Владимир Савченко - Должность во Вселенной. Время больших отрицаний (сборник)

Раньше он наблюдал, как Шар коверкает окрестные пейзажи; теперь каждый раз, подъезжая к нему, убеждался, что НПВ не жалует и предметы внутри. Не холм и не куча находились за оградой – на чертежах это выглядело величественной стройной башней. Точнее, тремя, вложенными друг в дружку. Да, три – и все недостроенные.

Запроектированную вначале семидесятиметровую в основании осевую башню выгнали до высоты в двести сорок метров – и захлебнулись в грузопотоке. Тогда, это было в начале февраля, они столкнулись с эффектом, который теперь именуют «законом Бугаева» – по имени начальника сектора грузопотока, который постиг его, что называется, хребтом. Звучал он так: выше уровня 7,5 (т. е. высоты двести метров, на которой время течет в 7,5 раз быстрее земного) башня строится с той скоростью, с какой доставляется наверх все необходимое для ее сооружения. Время самих работ оказывалось пренебрежимым в сравнении с временем доставки.

Прав был Корнев в давнем разговоре со Страшновым, объясняя ему, что внешняя поверхность Шара в сравнении с его внутренним объемом ничто, маленькая дырочка. А часть ее, ствол осевой башни, по которому проталкивали грузы, и вовсе была с булавочный прокол. Так поняли: чем через силу карабкаться вверх, лучше расшириться внизу; стали гнать второй слой с основанием в сто двадцать метров и спиральной дорогой. Это казалось решением всех проблем. Но – возвели до двухсот метров, осевую башню вытянули еще на полторы сотни метров… и снова захлебнулись. Теперь получалось, что для поддержания темпа работ и исследований входную «дырочку» надо расширить сооружением еще третьего – стошестидесятиметрового в основании – башенного слоя: со второй спиральной дорогой, промежуточными складами и эскалаторами.

Этот третий слой, который начали две недели назад, кольцо с неровным верхним краем и широкими арочными просветами, высотой всего с двенадцатиэтажный дом, – и являло в ироническом искажении НПВ самую крупную часть «холма». Выступавшая над ним двухсотсорокаметровая промежуточная башня внедрялась в глубинные слои Шара и казалась из-за этого сходящейся в крутой конус. Осевую башню как раз вчера довели до проектной полукилометровой отметки – но с шоссе ее открытая часть, превосходящая по длине остальные слои, действительно выглядела несерьезной пипкой, наконечником.

«Постой, что это там?!» Серая тьма внутри Шара скрадывала подробности, но дальнозоркие глаза Пеца различили в средней части «наконечника» кольцевой нарост. Вчера вечером его не было! Выходит, изменили проект и за ночь что-то там соорудили – и солидное! Ну и ну!.. Нарост ажурно просвечивал, там замечалась трудовая суета. «Еще не закончили. Значит, начали ночью, без меня, чтобы поставить перед фактом. Вот и будь здесь начальником! – Валерьян Вениаминович потянулся к информагу: – В сводке должно быть. – Но передумал. – На месте больше узнаю. Ну, партизаны!..»

(«Опять я съехал на конкретное… Но что есть общее, что есть конкретное? Вот конкретный факт: за всю зиму – хотя и мело, и таяло, и дожди шли – на башню и возле не упало ни снежинки; только по краям зоны наметало сугробы. Это стыковалось с оптической и радиоволновой непрозрачностью – а по существу непонятно. И так во всем…»)

Они подъезжали, и башня выравнивалась, выпирала горой в заполнявшем теперь небо Шаре. Водитель поддал газу: мотор заурчал громче, беря невидимый подъем.

«И искривленное тяготение до сих пор не понимаем. Шар втягивает гораздо больше гравитационных силовых линий, чем ему положено по объему… По исследованному объему, – поправил себя Пец. – Много ли мы исследовали? А если в ядре вправду что-то есть?..»

6 апреля, 8 час 26 мин 14 сек Земли

В зоне: 6 + 0 апреля, 16 час 52 мин

На уровне координатора: 6 + 2 апреля, 15 час 16 мин

На уровне К150 (крыша башни): 6 + 52 апреля, 17 час

Машина остановилась у выпяченного дугой одноэтажного здания со многими дверьми; оно замыкало ограду, как широкая пряжка – пояс. Проходная была рассчитана на пропуск четырнадцати тысяч работников; сейчас в Шаре работало семнадцать тысяч. Над входами светились аршинные буквы: над крайним слева – «А, Б, В», над соседним – «Г, Д, Е…» и так весь алфавит.

Все, время для общих мыслей исчерпалось – теперь, как головой в воду, в текучку, в частные проблемы. Пец двинулся было к своей проходной «О, П, Р»; как раз над ней тройное табло электрочасов высвечивало К-времена: от обычного по уровень координатора и его кабинета и выше. Вот и надо скорей вверх: общим правилом руководителей НИИ НПВ было не задерживаться внизу, где каждая потерянная минута стоит четверти часа.

Но в эту именно минуту прямо перед ним затормозила черная «Чайка». «Эт-то еще кого принесло?!» Из нее появился, приветливо жмуря набрякшие веки, секретарь крайкома Страшнов; он придержал заднюю дверцу, помог выбраться сухощавому седому человеку со строгим лицом.

– Значит, вам передали, Валерьян Вениаминович? – сказал секретарь, здороваясь. – А то телефона у вас дома нет. Знакомьтесь: заместитель председателя Госкомитета по труду и заработной плате Федор Федорович Авдотьин.

Пец с упавшим сердцем пожал руку, назвался. Ему не передали. «Вот так – пренебрегать сводкой ради эмпиреев! Теперь даже нет времени собраться с мыслями».

– Сразу, пожалуй, и приступим? – сказал зампред тоном человека, привыкшего, что его суждения принимают как приказы.

– Сразу не получится, – ответил Валерьян Вениаминович, чувствуя, что терять ему нечего и лучше быть твердым. – Я отсутствовал восемьдесят координаторных часов, должен войти в курс основных дел. После этого – скажем, через два координаторных часа – я к вашим услугам.

– А наше дело вы не относите к основным? – Авдотьин поднял седые брови. – Мне не нравится, как вы встречаете представителя правительства.

– Вообще говоря, я живу на свете не для того, чтобы кому-то нравиться, – кротко сказал Пец.

У зампреда от негодования отвисла челюсть.

«Ну и пусть снимают! – яростно подумал Пец. – А что я могу?!»

– Ну-ну, – примирительно сказал Страшнов, – зачем такие слова? Уверен, что все выяснится, к общему удовлетворению.

– Соглашусь с любыми выводами, – повернулся к нему директор. – А сейчас не могу сам и не рекомендую вам терять время внизу. Проходная товарища Авдотьина первая слева, ваша, Виктор Пантелеймонович, вот эта. Пропуска́ я сейчас закажу, сопровождающего пришлю к…

– Сопровождающего?! – гневно повторил Авдотьин. – А сами не изволите… да как вы!..

– …к проходной «А, Б, В», – закончил Пец и вежливо улыбнулся зампреду. – Вы осмотритесь, здесь у нас интересно. Распушить всегда успеете. До встречи наверху! – И двинулся к своей проходной.