Александр Афанасьев - Враг за моей спиной

– С прикрытием – вперед!

Успели подтащить щиты. Современный щит – это не то, что десять лет назад у них были. Он даже название тогдашних щитов помнит – Витраж. Современный щит – это сооружение выше роста среднего человека, весом в сорок – пятьдесят килограммов, с бронестеклом, бойницей, мощным спаренным или счетверенным фонарем. За щитом – укрываются сразу трое, ощетинившись автоматами. Хорошо прикрытая группа – ей не страшен даже автоматный огонь и близкий взрыв гранаты…

Лучи фонарей прорезают ночной сумрак и плывущий по двору дым. В одной из комнат, пораженных ЛПО – уже играют багровые отсветы – в доме начинается пожар. Сейчас начнет собираться толпа… у них ни оцепления, ни брони, да еще и раненый на руках. Просто порвут еще до подхода подкрепления.

– Дверь!

– Осторожнее!

Дверь вырывается из рук, автоматная очередь оставляет на двери рваные дыры и сколы. Изнутри – молодой, срывающийся от ненависти в хрип голос.

– Идите сюда, русские свиньи! Всех резать будем, всех кончим! Аллах Акбар! Аллах Акбар!

– Бойся!

Удар в дверь, новая очередь, в ответ – катится по полу граната. Глухо взрывается. Криков больше нет, ругани тоже нет.

Кончено!

– Франц, Саша – прикройте нас с тыла щитами! Осторожно вперед.

Больше – щиты их не прикрывают. Дом богатый, коридоры широкие и смертельно опасные – они прямые, как труба. Очередью – захватит всех.

В комнате – живое, злобное – бьется пламя, занавески горят уже вовсю, мебель где горит, где тлеет. За массивным комодом – лежит на спине человек, рядом с ним – пулемет с неприконченной лентой. Глаза как сварены, лицо, руки – обожжены, борода сгорела. Разгрузка, пулемет… явно не мирняк.

Где-то в доме – шум, какой-то крик, что-то двигают…

– Разбиться парами, проверить комнаты, искать спуск в подвал.

– Есть…

Живут богато… у нас так олигархи не живут, как эти твари живут – что им, гадам надо, а? Твари скотские…

– Тащ полковник [5] При обращении к подполковнику – приставку «под» обычно опускают. , там…

Дом молодой, построен уже в новые времена – подполковник это на раз определяет. В новых домах – мужская и женская половины – разделены общим коридором, он единственный, что их объединяет. Правоверные, значит, строили – до этого тут никогда так не строили…

На женской половине – черное царство. Вроде как – три жены, остальные – дочери, да сыновья, дети, в общем. Собрались в самой большой комнате, и бабы и дети. Дом горит, мужская половина горит – а им плевать.

Они просто стоят, готовые на все. Может быть, у какой-нибудь пояс шахида уже готов – чтобы сразу всех, и самих, и русистов…

Четырнадцать человек – три бабы, одиннадцать детей. Каждый – готовый партизан. Никогда мы их так не победим. Никогда…

– Тушить то будете? – спросил подполковник.

– Аллах даст, погаснет… – хрипло отвечает одна из хиджабных. В Дагестане есть уже слово для таких – джамаатовские.

– Аллах не даст. Где мужики ваши?

– Кого ты убил. Кто тебя убьет…

– Убьет, думаешь?

Подполковник – медленно стягивает маску.

– Ну, что скажешь? Пусть попробует…

На улице – горохом, мимолетным градом по листу жести – выстрелы. Автоматную перебранку – легко, как бык козу, покрывает раскатистый грохот ПК.

– Трое здесь, остальные за мной…

Выскакивают во двор. На дворе – мечущийся, иссиня – белый свет фонарей, пороховая гарь, кровь. Распростертые тела…

– Откуда?

– Вон оттуда полезли, гады… – раненый боец зажимает предплечье – и на улице постреляли…

На улице – синие всполохи мигалок, видно даже здесь, за кирпичным забором в полтора человеческих роста…

На улице – уже собирается толпа, пока людей немного, ночь – но прибывают, и никакого оцепления нет. Мигалки – за поворотом, там где стоит горящий ЛандКруизер. Подполковник бросается туда, там – улицу уже перекрыл Федерал, у Ланда – бойцы с автоматами. Ткнувшись капотом в высоченные скаты Урала – стоит изрешеченная белая Приора.

– Бросай оружие, на землю, стреляю!

«Тяжелые». Похоже, из прикомандированных.

– Хорош! – подполковник миролюбиво поднимает руку с автоматом – Детинцев я, ФСБ. Кто старший?

Свет подствольного фонаря светит в лицо, двое приближаются, один смотрит, другой – светит в лицо.

– Свой!

Автомат опускается.

– Представьтесь.

– Боярский, московское управление. Выехали на перестрелку, блокировали квартал. Что у вас там?

– Адрес взяли. Как минимум два убитых душка, своими глазами видел. Сработали по нолю [6] То есть по сообщению агента. «Ноль» – агент на расписке, информатор. .

– По кому работали?

– Мизаева знаешь, местного? Прошла инфа, что его на шариатский суд увезли.

Московский присвистывает.

– Совсем страх потеряли. А на деле?

– А хрен его знает. Толком не зачистили, у меня людей с гулькин хрен, двое трехсотых как минимум. Медиков пропусти.

– Уже вызвали.

– А тут что?

– Сорванный какой-то. Пошел на силовой прорыв…

– Бульба, тут живой!

Бойцы – отпрыгивают от машины, лучи фонарей и красные точки лазеров – жадно пляшут по белому металлу.

– Выходи с…а! Считаю до трех и стреляю! Два уже было!

– Руки в гору и выходи!

– Живьем!

Солдаты поморщились – проще всего было дать по багажнику очередь и только потом вытаскивать. Но приказ есть приказ – под прицелом двух автоматов третий, готовый отскочить – монтировкой открывает багажник.

– Замри, гад!

– Э… стой. Раб, кажется…

Двое, майор и подполковник осторожно приближаются. Яркие свет сразу нескольких фонарей заливает багажник. В багажнике – шевелится человеческое существо…

– Достаньте его. Осторожно.

Бойцы исполняют приказ. Обросший бородой человек еще стоит на ногах, щурит зрачки от света, отворачивается – яркий признак того, что он долго сидел в подвале и света белого не видел…

– Раб…

– Или заложник. Посади его, дай успокоительное, чая налей…

– Стоять… – подполковник всматривается в обросшее бородой лицо человека, потом делает шаг вперед. Поворачивает его к себе лицом…

– Ты – Ногин – не спрашивает, а утверждает он – Ногин Михаил Ильич, так? Ты Ногин, родился в Александрове.

Бородатый человек молчит, только слезы – катятся из глаз и пропадают в неопрятной, буйной повители бороды…

Подвал. Не как у русских подвал, чтобы соленья-варенья хранить, а настоящий опорный пункт – едва заметные с улицы бойницы, кирпичный, чисто выметенный пол, аккуратные ряды банок, холодильник, судя по значку – работающий. Небольшой дизель – генератор в углу, тут же – массивная батарея, спарка от компьютерной… хорошо продумали, гады, даже это удумали. Если придут, будут шмонать наверху – запас электричества остается. Сброшенный, скорее всего, просто потерянный пустой магазин. Черный зев потайного хода – вариант эвакуации из дома был четко продуман, их было даже два. Хозяин дома – пустил двоих смертниками, а сам – попытался уйти через соседний участок, где у него наготове стояла чистая машина. Мог бы уйти, если бы оцепление не сработало неожиданно четко, по-горячему.