Александра Бракен - Темные отражения. Немеркнущий [litres с оптимизированной обложкой]

– Но его могли перевезти и в другое место, – сказала я. – Вы знаете, кто он?

– Как это, кто он? – переспросил Энди, обернувшись. – Он мой внук, вот он кто!

Я-то просто хотела узнать, был ли он одним из опасных – Красным или Оранжевым, как я. Чтобы понять, не избавились ли от него окончательно.

– Эти лагеря… – начал Энди, прикрывая рукой глаза – его ослепили фары встречного грузовика. – Ты знаешь, что там делают? Ты их сама видела?

Я покосилась на Джуда:

– Да.

– И тебя отпустили, потому что вылечили? – спросил мужчина с разбивающей сердце надеждой в голосе. – Тебе уже лучше?

– Нас не могут вылечить, – ответила я. – Дети, которых забирают, только работают там и ждут. Я спаслась лишь потому, что мне помогли бежать.

Энди кивнул, готовый к такому ответу.

– Страшные времена, – помолчав, проговорил он. – И ты права, что не доверяешь никому из нас. То, что мы сделали… то, что позволили сделать с вами – позор. Позорный позор, и мы сойдем в могилу с этой памятью. Но я хочу, чтобы ты знала: на каждого человека, кто отказался от ребенка из страха или за деньги, найдутся сотни и тысячи, кто ожесточенно сражался, чтобы сохранить семью.

– Я знаю.

– Просто… настали такие плохие времена, а правительство все талдычило… что, если родители не отдадут своих детей в программы, эти дети тоже умрут. Выбора вообще не было. Они знали, что мы ничего не сможем сделать, чтобы вернуть наших детей, и это меня убивает. Просто убивает.

– Неужели люди действительно верят, что программы по реабилитации работают? – спросила я.

Джуд заерзал на своем сиденье, пытаясь устроиться поудобнее.

– Не знаю, милая, – признался Энди, – но, думаю, они адски на это надеются. Когда у тебя ничего нет – ни денег, ни работы, ни дома, – надежда становится единственным, что остается, и даже тогда это – большая редкость. Сомневаюсь, чтобы все верили этой лжи, но… что мы можем поделать? У нас нет информации – только слухи.

И тут до меня наконец-то дошло: вернуть флешку Коула так же важно, как и найти Лиама. Все это время я думала о ней как о кусочке пластика, не забивая голову ценностью информации, что записана на ней. Мне было важно найти Лиама, жизненно необходимо, но обнаруженные Коулом данные… помогли бы всем. Они давали надежду на воссоединение семей, близких.

– Я вытащу всех детей из всех лагерей, – заявила я. – И не остановлюсь, пока все они не вернутся домой.

Энди кивнул, не спуская глаз с дороги.

– Значит, нас еще больше, чем я думал.

Разговор сошел на нет, и мы замолчали, слушая радио. Я наблюдала за тем, как рассвет разливался нежно-розовым на горизонте, чувствуя, как от голода сводит живот. Но по-прежнему не могла заснуть.

Натянув на себя кожаную куртку Лиама, словно одеяло, я почувствовала, как что-то, выпав из кармана, скользнуло по моей руке.

Два железнодорожных билета, которые купила нам женщина, лениво спикировали на пол, один лицом вверх, другой – вниз.

БЕРЕГИТЕ

Слово было накарябано ручкой на обороте одного из билетов несколько раз, неровные буквы плясали и с каждым штрихом все глубже вдавливались в бумагу.

Я подобрала билеты и повернула второй лицом вверх. СЕБЯ

БЕРЕГИТЕ СЕБЯ

Очевидно, я не смогла овладеть ее разумом. Было глупо пугаться сейчас, когда женщина осталась за сотни километров отсюда, но я не могла заставить себя не представлять худший исход. Она могла бы рассказать всем о террористах, которых везла на заднем сиденье своей машины. Могла вернуться на станцию и выдать нас ближайшему агенту-ищейке. Могла получить вознаграждение, удовлетворенная осознанием того, что мы больше не шляемся по улицам и не угрожаем ей.

Но она сделала это . Энди сделал это .

Я разорвала билеты, пока Джуд не проснулся и не увидел их. Я не хотела давать ему ложной надежды, что эти люди были чем-то большим, чем одинокий свет свечи в бескрайнем море черноты.

Джуд по-прежнему пел – в буквальном смысле – дифирамбы своему новому герою, Энди, когда мы увидели первый поворот на Уилмингтон. Высадив нас неподалеку от Ричмонда, водитель подробно рассказал, каких держаться шоссе, чтобы избежать неприятностей по пути на юг. Я же так нервничала и бесилась из-за каждой минуты промедления, что даже толком его не поблагодарила. Теперь очередная пустынная дорога, по которой пролетал наш небольшой угнанный автомобиль, мучила меня новым уколом раскаяния.

Уилмингтон одной стороной выходит на Атлантический океан, другой – на реку. Удивительно, насколько он был похож на ту Вирджинию, которую я все еще помнила: по архитектуре домов, расположению кварталов. Даже небо так же серело над крышами, темнея, пока облака, наконец, не прорвало и не начался дождь. Адрес, который дал мне Коул: дом 1222 по Вест-Баскет-роуд, Уилмингтон, Северная Каролина, привел нас в небольшой квартал под названием Догвуд-лендинг, недалеко от университетского кампуса – так, во всяком случае, мне показалось. Это был тихий район, окруженный покрытыми инеем лесами. Большая часть домов оказалась заброшенными, на оградах – криво прибитые выцветшие таблички «ПРОДАЕТСЯ». Выбрав один из домов, я припарковала перед ним «наш» зеленый «Фольксваген».

– Это он? – поинтересовался Джуд, вглядываясь в окна дома.

– Нет, думаю, он дальше. – Я глубоко вздохнула, задумавшись: возможно ли одновременно ощущать предвкушение и сопротивление. – Хочу подойти со стороны двора: вдруг спереди кто-нибудь наблюдает.

Именно поэтому Лиам и остальные, сбежав из Каледонии, не отправились прямиком домой, верно? Я уже всю голову себе сломала. Советники Албана постоянно напоминали нам, что силы СПП размазаны по огромной территории, но Лиам-то был «целью номер один». Что, если правительство по-прежнему отправляет кого-нибудь следить за родителями Лиама даже девять месяцев спустя?

Господи . Родители Лиама. Что, черт возьми, я им скажу?

Я двинулась вдоль стены одного из домов, показав Джуду идти следом. Большинство зданий были низенькими, одноэтажными, с серыми покатыми крышами, кирпичными фасадами и белой отделкой. Мы старались не высовываться из-за деревьев, растущих вдоль грунтовой подъездной дорожки, что шла мимо задних дворов. И я притянула Джуда ближе к себе.

Окруженный садом дом Лиама располагался поодаль. И внешне ничем не отличался от других домов квартала: такие же светло-голубые ставни, такая же длинная дорожка вела к гаражу. Взгляд со стороны фасада мне бы сейчас не помешал.

Я удержала Джуда и заставила его присесть рядом со мной и осмотреться. Мы искали камеры наблюдения, следы ног и шин, замаскированных СППшников, приехавших сюда «прогуляться».

– Выглядит… – поколебавшись, начал Джуд.

«Пустым», – про себя закончила я.