Альгерд Бахаревич - Собаки Европы

Нет. Они не слышали. Им понравилось слово «капсула», но не понравилось слово «время». Его слова вызвали у них беспокойство и ломоту в спинах. Класс завертелся, заёрзал. Они и так сидели в капсуле — капсуле школьного класса, и у них цепенели ноги и ныли копчики.

«А можно телефон достать?»

«Можно достать ногой до носа, — сказал он строго. — И замолчать, если не можешь сказать что-нибудь по теме. Объясняю. Капсула времени — это такая штука, в которой хранится послание будущим поколениям».

Он сделал паузу, чтобы до них дошло.

«У кого что по колено?» — не выдержал один из сидоревичей.

«Не у тебя, — терпеливо обратился он к этому дубовому лбу. — Поэтому ты в штаны всякую дрянь суёшь, чтобы девочки думали, что у тебя там ого-го».

Дети были рады. Дети оживились. Сидоревичи загудели. Каштанки зашептались.

«Девочки, девочки… — передразнил его пацан, положив квадратный подбородок на парту и пряча глаза. — Да кому они ваще…»

«Давай, показывай, что у тебя там, — он подошёл к наглецу и стал прямо над тёмным темечком, деловито прочищая языком во рту обломок зуба. — Ну! Доставай. Что там у тебя такое — до колена…»

Ученик покраснел, заполз пузом под парту и вытащил из брюк книгу.

Он брезгливо посмотрел на обложку:

«Танки Третьего рейха… Иллюстрированная энциклопедия. Так ты у нас ариец, Сидоревич? Я-я, натюрлих?»

«Я…»

«Ты… Ты посмотри на себя. Ты же еврей, Сидоревич. Нельзя тебе такие книжки читать. Хотя ты же и читать как следует не умеешь. Ты же только картинки разглядываешь».

«Сами вы еврей…» — беззлобно отозвался Сидоревич.

«Все люди евреи, — сказал он строго. — Запомни».

Они недоверчиво засмеялись.

«Вы бы сами почитали… Олег Иванович, а вы в танках сечёте?» — ученик даже не поморщился, не обиделся. Посмотрел на него вкрадчиво, нежно. Вот из кого она точно никогда не вылупится — белокурая белорусская бестия.

«Нет уж, спасибо. Пускай другие из твоих штанов всякую дрянь читают, а мне, только раз на тебя посмотрев, уже руки помыть хочется», — сказал он с улыбкой.

«Олег Иванович, да плюньте вы на него, про капсулу лучше расскажите», — недовольно сказала одна из Каштанок.

«Ага, давайте лучше про капсулу», — послышалось ещё несколько голосов.

«Хорошо, — он подошёл к окну. — Штаны не порви, ариец. Как я уже сказал, капсула времени — это послание потомкам, которое пишут современные люди, то есть мы с вами, и которое обычно запаковывается в определённую ёмкость, капсулу. Капсула хранится в определённом месте — например, её можно вмонтировать в стену, залить в фундамент, бросить в океан или просто закопать в землю. Даже в космос можно отправить. Как правило, на капсуле обозначено, для кого она, когда её можно открыть и прочитать послание. Например. Написав послание будущим поколениям, мы можем указать на капсуле: «Минск. 2017. Открыть в 2050 году». Когда-нибудь люди найдут капсулу, узнают, в какое время она была отправлена, и прочтут, что мы им написали. Прочтут, о чём мы думали, о чём мечтали и как представляли себе будущее. Вполне возможно, они прочтут всё это, когда нас уже не будет в живых. Скорее всего, так оно и будет. Чем лучше спрятана капсула, тем труднее её найти. Хотя и здесь всё не так просто, случайность никто ещё не отменял…»

«А зачем её закапывать? — пробасил какой-то простуженный Сидоревич. — Можно же просто в интернет отправить? Сделать так, чтобы самораспаковалась через пятьдесят лет… А то копать… Я копать не люблю… Что я, колхозник?»

Заржал, за ним другие — невесело, нависнув над партами, и всё же он видел, что им интересно. Пока что. Проглотили наживку.

«Какой ты умный, Дерунов. Через пятьдесят лет уже такого интернета не будет, через столько времени мы уже все в виртуальном пространстве будем жить, как голограммы», — быстро произнесла какая-то резвая Каштанка и поджала губы.

«А дети откуда будут браться?»

«Генерироваться, кнопку нажал — и готово».

«Через пятьдесят лет нас самих уже не будет! — решительно заявил Сидоревич, который сидел справа. — Всему миру будет пи…!»

«Нет… Нас марсиане в рабов превратят, — мечтательно сказал Сидоревич-ариец. — Кровь пить будут, и размножать, как свиней. На убой».

«Марсиане не дебилы, чтобы таких, как ты, размножать. Таких они в цирке показывать будут», — пискнула другая Каштанка.

«Сейчас ты у меня размножишься, Соловьёва».

«Так что у нас сегодня творческое задание! — остановил он их детские фантазии. — Вы, то есть восьмой «А» класс, под моим мудрым руководством напишете каждый своё короткое послание в будущее. После этого мы спрячем нашу капсулу в надёжном месте. Закопаем её. Что вы там напишете, дело ваше, я проверять не буду. Полная свобода. Можно писать анонимно, только учитывайте, что это когда-нибудь прочитают люди. Что они о вас подумают? Я бы на вашем месте об этом не забывал. Ну что, поехали, времени у нас осталось немного, двадцать пять минут. Начинаем. Это у вас последний урок, правильно? Так что после звонка сдаём, что написали, идём и закапываем капсулу».

«Я не могу после звонка…» — послышались разочарованные стоны.

«У меня репетитор…»

«Кто не может, я не заставляю, со мной пойдут добровольцы. И когда я буду оценки ставить за четверть, я тоже буду к ним добрее. На балл или на два. Всё, время пошло, пишем».

Они покорно вытянулись, неторопливо зашелестели тетрадями.

«А капсула где?»

С капсулой, конечно, вышел промах. Он всячески старался не выдавать своей растерянности, но они уловили её, волчата, уловили и вылавировали своими глумливыми взглядами к трёхлитровой банке, стоящей на его столе. И вопросительно перевели глаза на него, а он стоял как оплёванный. По классу прошёл довольный стон. Буркнул один, прыснул второй, и одна из Каштанок широко раскрыла глаза, наполненные таким воодушевлением, будто она на конкурсе красоты победила.

«Банка?»

«Это… это и есть наша капсула?»

Класс заржал, зарумянился, захрюкал — банка на столе и правда выглядела жутким издевательством над славной идеей капсулы: недомытая, дородная, мутная, и какая-то мещанская гордость ощущалась в её крикливой круглости.

«Трёхлитровик времени…» — сказал кто-то.

«Может, лучше на пиво, Олег Иванович?»

«Скинемся вам на банку и домой?»

Виноват во всём был учитель труда, который ещё месяц назад обещал сделать в школьной мастерской красивый и аккуратный футляр из стали. Ещё и надпись выгравировать клялся, падла. Но вчера он снова встретил трудовика возле магазина «Изумруд» — оказалось, что тот и не собирался выходить из очередного запоя. Его вообще трезвым никогда не видели — у каждого свой креативный подход к работе. Трудовик как раз взял новую порцию чернил и был в хорошем настроении.