Александра Бракен - В лучах заката [litres]

Мои пальцы замерли, коснувшись неулыбчивого лица Блейка Джонсона. Он казался… почти ребенком. Совсем юным. Возможно, из-за того, что его окружали лица людей постарше или потому что фотографию сделали, когда его только приняли в Лигу. Должно быть, дело в этом. Наверняка он выглядел намного взрослее, когда отправлялся на ту операцию, где его убили? Почему между лицом четырнадцатилетнего и шестнадцатилетнего такая разница?

Что-то теплое и мокрое коснулось пальцев моих ног, и они инстинктивно поджались. Тонкая полоска темной жидкости, похожей на чернила, постепенно расширялась. Четыре извилистых потока, которые текли по гладким плиткам коридора, собирались в небольшой ручеек. Пытаясь взять себя в руки, я коснулась следующей фотографии, ощутив острую, будто от ожога, боль в ладони, и это наконец заставило меня посмотреть вверх. Поверхность последних снимков пошла трещинами, а их рамки были скреплены чем-то вроде изогнутых полосок металла и осколков стекла.

Красный свет загорелся ярче, слегка притух, затем запылал снова. Снова и снова. Я подняла руку, чтобы прикрыть глаза, но это оказалась просто табличка с надписью ВЫХОД. В следующей вспышке света я увидела, что у черной жидкости есть источник, растущая лужа. И поняла, что это вовсе не чернила.

На полу ничком лежал человек, его руки и ноги были вывернуты под неестественным углом. Это был… Это был мальчик, худой и долговязый. Большие ладони, большие ступни, словно он не дорос до того момента, когда они стали бы ему впору. Кейт однажды назвала их щенячьими лапками. Я бросилась к нему, но тело утонуло во мраке, а потом свет вспыхнул снова – так ярко, чтобы я смогла рассмотреть в нем знакомые черты. Джуд.

Кровь была повсюду, стекала по его лицу, по рукам, по переломленной спине. Я кричала, кричала и кричала, потому что его глаза были открыты, а рот тоже наполнен кровью. Но его губы двигались. И он дергался – его тело сотрясалось в последних предсмертных конвульсиях…

Чьи-то руки схватили меня за предплечья, вытащили из этого коридора, поволокли в другой. Нет – о боже – ему нужна помощь, я должна ему помочь…

Я резко открыла глаза, так быстро выныривая из сна, что меня замутило. Я заметалась, не ощущая под собой ног, но кто-то удерживал меня. Стуча зубами, я возвращалась назад, в реальность.

– Спокойней… Спокойней! – Южный акцент… Лиам? Нет, Коул. Мой взгляд сфокусировался на его встревоженном лице. Над головой, не мигая, ярко горели лампы, переходы между коридорами были тоже освещены. Я различила застекленный проем у него за спиной – там виднелись тренажеры, беговые дорожки и маты. Спортзал. На покрасневшем лице Коула выступили крупные капли пота, потому что он занимался в спортзале. Но я не шла туда. Я не искала его. Я не уходила…

Коул завел меня в спортзал, и кондиционер, работающий на полную мощность, мгновенно высушил пятна пота у меня на спине и под мышками. Парень усадил меня на одну из лавок и на секунду исчез, чтобы вернуться с маленьким полотенцем и бумажным стаканчиком с водой.

И пока я не попыталась сделать из него глоток, я даже не осознавала, что меня колотит крупная дрожь. Коул поднял мою левую руку и приложил полотенце к ладони. Я опустила взгляд и с удивлением обнаружила струйки крови, стекавшие по запястью и скапливавшиеся в сгибе локтя. Все джинсы и рубашка тоже были перепачканы кровью.

Я вскочила или, по крайней мере, попыталась. Все мои мысли занимал образ Джуда, и то, как в красном свете его кровь казалась черной. Но это было – это была не его кровь, верно? Это был не Штаб. Не Лос-Анджелес.

Мы оставили Джуда в Лос-Анджелесе.

– Ты понимаешь, где находишься? – спросил Коул, присев передо мной на корточки. Он подождал, пока я кивну, и затем продолжил. – Прости, что пришлось разбудить таким вот способом. Но я увидел, как ты прошла мимо, а потом начала кричать. Подруга, я и не думал, что у тебя такой писклявый голос!

Смысл его слов с трудом доходил до меня.

– Я… ходила во сне?

– Похоже на то, – кивнул он. – Ты обо что так порезалась?

Я пожала плечами, чувствуя как саднит в горле.

– Сколько времени?

– Около пяти утра. – Складки у его рта стали намного заметнее. Теперь, когда с его лица сошла краснота, на него вернулись тени: под глазами, под его высокими скулами, темная полоска щетины вдоль линии челюсти. – Ты проспала часов пять, а потом решила прогуляться.

– Больше, чем ты.

– Ага, верно, я решил попробовать убежать от своих кошмаров вместо того, чтобы нырять в них с головой. – Монитор беговой дорожки, на которой он занимался, по-прежнему мигал, поставленный на паузу. – Слишком много адреналина. Слишком много мыслей крутится в моей черепушке. Нужно выплеснуть энергию.

Я окончательно вернулась к реальности, когда из прикрученного к стене телевизора до моих ушей донесся негромкий голос ведущего. Я резко ощутила запахи этой комнаты: пластик, пот и металл наконец-то вытеснили запах крови.

Коул посмотрел на меня пристально, изучающе, будто разглядел во мне то, чего я сама, быть может, не осознавала. В отличие от Кейт, от Лиама, от Толстяка и в отличие от Джуда, он просто хотел, чтобы я справилась сама. Он не давил на меня, пытаясь узнать, что я чувствую или что я видела, и именно это мне и было нужно. Чтобы я сама оставила эти переживания в прошлом и пошла дальше.

Он отнял полотенце от моей ладони и осмотрел порез.

– Вроде неглубокий, – определил Коул, поднимаясь. – Уже заживает. Но некоторое время неслабо поболит. – Закончив с моей рукой, он задрал рубашку и вытер ею пот с лица, продемонстрировав полоску загорелой кожи – о чем я вовсе не просила.

Я отвела взгляд.

– Ты бываешь здесь каждое утро.

– Все два дня, что мы здесь, – шутливым тоном ответил парень. – Пытаюсь снова привести в форму свой зад. Кажется, я давно не тренировался. И это помогает… – он небрежно махнул рукой. – Выпустить пар.

– Мне этого не хватает, – неожиданно для себя произнесла я, – чувствовать себя сильной. Мы знаем, к чему стремимся. Ты и я. Но я не могу избавиться от ощущения, что я хожу по кругу, по кругу, по кругу, надеясь, что приду к цели. И – проклятье! – флешка с теми исследованиями! Не могу смириться, что информация на ней пропала! Теперь у нас даже этого нет. Я привыкла, что могу держать все под контролем. Я не… – Я подняла ладони. – Конечно, теперь об этом и речи идти не может.

– Ага, и что ты собираешься с этим делать? – Коул сцепил руки на груди. – Ты осознаешь проблему, но как ты собираешься ее решать? Перестань думать о флешке, о причинах ОЮИН. Не трать энергию на то, чтобы жалеть себя или сокрушаться о прошлых ошибках. Если эта дорога закрыта для нас, мы сосредоточимся на поисках лекарства. Так скажи мне еще раз: что ты собираешься с этим делать?