Дэлия Мор - Охота на мудрецов

Странно, но я совершенно не чувствую запаха медикаментов. Привычного и въевшегося под кожу не только врачам, но и таким постоянным пациентам, как я. Воспоминания о психиатрической клинике давят, заставляя опустить плечи. Замедляю шаг и через полкоридора замечаю, как открывается одна из дверей, выпуская необычно высокого цзы’дарийца. Военный комбинезон вместо униформы медика, аккуратные волны светлых волос и въедливый взгляд дымчато-серых глаз.

– Публий, – приветствует его генерал.

– Ваше Превосходство, – кивает военврач и жестом предлагает войти в комнату. Не дохожу трех шагов до двери и чувствую удар, как разряд тока. До дрожи в пальцах и нехватки воздуха. Нет! Не надо, прошу. Даже нырять в капитана не нужно, я чувствую её и так. Зеленая привязка похоти, еще слабая как паутинка, но уже льнет ко мне чумазым блохастым котенком. Нельзя прикасаться к капитану! Тогда, быть может, привязка не закрепится, а потом истает сама собой.

– Публий, это Дэлия, – представляет меня Наилий. Порываюсь спрятать руку за спину, но медик и не думает о поцелуе вежливости. Только холодно кивает:

– Дарисса.

Несуществующие боги, прошу, пусть он не сочтет привлекательной, и не будет накачивать привязку. Я же страшная, маленькая, плоскогрудая. Испытайте ко мне отвращение, капитан, пожалуйста! Вы не в курсе, а я знаю, что связь всегда обоюдна. Нельзя мне испытывать к вам влечение, как к мужчине! У меня Наилий есть!

– Капитан Назо, – приветствую и слышу, как дрожит голос. Немедленно опускаю глаза и вхожу в кабинет. Тут же вздрагиваю, видя кушетку, стеклянный шкаф с медикаментами, раковину с вечным диспенсером антисептического мыла над ней и кресло-трансформер. Хоть зубы лечи, хоть гинекологу сокровенное показывай.

– Наилий, сначала с тобой, садись на стул, закатывай рукав – приказывает военврач и берет с подноса на столе инъекционный пистолет.

Генерал подчиняется, расстегивая молнию на рукаве комбинезона и манжет рубашки. Медик делает укол и говорит.

– Ты больше не стерилен, учти это.

– А сразу нельзя было снять, когда командировка отменилась? – мрачно спрашивает генерал.

– Наилий, временная стерилизация – не рубашка. Надел, снял. Ставил на семь дней, через семь дней и снимаю. Подожди, еще не всё.

– Что это? – шипит генерал, с подозрением косясь на вторую ампулу в пистолете.

– С каких пор тебе любопытно? Поддерживающий комплекс.

– Рано еще.

– Тебе в самый раз. На износ живешь. Перепираться дальше будем или я закончу?

Наилий смотрит на него через прищур, но кивает и позволяет сделать второй укол. Я уже понимаю, что подобный тон в разговоре с собой генерал позволяет только ближнему кругу. На кого он не смотрит свысока и чьим мнением дорожит. Тем более мне не нужна привязка к капитану. Публий оборачивается и говорит.

– Садитесь на кушетку, дарисса, и рассказывайте. Я правильно понял, что из-за вас Наилий не спал прошлой ночью?

Звучит как обвинение и хмурая складка у бровей капитана соответствующая. Выполняю указание, усаживаясь на дальний от медика край кушетки. Так будет надежнее и раздражение Публия нам с ним в помощь. Врач, пациентка и не больше.

– Мне приснился кошмарный сон. Его Превосходство разбудил и сказал, что я задыхалась.

Короткий рассказ под конец которого я краснею. Кого еще мог разбудить ночью генерал? Только любовницу. Призналась в двух словах, хотя думаю, капитан догадался намного раньше.

– Раньше с вами такое бывало?

Показательный вопрос. По нему легко можно сделать вывод, что мою историю болезни Публий не читал. Либо читал, но теперь собирает полный анамнез с самого начала. Проклятье, не хочу я рассказывать обо всем в присутствии Наилия. Придется дозировать информацию.

– Да, только не задыхалась.

Капитан кивает и достает из ящика стола фонендоскоп. Архаичный инструмент медиков, позволяющий выслушивать хрипы в легких. В современном и напичканном техникой кабинете он выглядит странно. Но еще удивительнее фонендоскоп смотрится поверх военного комбинезона. Врач вешает его на шею и подходит к кушетке.

– Раздевайтесь до пояса, дарисса.

Скоро начну ругаться, как Марк. Дивизиями, гранатами и торпедами. Раздеваться в мои планы не входило никак. Комкаю в руках край свитера и отрицательно качаю головой.

– Нет.

Жду, что Публий рассердится, но он выдерживает паузу и спокойно отвечает.

– Я врач, меня не надо стесняться.

Привязку не надо провоцировать. Готова поклясться, что на осмотр к капитану приходили великолепные, умопомрачительные красавицы и мне его нечем удивить, но сейчас особый случай. Смотрю на сжатые кулаки, качая головой. Военврач медленно выдыхает сквозь зубы и резко разворачивается к генералу.

– Наилий, выйди!

Генерал даже не думает вставать со стула и тогда медик бесцеремонно берет его за локоть и тянет вверх.

– Оставь меня наедине с пациенткой. Захочет, чтобы ты узнал диагноз и назначенное лечение, сама расскажет. Выйди.

Провожаю Наилия испуганным взглядом, вкладывая в него мольбу не оставлять меня одну. Тянусь вслед, но театральные жесты остаются без внимания. Публий закрывает за ним дверь и повторяет требование.

– Раздевайтесь. Мне нужно прослушать легкие. Возможно, у асфиксии есть объективная причина. Через ткань одежды я ничего не пойму.

Довод звучит веско. Тон голоса у медика ровный, деловой. Помоги мне, Вселенная. Подчиняюсь, не выпуская из вида тонкую зеленую привязку. Бледную, едва ощутимую. Надеюсь, что такие сильные личности как Публий Назо живут разумом, а не эмоциями. И похоть не будет руководством к действию. Даже жгучее вожделение императивной привязки не должно толкнуть капитана на флирт. Поворачиваюсь к нему голой спиной, комкая платье в руках. Жалею, что не в больничной форме уже в сотый раз. Осталась бы в штанах. А сейчас из одежды только тонкое кружевное белье. Чувствую ледяное прикосновение кружка фонендоскопа. Рефлекторно дергаюсь и отклоняюсь вперед. Зря. Военврач берет за плечо, возвращая обратно. Руку не убирает. Зеленая энергия ощущается жаром. Он проникает внутрь и лишает рассудка, будит инстинкты, растекаясь по телу сладостным томлением. Роняю комок одежды на пол и в панике прикрываю грудь.

– Руки по швам, – холодно и тихо говорит Публий.

– Не трогайте меня, пожалуйста, – всхлипываю я.

Капитан замирает, но пальцы с плеча убирает. Спиной чувствую его взгляд и с болью разглядываю успевшую растолстеть привязку. Беда.

– Дарисса, я сомневаюсь, что вы на осмотре в первый раз. Откуда такая острая реакция?

Нужно срочно придумать причину. Что-нибудь логичное и весомое. Не говорить же правду. Он сам даже не понимает, что сейчас происходит. Если почувствует, то много позже и очень смутно. Сочиняю на ходу, понимая какой это бред.