Орсон Петерсен - Работа над ошибкой [litres]

Родион вскочил из-за стола. Его глаза были полные слез.

– Ничего я не курю! Это другие ребята курили, я просто рядом стоял. А ты сразу меня подозреваешь, – выпалил он.

– Ой.

Алена едва сдерживала смех. Родион захныкал и убежал в свою комнату.

– Она видела, как он курит? – тихо спросил Эмиль.

– Она застукала их за школой. Когда подошла, эти дружно побросали окурки. Они валялись рядом и дымились. Не знаю, может, он и правда просто стоял там… Не суть. Он с этими оболтусами натворит дел, я чувствую. Надо запретить с ними общаться.

– Это те, которые перед школой торчат по утрам?

– Да, они.

Времянкин задумался о том, мог ли инцидент с курением повлиять на отношения Родиона с Вовой и Игорем. «Вряд ли. Это было бы странно. Возможно, произошло что-то еще, о чем учителя не знают», – думал он.

– Ой, тебя там нахваливали… Я аж выпрямилась, – сменила тему Алена. – Большую часть собрания говорили, какой ты интересный и замечательный. Даже среди родителей тебя обсуждают: «Что за парень? Откуда?» И это всего за три дня твоего пребывания в школе! Такой интерес. Я была поражена.

– Это я еще не начал играть. А про экзамены что-нибудь говорили?

– После собрания мне дали план аттестации. Помогли составить заявление на экстернат. В общем, двадцать шестого декабря у тебя экзаменационная комиссия. Можешь сдать программу начальной школы. Это четыре класса. Заниматься можно дома. Такие дела. Поздравляю.

Эмиль слез со стула, подошел к сестре, обнял ее и поцеловал.

– Ну ладно, ладно.

Алена рассмеялась.

– Спасибо тебе, сестренка!

– За что? Ты сам все сделал.

– Без тебя бы не справился.

– Ой, подхалим, – засмущалась она.

В этот момент в кухню вернулся Родион. Мальчик уже не плакал, но губы его слегка подергивались. Не говоря ни слова, он сел за стол.

– Успокоился? – строго спросила Алена.

– Пусть человек поест спокойно, – заступился за племянника Эмиль и вернулся на свое место.

– Разве я против? Пусть ест. Впереди выходные, успеем еще поговорить.

Родион, нахмурившись, жевал хлеб и заедал его супом. Эмиль и Алена перешли к овощам.

Ночью Времянкин долго не мог уснуть. Он вертелся в постели, представляя во всех подробностях, как будет играть на инструменте. Продумывая каждое движение, он исполнял в своем воображении произвольные музыкальные фрагменты, разгонял гаммы. Спустя пару часов мыслительных экспериментов Эмиль откинул одеяло и встал с дивана. Не включая свет, подошел к столу, положил кисти на скатерть и начал растягивать пальцы. В квартире было темно и тихо, слышалось лишь негромкое похрустывание суставов Эмиля.

Внезапно дверь в комнату отворилась. Безо всякого скрипа она качнула воздух и тихонько стукнулась об угол стола. В гостиную вошел Родион. Эмиль включил настольную лампу и испытал некоторое изумление, увидев племянника в трусах и в хоккейных крагах, с белой тарелкой в правой перчатке. Родион сделал крюк от двери к окну и оттуда к столу. Шлейфом за ним тянулось пуховое одеяло в белом пододеяльнике.

– Ты чего, Родион? – тихо удивился Эмиль.

Тот, щурясь, улыбнулся, сел за стол и положил перед собой тарелку.

– Ты спишь?

Эмиль заглянул племяннику в лицо. Тот снова улыбнулся, спокойно встал и, оставив тарелку на столе, ушел к себе. Времянкин постоял немного в недоумении, послушал квартиру. Все шорохи быстро прекратились. Донесся тихий храп Родиона.

– Так…

Эмиль выключил свет и продолжил разминать пальцы. Его суставы выдавали в ночи глухие парадидлы [1] Парадидл – прием, используемый барабанщиками для тренировки и непосредственно в игре. – Прим. ред. .

Утром, когда все в квартире еще спали, Времянкина разбудило назойливое громыхание, которое доносилось со стороны окна. Мальчик открыл глаза. За стеклом крупный ворон клацал когтями по жестяному карнизу. Эмиль медленно приподнялся на локти. В оконной раме рисовалась абсолютно монохромная картина без единого вкрапления цвета. Черная-пречерная птица на фоне белой пелены густого снегопада. Времянкин слез с дивана и подошел к окну. Птица пристально смотрела на мальчика, медленно покрываясь снежинками. «Вряд ли это тот же ворон, – подумал Эмиль. – Странно, разве птицы летают в снегопад?» Ворон вспорхнул и улетел в белизну.

Эмиль с воодушевлением начал день: зарядка, душ, завтрак. В девять утра он уже стоял с ключом у входа в актовый зал. Открыв замок, распахнул дверь и вошел. Большие незашторенные окна пропускали в помещение дневной свет. Зал был оборудован креслами для зрителей и высокой деревянной сценой. Здесь были и кулисы и рампа. Эмиль закрыл дверь, снял куртку и повесил ее на спинку одного из кресел. Потом стянул с себя свитер и положил его на сиденье того же кресла.

– А! – резко выкрикнул он и прислушался к отражениям звука.

Времянкин неспешно побрел к сцене, подворачивая на ходу рукава рубашки. Он поднялся по лестнице на подмостки и направился за кулису, к инструменту. Эмиль попытался сдвинуть фортепиано, чтобы звук не упирался в стену, но быстро бросил эту затею и принялся стягивать чехол. Перед мальчиком предстал темно-коричневый чех Petrof.

– Не знаю, какого ты года, но выглядишь отлично!

Открыв клавиатурный клап, Времянкин пододвинул стул и сел за инструмент. Он занес правую кисть над клавиатурой и плавно опустил большой палец на ноту «до» в среднем регистре. Доооооооооооооооооооо.

19 ноября. Суббота

АААаааАААаааАААааа. Действует успокаивающе, когда подолгу выводишь буквы на бумаге. Все-таки есть польза от школы. Доводишь до совершенства свои каллиграфические навыки, и мысли как будто упорядочиваются. Каждый день жизни, как говорится, прибавляет частичку… А знаете что? Не только мудрости он прибавляет, но и тупости, и старости, и еще много разных частичек. То есть мудрость среди прочего может быть даже и незаметна. ДДДДдддд.

Ух. Мне было это нужно, поскольку я пребываю в ужасе после сегодняшних занятий. Над руками придется много работать! Мало того что пальцы короткие, так еще и скорость отсутствует. Вообще. Постоянно спотыкаюсь, роняя темп. Что говорить о педалях… Для меня они существуют в другой вселенной – не дотянуться. А играть стоя нереально. Разве что сделать подставку… Адаптер стоит недешево. Так что… Сплошное расстройство! Упражнялся восемь часов, с коротким перерывом на перекус. К концу занятий еле сыграл пару простых пьес. В очень низком темпе. Вывод из сегодняшней тренировки – необходимо сделать упор на упражнения, развивающие скорость исполнения, чтобы компенсировать чудовищную нехватку длины пальцев. Про педали, видимо, придется на время забыть. Этот мир не для детей. Инструмент, кстати, звучит хорошо.