Кэтти Уильямс - Скажи машине «спокойной ночи» [litres]

Даже сейчас в Ретте была видна легкость, бодрость и (если можно так выразиться) счастье. Он сделал по гостиной несколько скользящих шагов назад, причудливо изогнув губы. «Завтра нужно сдать работу», – сказал он, и Перл даже не пришлось спрашивать, чем он будет заниматься вечером. И она даже не задумалась, что никогда раньше не видела, чтобы он так радовался домашнему заданию. Позже, услышав его бормотание через закрытую дверь, она не стала останавливаться и слушать. Вместо этого она села на диван и стала наблюдать за почти незаметными движениями сквозь листья в террариуме.

Ближайшие выходные Ретт проведет с Эллиотом. Прежде чем уйти на работу, Перл чмокнула сына в макушку. Когда она вернется, он будет у отца. Ретт уже встал и сидел перед экраном, все еще одетый в пижаму. Брошюры колледжей переместились из столика в коридоре на угол его стола, но Перл не стала об этом говорить. От головы Ретта исходил слабый запах стирального порошка, которым была постирана наволочка, – знакомый аромат, слегка измененный запахом его волос. Она задержалась: он еще не сбросил ее руку со своего плеча.

– Я возьму машину покататься, хорошо? – спросил он.

– Покататься?

– Ну да. С друзьями.

– Может быть, с другом?

– Хорошо. С другом.

– С Джосайей? – спросила она.

– С Джосайей. А с кем же еще.

Она сжала плечо Ретта.

– Но для начала ты должен получить права.

– Ладно.

Она снова вспомнила звездочку – эту кляксу, родимое пятно, раковую опухоль на чистом фоне ее разума. Возможно, в этом пункте, скрывавшемся за звездочкой, ничего страшного не было. Может, там скрыт мелкий проступок. Не считая… паука и мышей.

– И в городе огромное движение, – продолжала Перл. – Куча пешеходов. Нам придется практиковаться, не упуская их из виду.

Ретт поднял на нее взгляд и с ноткой обвинения произнес:

– Думаешь, я кого-нибудь собью?!

– Аварии…

– …случаются? – перебил он ее.

– Именно.

На этот раз в комнате отдыха Картера не было. Перл нашла его в небольшом зале для совещаний на втором этаже, где шел ремонт. Стол и стулья были вынесены, ковролин содрали. Картер, положив на колени экран, сидел на пачке набивочного материала рядом с кучей ковролиновых образцов.

– Какие люди, – сказал он, даже не поднимая взгляда. – Все еще смотришь на звезды?

Перл вошла в комнату и прислонилась к стене рядом с дверью.

– Я тут подумала, не мог бы ты достать для меня… – Она сжала губы, внезапно ощутив неуверенность.

– Что?

– Список.

– Список?

– Тот, который составляют и отдают программистам. Ну, с фразами, которые нужно скрыть.

– Ах, этот. Он больше похож на книгу, чем на список.

– Тогда книгу.

Картер положил экран на пол.

– На самом деле это файл.

– В любом случае, ты можешь его достать?

– Я?

– Я подумала, у тебя может быть доступ, поскольку… – Она не хотела договаривать: «Поскольку ты был моим боссом».

Картер начал складывать ковролиновые образцы в небольшие кучки.

– Я мог бы его достать.

Перл закрыла глаза, пытаясь сдержать гнев.

– Так ты его достанешь ?

– Не имею права. Это ограниченная информация. Ограниченная… – он скривил губы, – …для руководства.

– Ага. Хорошо. Я…

– Но я достану его для тебя. – Он окружил себя образцами, словно небольшой зубчатой стеной. – Потому что… да пошли они нахрен! – Его взгляд переметнулся к ней.

Перл чуть помолчала и повторила:

– Пошли они нахрен.

Картер удовлетворенно кивнул и положил в кучу еще один коврик.

Она спросила себя, действительно ли он достанет для нее этот файл. Картер был жалок: вжав голову в плечи, он скрывался в комнате, где воняло ковролиновым клеем. Его стрижка была дорогой и безвкусной. И он наверняка ненавидел Перл за ее роль в его понижении. Картер, вероятно, даст ей файл и тут же об этом доложит. Тогда ее уволят.

Что, если он действительно это сделает? Перл обнаружила, что ей все равно, лишь бы она получила файл. Там крылись страх и боль, но она осознавала, что сделает все необходимое, чтобы получить то, что ей нужно. Как будто у нее проросли ужасно острые когти, которые впиваются в ладонь каждый раз, когда сжимаешь кулак.

– Взамен я могла бы заняться УДОиП, – сказала она.

Картер медленно поднял голову и прищурился.

– Ты правда хочешь дать мне что-то взамен?

– Гм. Нет, не совсем.

– Тогда зачем предлагаешь?

– Потому что подумала, что ты этого ожидаешь.

Картер поднял ладони в воздух.

– Эй, – сказал он. – А почему я просто не могу быть хорошим парнем?

Ящерица стала какой-то вялой. Перл едва могла разглядеть ее под ветвями, но все же заметила, что чешуя и глаза рептилии стали тусклыми. Перл погуглила симптомы и обнаружила, что они с Реттом перекормили ее мышами. Ящерице нужен баланс мышей и насекомых. У Перл промелькнуло смутное воспоминание, что продавец говорил ей именно об этом. Она снова отправилась в зоомагазин, вернулась с сумкой бесцветных сверчков и бросила несколько насекомых в террариум, где они запорхали и замерцали, как конфетти. Ящерица не проявила никакого интереса.

Перл достала машину Apricity, вывела на экран план удовлетворения Ретта и посмотрела на звездочку. Ей показалось, что вся ее жизнь обозначена этим значком: инструкции достаточно просты, пока не пролистаешь до нижней части страницы и не найдешь длинный список исключений и дополнений.

Ретт рос таким хорошим, таким милым мальчиком с мерцающими глазами и озорным хохолком на голове. Он был таким ребенком, которым восхищались даже совершенно незнакомые люди, и не просто из вежливости. В течение первых шести лет его жизни они были неразлучны, после чего он пошел в школу, а Перл начала работать в Apricity. Перл и Ретт. Мать и сын. Жрица и маленький бог. Перл не могла пройти по коридору без того, чтобы ее через каждую пару шагов не останавливали люди с одинаковыми умильными улыбками на лицах. «Передай привет малышу», – говорили они. Это продолжилось, когда Ретт пошел в начальную школу, где не один учитель наклонялся через стол во время родительских собраний и громким шепотом вещал: «Ваш сын – мой любимый ученик в классе». Эллиот и Перл регулярно обсуждали, как им уравновесить этот избыток лести, чтобы Ретт не вырос эгоистом.

– Не похоже, что это мы его сделали, – как-то раз удивился Эллиот. – Как будто нам его откуда-то ниспослали. Словно капризную погоду.

И так же быстро, как погода, Ретт менялся. Его внезапную угрюмость можно было объяснить как типичное подростковое поведение, но потом начались побеги, прогулы и, наконец, отказ от пищи. Непонятно из-за чего. Вряд ли причиной был развод, который Эллиот и Перл (как они были убеждены) оформили полюбовно, надев маски взаимной вежливости. А может, все же был ? Или что-то случилось в школе. Или химия мозга. Или какие-то общественные идеи. Издевательства? Сексуальное насилие?