Юлий Буркин - Цветы на нашем пепле

– Возможно, ты и прав, – кивнул король.

– Это ужасно, – заявил Лаан.

Лабастьер пожал плечами:

– А меня, друг мой, эта перспектива не страшит так, как тебя. Мы жили в замечательном мире. Но все меняется, и кто-нибудь обязательно назовет замечательным то, во что он превратится завтра…

– Но ваш сын…

– Мой сын будет проживет достойную и интересную жизнь. Я знаю его, как себя. Он не откажется от ответственности, и будет горд тем, что его жертва ведет наш мир к равновесию. Что ж, – обратился король к колдуну. – Я выполню все сказанное тобой именно потому, что этого требует истина… Хоть мне и больно.

– Можно подумать, что я мечтаю о смерти, – отозвался колдун. – Мне кажется, этот пункт условий они ввели только для того, чтобы ты уверился в их бескорыстии. Да! Забыл добавить. Они не требуют немедленного исполнения клятвы. Отсрочка может длиться сколько угодно, ты сам, король, волен решать, когда какой пункт выполнять.

Это была их последняя ночь в лагере. На завтра было назначен выход в столицу тех, кто не оставался охранять звездолет.

– А вообще, – тихо сказала Мариэль, отдыхая после любовных игр. – Мне понравилось это путешествие. Бескрылые… Если ты говоришь, что они и бабочки могут любить друг друга, так может быть, это даже хорошо?

Он закрыл глаза. В памяти почему-то возникли слова колдуна, на которые прежде он не обратил внимания. «У каждого из нас своя миссия… Бескрылые проявили щедрость, создав нас…» Что-то в этом есть… Что-то неуловимое… Внезапно четкое понимание множественных связей в судьбах бабочек Земли и Безмятежной, в судьбах прошлого и будущего, бабочек и бескрылых молнией озарило его сознание. Так вот в чем дело! Если бы бескрылые не создали бабочек, если бы затем когда-то давным-давно «первобабочка» Ливьен не нашла пещеру Хелоу, если бы не появился на Земле тысячеликий император Лабастьер, тогда некому было бы сегодня оживить бескрылых на Безмятежной… Их план по сохранению своего вида сработал. Не так прямолинейно, как они рассчитывали… Но они проявили щедрость… Выходит весь наш мир – мир бабочек – лишь шестеренка в механизме их судьбы?.. Впрочем, нет. Мы ведь тоже остались.

Озарение длилось миг. Король открыл глаза и улыбнулся самке светло и печально одновременно.

– Ты не знаешь всего, дорогая, – сказал он. – Но рассказать все я не могу. Впрочем, ты права. Когда мы увидели самку махаон, спящую на груди бескрылого, мы тоже подумали об этом. Наверное, это все и решило… И если они действительно любят друг друга, то их любовь изменила мир и спасла многие жизни. Послушай-ка, выплыло откуда-то из глубины моей древней памяти:

– Красиво… – помолчав, сказала Мариэль. – А что такое ангел?!

– По одному из поверьев бескрылых, это похожие на них существа, только с крыльями и живущие на небе, в ином мире…

– Может быть, это мы? – улыбнулась Мариэль.

– Так и знала, что это написал бескрылый! – раздался голос Фиам из-за полога.

– Ну, на-адо же! – шутливо протянул король. – Вас уже целый час, как не слышно, и мы были уверены, что вы спите…

– Мы затихли специально, чтобы вам было свободнее, – откликнулся Лаан. Так она права? Это стихи бескрылого?

– Да, – Лабастьер помолчал, ища в памяти сведения. – Он покончил с собой, – сказал он, наконец. – Проглотил смертельную дозу снотворного, запил большим количеством напитка, вроде того, которым когда-то угощал меня Пиррон, и уснул навсегда…

– Как это печально, – сказала Фиам. – Скажите мне, почему так бывает – и у бескрылых, и у нас? Ведь самое главное – жить и продолжать свой род!

– Не беспокойся, дорогая, – откликнулась Мариэль. – Мы умеем извлекать уроки. Мы, наши дети, дети наших детей… Ведь это никогда не прервется, разве не так, дорогой?..

– Да, да, конечно, – отозвался король, слегка повернув голову, так, чтобы жена не увидела его лицо. – Давайте-ка спать.

1995-2005 гг.

Автор приносит особую благодарность московскому художнику Всеволоду Мартыненко, чей рисунок стал первым посылом к написанию этого романа и Сергею Лукьяненко, давшему пару полезных советов.

Спасибо Ирине Кузнецовой, чьи замечания «профессионального читателя» были учтены, а предложенные ею исправления внесены.

Автор признателен также Зое Вотяковой, чьи любовь и терпение помогали ему в работе.

Перевод хоку В.Н. Марковой.

Из стихотворения В. Маяковского «Послушайте!».