Денис Калдаев - Семь миллионов сапфиров [litres]

«Ты же знаешь, в чем главная ценность Анализа?» – спросил он меня. Я приготовился слушать. «Грамотно планировать жизнь, – сказал папа, – каждую секунду помнить о своем конце, чтобы не упустить ни одной минуты. Ш-ш-ш-ш-ш, помни об этом». Он показал мне свой календарь. В нем все расчерчено по линеечке. Ровно на шестьдесят лет, два месяца, четыре дня и еще пару часов. И последнее число – его дата Х, обведенная в красный кружок.

Мне очень понравился папин календарь. Когда я сделаю Анализ, я составлю себе точно такой же. Так нужно. Так принято.

22 сентября. Я мечтаю стать долгожителем, и папа говорит, что я обязательно им стану. Жаль, что мама думает по-другому. Она хочет, чтобы мы уехали с острова. Но зачем уезжать? Здесь так чудесно! Однажды я получу класс «Д» (как однажды получил папа), стану очень богат и куплю маме огроменный дом с голубым бассейном. Моя мама любит плавать. Недалеко от нас будет стоять красивая часовня с золотым куполом, а внутри висеть портрет Клаусса Мерхэ. Теперь, когда я смотрю на него, мне становится гораздо спокойнее на душе. Словно мысленно он поддерживает меня. Да, я точно хочу часовню. Мы будем ходить в нее каждое воскресенье…

Я закрываю дневник. Глаза слезятся, и дальше читать невозможно. Я сижу в парке Орхидей, спрятавшись за ветви дуба, и чувствую себя ребенком, забывшим дорогу домой. Смуглые желтые странички, бабочки букв. Неужели это писал я? Как же давно это было! Все свое детство я восхищался Анализом – восхищался, точно особой, загадочной игрой, в которую играют взрослые.

Многое, что говорил отец, казалось мне забавным, словно он читал фантастический рассказ или пересказывал какой-то старый фильм. Но я видел, собственными глазами видел, что люди, прошедшие Анализ, становятся совсем другими людьми. В их облике появлялось нечто сверхъестественное, пугающее и завораживающее одновременно. У одних «отрастали крылья», другие же бледнели, словно призраки.

– В чем секрет Анализа? – спрашивал я отца. – Как его делают?

– Это магия генетики, – неизменно отвечал он и подмигивал мне, как пират. А подмигивать он любил, уж в этом я точно не погрешу против истины.

Книжный шкаф, громоздившийся в его кабинете, был завален трудами Мерхэ. Маловероятно, что среди них прятался хотя бы один художественный роман или детская сказка. Лишь серьезная литература. Я часто заставал отца за чтением очередного увесистого томика: «Карма», «История Анализа», «Современный человек и его отношение к смерти». И тому подобное.

– Марк, сын мой, запомни одну вещь. Настоящий мужчина обязан знать время своей смерти, – доносится его густой желеобразный бас.

Я радостно киваю. Эта фраза напоминала мне клятву рыцаря, и ребенком я слышал ее сотни раз.

– Когда тебе исполнится восемнадцать, ты должен будешь сделать Анализ. На совершеннолетие это обязательно. Ты понял меня, Марк?

– Да, папа.

Оказывается, нас слышит мама. Параллельно читая отрывки из дневника, я мысленно возвращаюсь к событиям тех дней.

– Мой сын не будет делать Анализ, – раздается голос мамы. Худая и встревоженная, она стоит в дверях и с ужасом взирает на отца. – И Сью тоже. Мои дети станут старообрядцами.

Отец смеется, громко и зычно. Зачем же он так? Мама роняет связку ключей, торопливо поднимает ее и смотрит на меня как будто последний раз в жизни.

– Марк, милый мой мальчик. Анализ не от Бога. Это… страшная вещь.

– Это дар божий! – перебивает ее отец. – Почитай для начала мемуары Мерхэ.

