Марисса Майер - Отступники [litres]

Нова перебралась через стол и села рядом, постукивая пальцами по стеклу.

– Ты как? – спросил Адриан, не поднимая глаз.

– Нормально, – сказала Нова, – Вид с крыши почти такой же, как и отсюда.

– Да я знаю, я вчера с утра тут все разведал.

Нова скривилась. Снова – непонятно, что ее бесит больше: что он не поднялся и не начал расспрашивать ее о родителях или то, что ей до сих пор все-таки немного хочется, чтобы спросил.

– Кроме кривобоких динозавров и застежек для браслетов, – она заглянула в альбом, – что тебе больше нравится рисовать?

Он задумчиво помычал, рисуя размытые кусты вокруг библиотеки.

– Я рисую много оборудования и оружия для Отступников. Детали брони. Наручники. Что-то, что может нам пригодится на дежурствах. Не только для нашего отряда, а для всех. Это реально помогло во многих наших делах.

– Еще бы, – откликнулась Нова, старательно скрывая оттенок неприязни в голосе.

– Но в свободное время, – сказал Адриан, – Я люблю рисовать город.

– Город?

Он отложил ручку и стал перелистывать альбом. Многие страницы оказались чистыми, и Нове стало интересно, были ли на них раньше рисунки – рисунки, превращенные в реальность. Но вот он добрался до серии темных, детально проработанных изображений. В отличие от остальных рисунков, сделанных маркером, эти, поняла Нова, были выполнены угольным карандашом. Адриан протянул альбом ей, и она взяла его бережно, невольно задержав дыхание.

На первом рисунке был залив Хэрроу Бэй, частично заслоненный монументальным мостом Сентри-бридж. На каменистом пляже сидела пара и, укрываясь одним плащом, вместе читала газету.

Нова перевернула страницу и увидела Эшинг-хилл – квартал нищих лачуг и хибар, который в век Анархии стал рассадником наркотиков и преступности. Может, и до сих пор оставался, Нова не знала точно, но на этом рисунке Адриан запечатлел троих ребятишек, которые рвали одуванчики и клевер на обочине дороги.

Дальше она увидела уличного музыканта с гитарой, сидящего на углу Брод-стрит, и двух больших собак, спящих у его ног. Затем – кассу старого театра Седгвик, с перегоревшими лампочками и афишами, рекламирующими мюзиклы, сошедшие со сцены много лет назад. Еще дальше – многолюдье блошиного рынка на Нортолдхам-роуд. Люди съезжались сюда со всего города и торговали всякой всячиной, от вязаных детских рукавичек до сломанных часов или выращенных в саду цуккини.

Нова перевернула страницу и замерла. Она увидела небольшую тенистую поляну, окруженную низкой каменной стеной и густыми деревьями. В середине поляны стояла единственная статуя, покрытая мхом. Это была изящная фигура, с головы до ног укрытая длинным плащом, с низко надвинутым капюшоном, который полностью скрывал лицо. Видны были только руки, которые человек в плаще держал перед собой, словно предлагая невидимый дар.

Вздохнув, Нова перелистнула страницу. Дойдя до конца альбома, она снова начала рассматривать его с начала.

– Это потрясающе.

– Спасибо, – шепнул Адриан, и, хотя он наверняка и сам знал, что рисунки потрясающие, Нова все же уловила в его голосе нотку смущения.

– Ты можешь их оживить, если захочешь? – спросила она.

Он покачал головой.

– Я должен желать этого, еще пока рисую. Иначе получается просто рисунок. А если б и смог, они все равно были бы размером не больше листка, на котором нарисованы. Получилось бы что-то вроде навороченной книжки-раскладушки. – Помолчав, он прибавил. – Хотя иногда мне хочется попробовать себя в настенной живописи – изобразить пейзаж в натуральную величину и оживить его. Я часто об этом думаю – и уже давно.

Нова вернулась к рисунку со статуей. Она провела пальцем над фигурой в капюшоне, стараясь не задеть бумагу, чтобы не смазать линии.

– Это Городской парк, да?

– Ты там бывала?

– Родители водили меня туда на детскую площадку, когда я была маленькая. Один раз я ушла, и, пока они не хватились, забралась в этот уголок. – Она помахала пальцем над фигурой в плаще, величавой и безмятежной. – Родители меня искали в полной панике, но… мне там понравилось. Мне казалось, что я наткнулась на что-то, о чем никто больше не знает. Я даже помню…

Девушка замолчала. Нити воспоминаний вплетались в мысли. Она снова опустила глаза на рисунок и тряхнула волосами.

– Ты и правда молодец.

– Я много практикуюсь, – сказал Адриан, забирая у нее из рук альбом. Он покрутил в руках карандаш, но не перевернул страницу. – Ну, хватит обо мне и моих шедеврах. Я что помогает тебе заполнить лишние пятьдесят шесть часов в неделю?

Нова посмотрела на библиотеку. Было уже далеко за полночь, и дом казался темным, как могила. Свет в единственном фонаре на тротуаре еле теплился и мигал. Если не знать, можно было решить, что здание брошено уже лет десять назад. Так бы оно и случилось, не решись Кронин взять на себя заботу о библиотеке еще в Век Анархии. Пусть даже это бескорыстное деяние было лишь прикрытием для его делишек на черном рынке… все равно это чего-нибудь да стоит, разве нет?

– В основном тренируюсь. И учусь. И… паяю, – она смущенно улыбнулась. – не все могут нарисовать инструмент и сразу им пользоваться. Некоторым для начала нужно его создать .

– Я тоже создаю, – сказал Адриан, постукивая тупой частью карандаша по виску. – В уме.

– Это совсем не одно и то же.

Он ухмыльнулся.

– Но вообще-то я сменила множество увлечений за эти годы. Не все мне до сих пор интересно, но я постоянно ищу, чем бы еще себя занять.

– И какие это были увлечения?

– Даже не вспомнить. Я пробовала вязать, но так и не продвинулась дальше шарфов. Потом были наблюдения за птицами, жонглирование, вышивание, астрономия…

– Ой-ой-ой! – тихо засмеялся Адриан, хватаясь за голову – Давай-ка с начала. Вязание? Серьезно?

– О, это недооцененное искусство, – Нова попыталась напустить на себя серьезность. Эта страсть и в самом деле захватила ее, месяца на четыре, когда ей было двенадцать лет или около того. Но ею не двигала столько идея создания теплых вещей, как перспектива вооружиться таким опасным оружием, как заточенные десятидюймовые спицы, не вызывая при этом ничьих подозрений.

– А наблюдения за птичками? – продолжал Адриан.

– Ну да, за птичками, – Это была идея Лероя, который утверждал, что это научит ее терпению, Стражности и умению быть незаметной. – Но это в основном в дневное время. Известно ли тебе, что в этих краях обитает более сорока видов водоплавающих птиц?

– Честно говоря, – вздохнул Адриан, – я мало что знаю о наших водоплавающих, но это определенно полезная информация.

– Никогда не знаешь, какие темы могут всплыть в разговоре.

Он снова усмехнулся, и Нова увидела ямочки у него на щеках – совсем маленькие, они становились заметны только, если улыбка была широкой.