Ольга Гусейнова - Пепел на ветру [litres]

Установилась открытая конфронтация магов с полиморфами в парламенте. Маги прямо обвиняли полиморфов в сговоре с хавшиками и начале тотального уничтожения своих извечных конкурентов – магов. Начались массовые столкновения с полицией и стянутыми в Москану внутренними войсками, потому что большая часть этого контингента – полиморфы.

После первых проявлений вируса на улицах столицы началась паника среди населения. Напряжение росло как на дрожжах, грозя вылиться в нечто жуткое. Те же самые события происходили во всех двадцати государствах ЕвроАзеса. Соседние с Арабексом страны наглухо закрыли границы, но вирус границ не признает. Скорость распространения эпидемии оказалась невероятной. К сегодняшнему дню аэропорты были переполнены: все пытались вернуться домой или просто убраться из столицы подальше в надежде, что беда минует их.

Машина катила по пустынным улицам. Люди либо отсиживались дома, либо шли с палками и бутылками с горючей смесью, готовясь к новым стычкам, выплескивая таким образом свой гнев и страх перед будущим и беззащитностью перед невидимым врагом.

Водитель – в этот раз это молодой парнишка-маг – напряженно следил за дорогой и старался ехать только по хорошо освещенным улицам. Несколько раз я с ужасом замечала людей, которые с лихорадочно горящими пустыми глазами, шатаясь, брели по улицам, падали на землю или лавки. Столько зараженных, которым никто и ничто уже не поможет…

Живые вопили о бездействии властей, о тупости ученых, которые не могут справиться с вирусом, но уже все были в курсе, спасти ситуацию может только вакцина, а для ее разработки должен быть хоть один выживший.

Мы обогнали машину черного цвета с белыми крестами по бокам – труповозку, которая собирала зараженных и трупы на улицах города. Но кладбища пустовали, потому что в соответствии с указом президента всех умерших должны были сжигать, чтобы предотвратить дальнейшее распространение эпидемии.

На территорию аэропорта мы смогли пройти только потому, что мой водитель на заградительных постах демонстрировал пропуск сотрудника АНБ. Сотни мрачных жестких лиц военных провожали нас взглядами, заставляя остальных поворачивать назад, потому что рейсов нет или все места на самолетах заняты. Мне все страшнее делалось от мысли, что будет дальше. Билеты у меня имелись, причем, как это ни жутко, – на двоих, ведь со мной сейчас должен был лететь Сава. Но в такое время наличие билета отнюдь не гарантирует попадание на борт самолета. А что мне делать в Москане на грани гражданской войны, я даже не представляла.

Аэропорт… Как много, оказывается, означает это слово: надежду вернуться домой, облегчение от того, что смог сюда добраться. Даже свет многочисленных огней, заливающих парковку, и вход в него дарит странную уверенность, что все теперь будет хорошо.

– Мест нет! – резкий голос уставшей замученной женщины-мага добил меня окончательно.

Сотни людей, толпившихся в здании аэропорта, мешали думать, сосредоточиться на решении проблемы, как улететь домой. Не давали найти правильные слова и вообще силы потребовать, чтобы меня посадили на борт самолета, ведь у меня на руках целых два билета вместо одного. Меня толкали, отодвигали все дальше от стойки регистрации, отчего я все больше погружалась в панику и полную безнадегу.

Я даже не поняла, как оказалась возле одной из информационных колонн с зажатыми в руках, бесполезными теперь билетами и бездумно смотрела на всю эту суету. В мозгу билась в истерике мысль: «Что делать?»

– Здравствуйте, Кира Юрьевна! Я рад, что с вами не случилось ничего плохого. Хотя я слышал, ваш друг…

Участливый мужской голос с рычащими нотками заставил чуть повернуться и поднять голову. Передо мной стоял Артур Конев и мягко улыбался с сочувствием и печалью в глазах.

– Почему вы стоите здесь, Кира?

Я неосознанно пожала плечами, все еще находясь в прострации, а потом, очнувшись, ответила:

– У меня два билета до Гавра, но я не могу улететь, хотя вылет уже через час. Мне сказали, мест нет, и не пускают в зону досмотра. Не могу пройти регистрацию… а ведь у меня два билета.

Конев осторожно вытащил из моего сжатого кулака билеты, прочел все внимательно, а потом глубоко вздохнул, на миг задумавшись. А я тихо спросила:

– Как там ваша семья поживает, Артур? Они в безопасности?

Он нахмурился и тяжело ответил:

– Мой старший сын Эдик сейчас присматривает за всеми, но мне необходимо срочно вернуться домой… Тогда они будут под моей защитой в полной безопасности… – он бросил внимательный изучающий взгляд на пропускной пункт, снова на билеты в своей руке, а потом тихо добавил, но, похоже, скорее для себя, чем для меня: – До Челвинска из Гавра ближе и явно проще добраться, чем из Москаны… сейчас. Кира, вы готовы поделиться со мной одним билетом?

Я лишь кивнула головой, соглашаясь; оборотень ласково погладил меня по голове:

– Ты похожа на мою сестру, Кира! Это странно, но впервые магиана вызывает у меня чувство защитника…

– Я так слаба?

– Нет! Просто беззащитна, и это лично во мне рождает родственное чувство. Пойдем, девочка, выбьем нам места на твоем рейсе.

Уже не глядя на меня, одной рукой подхватил свой чемодан, а второй – мою руку, заставляя следовать за ним, катя свой саквояж на колесиках по мраморному полу регистрационного зала.

Мы подошли к небольшой, но явно с трудом преодолимой баррикаде из стульев, которая мешала беспрепятственно пройти к пункту досмотра. В баррикаде был оставлен узкий проход, чтобы пассажиры могли двигаться по одному, но с чемоданами. С внутренней стороны стояли военные с флегматичными бесстрастными лицами и взирали на мужчину, который что-то тихо, но настойчиво говорил. Тот увлекся и не заметил нашего приближения, а мы услышали, как он вещает охране аэропорта, показывая конфетную бумажку.

– Вы сейчас меня пропустите. Видите, у меня есть билет, поэтому вы сейчас медленно отойдете в сторону и пропустите меня внутрь. Я приказываю пропустить меня, вот мой билет…

Судя по глазам и внушительной комплекции, военные были из полиморфов. Они слушали, но не делали ни одного движения, чтобы выполнить приказ мужчины-мага. Я же, не сдержавшись от глупости этого человека, с сарказмом спросила:

– Скажите, уважаемый, вы плохо учились или с рождения такой? Ваша ментальная магия на полиморфов не действует, тем более такого низкого уровня. Они не поддаются магическому внушению, а вы им тут спектакль бесплатный устраиваете и всю нашу расу позорите… Конфетными бумажками перед носом у них трясете…

Первым порывом мужчины был жест, которым он пытался смять фантик и спрятать руку за спину. Затем его лицо перекосило от ярости, и он заголосил, кидаясь грудью на загораживающих проход оборотней.