Как же он груб с ней.

– Церкви выгодно так утверждать, – вздыхает мама. – В Библии об этом ни слова.

– Послушай, Кэтти, мы неоднократно поднимали эту тему, – каждое слово отец произносит твердо, словно чеканит монеты. – Марк не будет старообрядцем. Это позор. И для него, и для всей нашей семьи. Ты же не хочешь, чтобы его называли изгоем? Или чтобы он никогда не нашел себе работы? Или не женился? Он сделает Анализ как нормальный человек, и точка.

– Грег, пожалуйста, будь разумен. Я уже давно прошу тебя об этом. – Мама умоляюще смотрит на отца. – Давай уедем с острова.

Отец с минуту молчит. Он кажется огромным зверем в своем кресле. Плечи широкие, как у атлета или медведя. Непроницаемый взгляд, которого я всегда боялся. Только не сейчас.

– Эйорхол – наш дом, – отвечает он. – Я родился на этом острове, на нем и умру. Я и так всю жизнь скрываю, что ты чертова старообрядка! Лишь моя любовь заставляет меня молчать.

Он пускает в ход тяжелую артиллерию.

– Все вольны выбирать, – голос мамы дрожит. В нем чувствуется беспомощность. – Если Марк не захочет, он не станет…

– Мы уже все решили, – бросает отец.

От детства у меня остались лишь рваные лоскутки воспоминаний. И это – один из первых.

Последующие месяцы пролетели для меня незаметно. Я с удовольствием хожу в школу. Нас знакомят с основами Анализа, мы учим стихи и бьемся над математическими задачами. Основные предметы ведет учитель общественности, статный мужчина с медно-рыжими усами и сощуренными слезящимися глазами.

Идет очередной урок. Учитель скользит взглядом по ученикам, будто лис, наблюдающий за курами. Мы вжимаемся в парты. Скорее всего он класса «В», с присущими ему самоуверенными манерами воинов. Наконец, он находит себе жертву.

– Скажи-ка мне, кто открыл Анализ?

Он подходит к моей парте. Я начинаю ерзать на стуле. Но говорит он не со мной, а со смуглым мальчиком, моим соседом, который нервно грызет ручку. Обычный неприметный парнишка. Он замирает и испуганно смотрит на учителя.

– Я спрашиваю тебя, маленький грызун.

Все начинают смеяться, но учитель резко вскидывает руку, и в воздухе повисает тишина.

– К-к-клаусс М-мерхэ, – заикаясь, отвечает мальчик.

– Ха, заика, – шепчет кто-то.

– Тсс! Наш грызун ответил верно, – усмехается учитель. – Это случилось шестьдесят семь лет назад. Так и пришел конец Эры Неведения.

Все утыкаются в тетрадки, записывая сей драгоценный факт. И я тоже.

– Как тебя звать, грызун?

– Ж-ж-жорж П-перье, – мямлит мальчик. По его лицу видно, что он готов провалиться на месте. Я слышал, однажды он получил класс «Д», и это моментально вылечило его заикание. Не такое уж это и чудо, если после Анализа многие встают из инвалидного кресла. По крайней мере, так пишут в газетах.

Мне безумно интересно. Я как щенок, жадно лакающий молоко из блюдца. Я впитываю все, что слышу в школе, и вот что я узнаю. Оказывается, время смерти корректно называть «датой Х», а сам Анализ – символом «А1». Он умеет предсказывать даже несчастные случаи. Гениально же. «Его сила колоссальна, – загадочно говорят учителя. – Люди несведущие называют его черной магией и грязным колдовством, но это – чистая наука». Я узнаю, что официально гарантируется достоверность А1 в девяносто девять процентов. Это означает, что он ошибается лишь в одном случае из ста, объясняет учитель. Как правило, это случается из-за сбоя в программе или же мимолетной халатности в работе лаборатории. Человеческий фактор.