Дэлия Мор - Охота на мудрецов

– Нельзя мне, – быстро отвечаю и вижу, как у нилота округляются глаза. Он звонко цокает языком и выдает.

– Беременная?

Все еще стою на пороге и не решаюсь войти. С каждой новой репликой желание сбежать становится сильнее. Делаю глубокий вдох. Клавдий не намного старше меня. Нет в нем злобы и желания уязвить. Не чувствую. Тогда почему реагирую так остро? Обычный, логичный вопрос.

– Нет.

– Жаль, – еще раз цокает языком сын Марка, – а я уже собрался ждать, когда дядю можно будет поздравить с двадцатым нилотом. Не везет Наилию в последнее время. Три девочки подряд. А ведь он обещал остановиться на двадцатом сыне. И тогда уже считать свой долг перед генофондом планеты выполненным.

Выпадаю из реальности. Эппий, устав ждать, усаживает меня в кресло. В трансе смотрю на отражение в зеркале, где за моей спиной Клавдий делает глоток Шуи и блаженно прикрывает глаза. Я тоже опускаю веки. Девятнадцать нилотов и это только сыновья, а есть еще и дочери. Видела у Наилия тончайшие красные привязки. Истолковала неверно. Такие бледные и слабые только у дальних родственников. Троюродные кузены, с которыми виделся раз в жизни, а может, замечал лишь на фото из семейного альбома. Родные дети, плоть от плоти и так он от них далек. Отец? Нет. Долг перед генофондом. Обязанность генерала оставить свой уникальный набор генов будущим поколениям. А я дура мечтала о простом и тихом счастье. Поверила в иллюзию. Слишком заботливым и внимательным был Наилий и я забыла, кто он на самом деле. Трижды дура.

– Черное, – голос Эппия доносится издалека.

– Красное, – упрямо заявляет Клавдий.

– Красное завтра, а сегодня черное. Достань, пожалуйста, его из шкафа в углу. На вешалке третье слева.

С трудом понимаю, что речь о платье. Нилот вынимает из шкафа водопад черного шифона. Лиф расшит серебряной нитью, юбка длиной до пола, а мне уже все равно. Пусть делают со мной, что хотят. Хоть пугалом на ферму ставят. Лишь бы попасть на Совет генералов. Рядом, за кадром, из другой комнаты, но я должна слышать, как вершат судьбы мудрецов. Это сейчас важно, а не мои глупые женские мечты.

– Она не будет в нем слишком худой? – скептически косится на платье Клавдий.

– Нет, складки пышные в нужных местах, а лиф я еще подкорректирую корсетом.

Эппий деликатно перебирает пряди моих волос. Хвала несуществующим богам я мыла утром голову.

– Вы не против, дарисса, если я исправлю прическу? Вы случайно не сами волосы обрезали?

– Нет. Поэтессу попросила, – признаюсь я.

– Напрасно, – усмехается гример, – поэты хороши, когда слагают стихи, а не с ножницами в руках.

Эппий не отходит от меня два часа. Стрижет, причесывает и рисует тонкие стрелки на глазах черным карандашом. Трогает перламутром губы и вытягивает тушью ресницы. Платье мне разрешают надеть самой. Здесь же за ширмой. Долго верчу в руках корсет и понимаю, что не зашнурую его на спине самостоятельно. В итоге выхожу к Эппию, путаясь в длинной юбке и придерживая корсет и лиф платья руками. Гример быстро и уверенно затягивает шнуровку и спрашивает, могу ли я свободно дышать. Могу. Слышу в ответ запрет бегать по лестницам и предупреждение, что тогда от нехватки воздуха упаду в обморок. Дивная перспектива. Никогда не понимала подобных жертв ради красоты. Но мнение меняется, стоит заметить в зеркале, какой большой теперь кажется моя крошечная грудь. Завитые локоны уложены в сложную прическу, а в вырез платья спускается кулон с одним крупным прозрачным камнем.

