Александр Михайловский - Момент перелома

Не доехав нескольких шагов до ожидающего императора, карета остановилась. Первым из нее вышел его флигель-адъютант граф Гейден, потом показался уже известный императору (заочно) флаг-капитан Наместника Алексеева, капитан первого ранга Андрей Эбергард, а уже за ним совершенно незнакомые ему капитаны первого и второго рангов, а после них – офицер с погонами поручика, но почему-то в морской форме. И взгляд у этого молодого человека такой особенный, будто пронизывающий насквозь с ног до головы. Тем временем незнакомый капитан первого ранга подошел к императору почти вплотную и представился:

– Ваше Императорское Величество, разрешите представиться – капитан первого ранга Михаил Васильевич Иванов, год рождения – тысяча девятьсот шестьдесят восьмой, прибыл в этот мир первого марта сего года из двадцатого августа года две тысячи семнадцатого в качестве командира эсминца «Быстрый». В настоящий момент имею к вам совместное поручение от Наместника Дальнего Востока адмирала Алексеева и нашего предводителя, полномочного представителя президента Павла Павловича Одинцова.

– М-да, господин Иванов, – почему-то невпопад произнес император, – а я тысяча восемьсот шестьдесят восьмого года рождения. – Его взгляд несколько раз смерил собеседника с ног до головы с любопытно-оценивающим выражением. – Получается разница ровно в сто лет. А теперь говорите, какого рода у вас ко мне поручение, надеюсь, что вы не ангел господень, явившийся покарать меня за грехи прошлые и будущие…

– Моя фамилия не Юровский, а Иванов, – сухо ответил посланец из будущего, прямо глядя в лицо императору, – и я явился к вам сюда не для того, чтобы покарать вас хоть за что-то, а для того, чтобы предостеречь. Официально заявляю, Ваше императорское Величество – ваш курс ведет к опасности!

Император помолчал несколько секунд, и на его лоб легла едва заметная тень обеспокоенности.

– Так значит, Юровский… – хмыкнул он, – ну что же, запомним. А теперь, господин Иванов, говорите, что у вас есть ко мне еще, кроме этого крайне туманного предупреждения по поводу некоего господина Юровского. Подумаешь, очередной Каракозов – ведь, в конце концов, просто жить тоже опасно…

«Да он решил, что речь пойдет об очередном эсеровском террористе, только чуть более удачливом, чем его предшественники, и оттого храбрится, – ошарашено подумал Иванов, – он даже не представляет глубины и ужаса той пропасти, которая вот-вот разверзнется у него под ногами. Определенно, в данном случае необходимо применять вариант «Б», ибо клиент еще не созрел для полного откровения, и если сейчас на него вывалить весь ворох информации, то ничего, кроме ощущения оскомины, это не вызовет.»

Но внешне все эти мысли никак не отразились на выражении лица и позе посланца из будущего. Щелкнув замками небольшого чемоданчика, который любезно придержал за дно старший лейтенант Мартынов, капитан первого ранга Иванов извлек на свет божий толстый том с лежащим сверху тонким именным конвертом, украшенным хорошо знакомым императору вензелем Великого Князя Александра Михайловича, и передал все это оторопевшему императору.

– Ваше Величество, вот Рекомендательное письмо к вам от Великого Князя Александра Михайловича, а книга – это ваши собственные дневники, от начала вашей императорской карьеры на Ходынском поле и до самого последнего дня, закончившегося в Ганиной яме. На сем первая часть моего поручения к вашему Императорскому величеству мною исполнена. Честь имею!

– Первая часть? – переспросил император. – А что, господин Иванов, будут и еще, гм… части?

– Ваше Величество, – сказал Иванов, – информация из будущего настолько огромна и настолько страшна, что вывали я ее всю на вас в настоящий момент, это не вызвало бы в вашей голове ничего, кроме сумбура и головной боли. Народная зулусская поговорка гласит, что большого слона можно съесть, только разрезав на маленькие кусочки, что я вам и предлагаю сделать. Ваши собственные дневники шаг за шагом проведут вас по кругам ада почти до самого конца пути, и при этом вы будете знать, что весь этот ужас переживал как бы ваш брат близнец, и только вам решать, отправиться по его пути или выбрать собственную дорогу. И вот когда вы прочтете все до конца, то будете знать, какие вопросы задавать следует, а какие не стоит… в конце концов, вы уже взрослый человек и к тому же всероссийский самодержец, и имеете право на тщательное обдумывание своих дальнейших шагов. Только я вас умоляю, до следующего разговора со мной не обсуждайте прочитанное даже с самыми близкими вам людьми. Дело в том, что некоторые вещи, которые покажутся вам ужасно-непреодолимыми, можно разрешить достаточно простым способом, и наоборот – то, что покажется вам сущей ерундой, при ближайшем рассмотрении может оказаться крайне серьезной проблемой.

– Ах, даже так, – задумчиво произнес Николай, – ну что же, господин Иванов, я последую вашему совету. А пока мой флигель-адъютант граф Гейден позаботится об устройстве вашего временного пребывания. А теперь я вас оставляю, у меня дела!

И развернувшись на месте кругом, император размашисто зашагал к главному входу в Александровский дворец. Стрельба по воронам пока была отложена в сторону; можно сказать, что на это утро пернатым вышло Высочайшее Помилование.

29 марта 1904 года 13:10 по местному времени. острова Эллиота, пароход «Принцесса Солнца»

Великая Княгиня Ольга Александровна Романова, 22 года.

Для Великой Княгини наступило утро первого дня на новом месте. Ольга решила начать его с визита к Даше. Но той в каюте не оказалось.

– Утро, рано-рано, земля ходи, – сказала ей совсем молоденькая кореянка-горничная, махнув рукой в сторону берега, – совсем рано ходи, однако.

Впрочем, на завтрак Дарья явилась вовремя. Тем не менее, поговорить им не удалось. Слишком много было народа за столом, причем присутствовал на завтраке, как говорил Одинцов, только старший командный состав. Помимо самого Одинцова, Ольги с Дарьей, Сандро и Мишкина, там сидели еще три человека из две тысячи семнадцатого года. Это были специалисты по научно-технической части – как раз те, что разрабатывали то самое устройство, что вкупе с явлениями природы поспособствовало возникновению дыры во времени. Машина из золота и хрусталя (Герберт Уэлс) плюс божественный удар молнии – это сила, вполне способная поменять историю.

Конечно же, все присутствующие были кратко представлены Ольге и Великому Князю Александру Михайловичу Павлом Павловичем Одинцовым. Кстати, Мишкин еще на рассвете собрал свой чемодан, оставил свою роскошную каюту и, как говорят военные, убыл на берег, к подполковнику Новикову – учиться военному делу настоящим образом. Нет больше Великого князя Михаила Александровича, а есть курсант-поручик Михаил Романов.