Владимир Савченко - Должность во Вселенной. Время больших отрицаний (сборник)

(…Стоило мне уклоняться от проблемы М31, чтоб завязнуть в этой! Здесь еще больше хочется увильнуть. Пусть бы как-нибудь без меня. И вот – припирает к стене. To be or not to be?)

Вернул меня к этой теме не кто иной, как благонамереннейший Юрий Зискинд, пришедший посоветоваться. По деликатному вопросу. Нет денег. А надо платить сотрудникам. И платить хорошо. Чтобы ценили свое место. И на закупку оборудования, компьютеров, продуктов для верхних уровней. И вообще.

Я смотрел на него во все глаза: он говорил о том, о чем я думал.

– Все так, но… какое отношение имеет к этому архитектура?

– Имеет. Деньги можно взять в банке «Комсомольском». Меня приглашают как эксперта. Как вы на это смотрите?..

– Почему вас? Разве вы финансист?

– Я – архитектор, строил это здание. Тогда еще крайком комсомола. Вы не местный, не в курсе. Поэтому и банк люди зовут «Комсомольским». На вывеске он «Славянский». Его учредители и хозяева – бывшие краевые комсомольские деятели. Я знаю там все, вплоть до толщины стен и перекрытий. Так как мне – идти?

…Только тут до меня стало, как до жирафы, доходить, что речь идет не о том, чтобы взять деньги в этом банке в кредит. В окошечке кассы, расписавшись в ведомости. А… НПВ-взять. Ловушечно. Как уже кое-что брали, списывая потом сановным дурням на «явления последействия». Та-ак-с!..

Я поднатужился, овладел собой – и сохранил невозмутимый вид.

– А вы сами-то как?

– Ммм… Я в некоторой растерянности. С одной стороны, вон с подачи Мендельзона аббревиатуру НПВ некоторые уже расшифровывают как неоднородно-пространственное воровство. С другой – вокруг такое творится! Ведь ныне как на войне, Варфоломей Дормидонтович: не мы, так нас. Только там было «не мы убьем – нас убьют», а сейчас «не мы украдем, так нас приватизируют»… С третьей, главной, – деньги ведь в самом деле нужны. Для работы и вообще… И наконец, – Зискинд мягко улыбнулся, – мне просто интересно: как вы, не только руководитель, но и человек высокого полета мыслей и соответствующего поведения… я почему-то уверен, что в детстве вы даже в чужой сад не лазили, – как вы смотрите на сложившуюся ситуацию? А вам ведь нужно не только смотреть, но и руководить. Решать.

Такой вот разговор двух интеллигентных людей на высокую тему.

Это выходит, что я теперь не только директор НИИ, но и «пахан». Н-да! Ведь о чем первоклассный архитектор Юрий Акимыч советоваться-то пришел?!

…И ведь как хитры: привлекают по одному. Не просто соучастники, а творческие, у каждого свой вклад: Панкратовы, Климов, Толюн, Буров, Малюта, Альтер Абрамович… вот теперь Зискинд. Привлечен как архитектор, не кто-нибудь. Специалист. Эксперт-архитектор по НПВ-взлому банковских сейфов.

Равен ли вклад в виде озвучивания НПВ-луча Буровым или оптического наведения чрез него по Климову «работе» шнифера с отмычками и ломиком у сейфа?

Я по-прежнему заведую МВ-лабораторией, мне подконтрольны остатки системы ГиМ, НПВ-зарядочная станция (коей пользуются для зарядки Ловушек) – весь верх. Могу прекратить, власти достаточно. Закрыть доступ к НПВ с высокими К, к зарядке. Но пока лишь вникаю, расспрашиваю – и ничего. Они показывают, объясняют, смотрят с вопросом в глазах – и тоже ничего. Неопределенность.

…А все потому, что больше никак. Финансирования нет и не предвидится. Приходится смириться и поддерживать. А прихватизаторам – шиш!

«Прихватизация Шара no passaran!» – выдвину и я теперь лозунг. «Не пройдет!»

В беседе с Зискиндом я наконец и определился.

– Ну-с, прежде всего, Юра, не только я здесь рафинированный интеллигент. И не только вы. Все ребята, наши коллеги, такие: и образование, и полет мыслей не ниже, чем у нас с вами, и работа в НПВ, в Меняющейся Вселенной… все они тоже далеко не урки. И мне самому, кстати, интересно, как они выйдут из щекотливой ситуации. Пока, я знаю, берут не для себя: для работы, для дел. Начнут и для себя? И сравняются с этими четвероногими, которые разрушили страну и обокрали народ?.. Какие бы у них ни были посты и миллиарды, это воры и жулики. Дерьмо. При всей моей воспитанности – и насчет чужих садов вы правы – иных слов не нахожу.

Я понял, что горячусь, замолчал.

– В этом я с вами солидарен, Варфоломей Бармалеич, – печально сказал Зискинд. – Полагаю, что наши «верхнебашенные» (да и не только они) не могут не понимать, что следовать по такому пути, НПВ-красть для наживы, для себя – это действительно уподобиться вышеупомянутым, переходить с прямохождения на четвереньки. Никакие миллиарды это не оправдают.

– Ну так в главном мы едины, Юрий Акимович! Меня более всего занимает не «брать или не брать», а вопрос масштабов. Понимаете, раз уж так – то нам важно не мельчить. Голодный мальчишка, залезший в карман, – вор; а прихватизировавший за бесценок и взятку алюминиевый завод, аэродром с сотнями самолетов, целое поле нефтяных скважин – не вор, а благородный реформатор и опора общества. И мы должны быть такими, как наша «элита»… Я это вот к чему, Юра: нет ли в Катагани здания с десятком банков? Как в Швейцарии. Много ли вы возьмете в одном-то? Хорошо, если миллион.

Теперь Зискинд смотрел на меня с большим интересом:

– А что, Ловушками можно взломать и такие здания?

– Даже взять целиком. Принцип позволяет.

Архитектор подумал.

– В Катагани таких нет. Это надо по столицам. Да и вообще такие дельца лучше проворачивать в иных городах.

– А может, вам нацелиться на ЦДБ, Центральный державный на Пушкинской. Я в соседнем доме живу. Внушительное здание. И сейфов там побольше, и в них, наверное, тоже…

– Так тот строил не я, его ставили еще в прошлом веке.

И проект вряд ли сохранился. А без него… И вообще, есть правило: не кради, где живешь, не живи, где воруешь. А вы там рядом обитаете.

– Юра, какие слова! Откуда это у вас?

– Варфоломей Дормидонтович, я тоже ни разу не залез в чужой сад; это позорное пятно и на моем детстве. Но телевизор-то я смотрю.

Словом, мы поняли друг друга. Напоследок я поинтересовался:

– Юра, вы прослушали тот последний монолог Александра Ивановича? И разговор с Валерьян Вениаминовичем?

– Да, конечно. Сильно. Меня особенно впечатлило «пузырение». Я как архитектор участвую в нем.

– Я о другом, о нашей жизни как бреде согласованном, по Корневу, активном помешательстве. Вы не находите, что и мы с вами сейчас такие? Вроде того пациента из анекдота с манией преследования. Который считал, что он зерно и любая курица его склюет?..