Мужчины отходят назад, встают у двери и смотрят на меня, как художники на шедевр в галерее искусств. Придирчиво, оценивающе.

– Эппий, ты гений, – выдыхает Клавдий. – Фе-е-рич-но!

– Женскую красоту сложно спрятать, – улыбается гример, – но некоторые несознательные дариссы стараются изо всех сил. А я что? Я просто показываю, как есть на самом деле.

Теперь и я слабо улыбаюсь. Робко благодарю Эппия и начинаю прощаться, но он останавливает.

– Завтра еще увидимся, дарисса, а теперь вас пора внедрять в общество двух генералов, сестер Клавдия, капитанов, майоров и других обитателей особняка.

– Птенцов гнезда тщеславия и порока, – пафосно изрекает нилот, подавая мне руку.

Ужасный день. Катастрофически и непоправимо кошмарный день.

Пышная юбка скрывает туфли на высоком каблуке и маскирует неумение в них ходить. Спешу вслед за Клавдием по коридорам и думаю только о том, чтобы не споткнуться. Когда поднимаю глаза от пола – замечаю, что мужчины оборачиваются вслед. Сама недоуменно кручу головой и натыкаюсь на лукавый взгляд нилота. Доволен своей шалостью? До сих пор не понимаю, зачем ему спектакль с переодеванием? Не все ли равно, как выглядит чужая женщина? Плохая идея работать на бегу, но я все же пробую в него нырнуть. От Клавдия тонко тянет похотью. Слишком слабо, чтобы он ко мне привязался, но все равно становится неуютно. Научиться бы стряхивать ненужные привязки, а не только видеть их.

Голос Наилия слышу издалека. Говорит генерал пятой армии громко и раздраженно. Судя по паузам – в гарнитуру. Замедляю шаг и пытаюсь унять внезапно заколотившееся сердце. Трогаю пальцами пряди волос и вздрагиваю от шепота нилота.

– Все идеально. Вперед.

Наилий в пиджаке цвета горького шоколада и светлых брюках стоит у витражного окна спиной ко мне.

– Рэм, я хочу знать, как мои лейтенанты оказались в катере девятой армии. Да, уже опознали. Зачем тебе вскрытие? С Публием поговори, быстрее будет.

Ловлю каждое слово и даже жалею, что генерал замолкает. Забываю, что стою перед ним в пышном бальном платье под ярким светом люстры в роскошном интерьере особняка. А Наилий разворачивается и замирает. Хмурая складка на переносице генерала разглаживается. Он даже не думает стесняться и рассматривает меня от блестящего камня в кулоне над вырезом корсета, до россыпи драгоценностей в прическе, а потом вниз к острым носам туфлей. Улыбается и быстро прячет гарнитуру в карман брюк.

– Где все слова, когда они так нужны? Ты прекрасна, Дэлия.

Смущенно улыбаюсь в ответ, а он подходит близко и аккуратно берет пальцами за подбородок.

– Жаль не могу поцеловать так, как хочу. Пусть перламутр на твоих губах доживет хотя бы до приветствий.

Тихий голос генерала дурманит. Чувствую, как вздрагивают пальцы в ладони Его Превосходства, когда он на глазах у Клавдия и случайно пробегающих мимо зрителей входит вместе со мной в гостиную. Философия геометричности здесь доведена до Абсолюта. Прямые углы и строгие линии. Из оттенков только дерево, метал и светлый беж. В центре на белом диване три женщины в бальных платьях. Их красота совершенна, строга и холодна. Во взглядах, обращенных на меня, только недоумение с привкусом презрения. Они остаются сидеть, когда мужчины встают и приветствуют Наилия, по очереди признавая его превосходство. Из пятерых я знаю только Марка. Все в гражданском, но я по вытянутым спинам и особым, жестким взглядам безошибочно узнаю офицеров. Исчезаю во взрыве чужого внимания и с дрожью вспоминаю бал. Справилась тогда, выдержу и сейчас.