Райан Гродин - Инвиктус

— Мы должны вернуться. Я обязан попробовать еще раз.

Вцепившись взглядом в колонки чисел на экране, инженер шептал что-то неразборчивое, какие-то обрывки слогов. В руках он бесцельно крутил один из своих драгоценных кубиков. Никогда Имоджен не видела Грэма таким несобранным. Ни в словах, ни в жестах. Нести чушь в глухой экран — скорее, ее сильная сторона…

— Грэм! Сосредоточься! Я хочу, чтобы ты перебросил нас назад во времени, туда, где я смогу найти книгу раньше той девчонки! Отправляйся в ту точку, где мы планировали высадиться изначально, где задание еще не пошло наперекосяк! — Голос Фарвея звучал настолько резко, что Имоджен осмелилась посмотреть на его брови.

Они не двигались. На этот раз он разозлился по-настоящему.

Грэм поднял голову. На мокром от пота лице играли отсветы монитора.

— Не могу.

— Что значит «не могу»?

— Не знаю, что и почему, но мы не можем прыгнуть в то время. Я пытался загрузить вычисления в…

— Так исправь! — Бах! Фар ударил по экрану с замершим «Тетрисом». Стекло выдержало, но весь «Инвиктус» вздрогнул. — Разве не за это я тебе плачу?

— Я пробовал, — еще раз сказал Грэм. — Пробовал и говорю тебе — не получается. Это невозможно.

Пот у него на лбу начал собираться в капли и стекать так обильно, что Имоджен поняла: инженер говорит правду, хотя сам не понимает, что происходит. Должно быть, Фарвей пришел к такому же заключению, потому что двинулся назад к люку.

— Имоджен, отмотай запись назад в онлайне! — гаркнул он.

— Нет! — От злости Имоджен слишком резко развернула кресло. — Тебе нельзя туда возвращаться! Корабль тонет. Слишком много переменных…

— Разве я похож на человека, которому есть дело до каких-то переменных? — оборвал ее кузен. — Я только что оставил там, внизу, две сотни миллионов! Лакс такое не спустит, да и я не собираюсь! Включай подачу данных!

Гнев Лакса нависал над экипажем черной тучей, но погружение Фарвея в пучину катастрофы ничего бы не изменило.

— Девушка исчезла, — попыталась урезонить брата Имоджен. — Она же не станет торчать с добычей на судне, когда океан стучится в двери!

Но упрямство не переупрямишь, особенно когда дело касается Маккарти. Фар развернулся к двери, но обнаружил, что Прия встала у него на пути. Сложив руки на груди, она строго посмотрела Фарвею в глаза.

— Имоджен права. Тебе нельзя идти.

— Отойди, — сказал Фарвей. — Пожалуйста.

Прия перешла на шепот:

— Иногда поражение — это то, что нужно.

Наблюдая, как мрачнеет лицо кузена, Имоджен старалась вспомнить, осталась ли у нее в холодильнике заначка мороженого. Она бы принялась за него прямо сейчас, но подозревала, что последняя картонка с малиновым ароматом пала жертвой пагубного пристрастия больше недели назад, когда внезапно ночью ее обуяла жажда сладкого.

Заметка для себя: держать по крайней мере пинту мороженого для экстренных случаев.

— Не было никакого поражения, — выпалил Фарвей. — Поражение — это не мое. Меня ограбили.

— Разве можно считать себя ограбленным, лишившись вещи, которая никогда тебе и не принадлежала?

Шепот донесся из угла Имоджен, прямо из-за ее плеча. Грэм, Прия и Фарвей одновременно повернулись на звук. Когда и Имоджен последовала их примеру, то увидела поначалу лишь Бартлби, но потом глаза привыкли к сумраку, и она различила еще одну человеческую фигуру в темноте за манекеном.

Тень выступила вперед.

Перед ними стояла девушка в желтом платье.

Элиот повидала всякие машины времени и всякие экипажи. В каждой имелись свои особенности — невозможно путешествовать во времени, не встречая чудаков, но эта команда перещеголяла всех. Свисающие с потолка костюмы. В кресле девушка с волосами цвета галактической туманности. На медичке запачканный маслом халат. И — ну и ну, а это кто еще — енот?

Экипаж «Инвиктуса» внимательно разглядывал ее, пытаясь переварить внезапное появление незнакомки. На самом деле не такое уж внезапное. Элиот пряталась за манекеном уже несколько минут и наблюдала. Она успела понять, как функционирует эта банда подростков. Тот, постоянно щелкающий по клавишам, — инженер. Темноволосая девушка у двери следит за температурой, чтобы не допустить перегрева. Историчка, радужная, как машинное масло, пытается управлять этим хаосом.

Но Элиот проникла сюда не для того, чтобы разбираться с их персональными обязанностями. Это второстепенно. Настоящее задание — Объект «Семь», чей разгоряченный, как топливные стержни, взгляд устремлен на Элиот. Будь на ее месте кто-нибудь другой, он, наверное, уже бы растаял.

— Ты!

Неужели этот возглас — единственное, что он сейчас способен произнести, подумала Элиот, но тут все заговорили.

— Как она сюда попала?

— Где книга?

— Кто она вообще такая?

Рыжий енот зашипел на Элиот и бросился под кресло девушки-туманности.

— «Рубаи» в надежном месте. — Она подобрала юбки и вышла на середину отсека управления. Девушка-туманность оттолкнулась в кресле назад и случайно проехалась по хвосту непонятного животного. Существо взвыло и ускакало прочь.

Казалось, «Седьмой» даже не заметил этого происшествия.

— Чего ты хочешь?

Опять этот вопрос… «Седьмой» словно сценарий читает, как и все остальные. Та же сцена, только декорации другие. Элиот отбросила ненужную мысль. С прежними действующими лицами и прежней сценой покончено. Драма сыграна, занавес опущен. Надо сосредоточиться на «здесь» и «сейчас». «Седьмой» должен занять место в центре ее вселенной… если он тот, за кого она его принимает.

— Мне нужна работа. — Элиот подошла к пустующему капитанскому креслу и утонула в мягкой кожаной обивке мандаринового цвета. Как же приятно вытянуть ноги! Потом развернулась лицом к аудитории. — Я хочу присоединиться к «Инвиктусу», стать частью вашего экипажа.

Брови у медички зашевелились: одна полезла вверх, другая вниз. Рыжий грызун продолжал шипеть, устроившись в безопасном месте — на плече у манекена. Остальные выглядели ошарашенными и сверлили Элиот взглядами, словно пытаясь понять, кто же она — реальность, голограмма или галлюцинация.

Если бы они узнали хоть половину…

Девушка-туманность первой подала голос:

— Но… почему?

Здесь начиналось самое трудное: сколько им можно рассказать? Правду говорить нельзя, но Элиот понимала, что ее отношения с командой «Инвиктуса» будут более гладкими, если сейчас состоится диалог заинтересованных сторон.

— Черный рынок переполнен в большей степени, чем вам поведал Лакс. Я некоторое время работала в качестве свободного художника, но одиночество надоедает. Не говоря уже об усталости.