Иван Охлобыстин - Улисс [litres]

Перед тем как разъехаться по домам, мы с Серегой навестили в госпитале Андрюху и все ему честно рассказали. Он страшно смеялся и уверял нас, что поступил бы на нашем месте так же. Обрадованный такой реакцией Серега признался ему, что он очень вкусный, на свинину похож. Я предпочел промолчать, хотя был не согласен. На индейку он похож.

Из Ростова в Москву меня везла какая-то модная иностранная машина с водителем. Такие транспортные удобства мне создал уволившийся за полгода до меня и ко времени моего дембеля возглавивший одну из самых мощных преступных городских группировок Миша Б.

Я ехал сквозь украшенные инеем бескрайние поля, пил французский коньяк из горла, слушал «Ниагару» и прилагал все усилия, чтобы не думать о мясистой шее водителя, увенчанной сразу аж тремя золотыми толстыми цепочками. К золоту я был тогда равнодушен.

P. S. Много лет спустя я рассказывал эту историю Кыссе. Она заливисто хохотала и обвиняла меня в бесстыдном вранье, пока однажды к нам в гости не заехал Миша Б. и не рассказал эту историю своими словами. С тех пор эта история перестала нравиться моей возлюбленной.

Что ни тема, то абстракция. В живописи доступную мне меру условности я ограничил импрессионистами. Ни «Черный квадрат» Малевича, ни мосластые тетки Петрова-Водкина не ассоциируются у меня с прекрасным, не побуждают мою истерзанную противоречиями душу воспарить от «дольнего» к «горнему», а соответственно, не выполняют для меня первичной задачи искусства – вдохновлять. С музыкой такая же ерунда: мои пограничные столбы вкопаны на границе раннего Шостаковича, далее все для меня – кошачьи концерты. Посему тщетно искать во мне благодарного собеседника в отвлеченных областях творческой самореализации, а уж тем паче в вопросах, в принципе не подразумевающих ответов.

И когда редакция «Русского пионера» объявила темой номера секс, инструкция по личной гигиене – первое, что пришло мне в голову. Этот поистине бездонный океан беспрерывно совершенствующихся средств против перхоти и банных грибков и чудотворных антигеморроидальных бальзамов захлестнул мое сознание. Мне захотелось поделиться всем, что я знаю, помочь недугующим соотечественникам определиться с выбором лекарственных препаратов, оградить от сонма шарлатанов и просроченных молодильных пилюль, хоть и привезенных из Лондона. Однако здравый смысл подсказал мне, что совсем не за это редакция готова платить деньги. Скорее всего, ее больше интересуют правдивые рассказы о яростной беготне без трусов по городу, индивидуальном комплексе нелепых телодвижений и беспроигрышных обоснований для одноразовой случки. И я сник.

По милости Божьей я принадлежу к следующему звену эволюционной цепочки, мне абсолютно недоступно разделение причинно-следственной связи между сексом и деторождением. Мало того, меня искренне печалит судьба несчастных «лавлузеров», испытывающих наркотическую зависимость от зуда в пахово-мошоночной области. Большинство уважаемых мною людей диагностировало бы эту беду как следствие генетических нарушений и просто распущенности. Мною, в силу пастырских обязательств, эта истина принимается сложнее, поскольку предполагает созидательное действие. На данный момент я не вижу иного выхода, как посильный обмен опытом в пределах обозначенной темы.

Итак. В преддверии моего очередного дня рождения мой старый друг Егор, мужчина осанистый и при бороде, озадачился вопросом, чего бы мне подарить. Не сумев самостоятельно определиться, он обратился ко мне за консультацией. И для меня этот вопрос оказался непростым. В том, в чем действительно я нуждаюсь, – в душевном покое, рождении еще одного ребенка и дополнительных жилплощадях – Егор мне был не помощник, все остальное я уже имею. После обстоятельных дискуссий за распитием тридцатилетнего «Пуэра» мы остановились на клюшке для гольфа с выгравированной дарственной надписью «Отцу Иоанну от благодарных прихожан». Сказано – сделано, и мы с Егором отправились на поиски подарка. Искомая торговая точка в районе Фрунзенской набережной, где можно было выбрать клюшку, оказалась закрытой по причине ремонта. Пришлось воспользоваться интернетом для обнаружения другого магазина. Всемирная паутина рекомендовала магазин на Октябрьской. Но в срок мы не поспели, а продавец с большими испуганными глазами из-за запертой стеклянной двери наотрез отказался продлить свой рабочий день на десять минут. Видимо, до нашего прихода тысячи возбужденных игроков в гольф смели с прилавков весь представленный ассортимент.

Опечаленные очередной неудачей, мы с Егором спустились с мраморных ступеней магазина на теплый асфальт и стали размышлять: а собственно, зачем мне клюшка для гольфа, если я в гольф никогда не играл и вряд ли когда-нибудь буду? И тут, о чудо, я обратил внимание на распахнутые двери бутика справа от нас. Чем-то уютно притягательным повеяло изнутри. Зеленая ковровая дорожка, отзвуки музыки, романтического настроя, пряные запахи с вплетенной сандаловой ноткой непреодолимо манили вглубь торгового оазиса. «Судьба», – решили мы и шагнули навстречу чему-то гарантированно прекрасному.

Уже на пороге нас окружили три очаровательные барышни с ласковыми лицами и в строгих черных костюмах. Внутренне славя Создателя, мы проследовали за ними, полные решимости купить все, что нам смогут предложить, начиная от переносных дизельных электростанций и заканчивая туристическими путевками в молдавскую глубинку. Сразу мое внимание привлек искусно обустроенный стенд с разноцветными флаконами на нем. Решив, что имею дело с представительством элитной парфюмерной фирмы, я бросился обонять представленные экземпляры. Но первый раскрытый мною флакон пронзил мою носоглотку маслянистым зловонием, отдаленно напоминающим одеколон «Юнкерский» с примесью запаха детской опрелости. Поставленный в тупик таким несоответствием видимого и действительного, я смиренно решил, что произошла досадная ошибка, о которой эти милые, трижды милые барышни-продавцы даже не догадывались. Я открыл другой флакон, и мне в лицо ударило смрадом лежалого омуля. Совсем растерявшись, я обернулся к Егору и обнаружил его в полном оцепенении, с ужасом на лице наблюдающим за весело прыгающей перед ним на полке резиновой пипиской героических размеров.

– Это последняя коллекция, – восторженно проинформировала одна из барышень и преданно заглянула Егору в глаза.

Как человек интеллигентный и по роду деятельности занимающийся техникой, тот не нашел ничего лучшего, как надтреснутым от напряжения голосом поинтересоваться:

– А от сети работает? На такую батареек не напасешься.