. Мы с Акари хотели попытаться изменить ее, но она отказалась, и с тех пор Сузуми нацелена только на одно – причинить вред нам и другим людям. И конечно, временный президент Круз вмешалась и сделала для нее исключение. Я не мог поверить своим глазам, когда увидел, что Сузуми говорит от имени правительства. Если это недостаточный аргумент в пользу того, чтобы голосовать за Джозефа Мура, то я не знаю, что вообще сможет вас убедить.