Скотт Вестерфельд - Уродина [litres]

Дэвид помогал матери. Он разыскивал в руинах всевозможные трофеи, обучал городских уродцев методам выживания. Но через две недели после смерти Эза Тэлли поймала себя на том, что тоскует по тем дням, когда они с Дэвидом были наедине.

А через двадцать дней после побега Мэдди объявила, что изобрела лекарство.

– Шэй, я хочу тебе все объяснить подробно.

– Конечно, Мэдди.

– Во время операции с твоим головным мозгом кое-что сделали.

Шэй улыбнулась.

– Да, да, ясно. – Она устремила на Тэлли свой обычный очаровательный взгляд. – Тэлли мне все время об этом твердит. Вот только вы ничего не понимаете.

Мэдди сложила руки на груди.

– Что ты имеешь в виду?

– Мне нравится, как я выгляжу, – уверенно изрекла Шэй. – В этом теле я счастлива. Вы хотите поговорить о том, что у меня не все в порядке с мозгами? Да вы на себя-то поглядите! Носитесь как ненормальные по этим развалинам, играете в повстанцев. У вас в голове только заговоры и мятежи, вас мучают страхи, паранойя и даже ревность. – Ее взгляд заметался между Тэлли и Мэдди. – Вот что значит быть уродцами.

– А как ты себя чувствуешь, Шэй? – терпеливо поинтересовалась Мэдди.

– Я себя чувствую очень клево. Это жутко классно – когда в тебе больше не бушуют гормоны. Но, правда, не так уж весело торчать здесь, вместо того чтобы веселиться в городе.

– Тебя тут никто не держит, Шэй. Почему ты до сих пор не ушла?

Шэй пожала плечами.

– Не знаю… Наверное, я все-таки за вас переживаю. Тут очень опасно, а ссориться с чрезвычайниками – не самая лучшая мысль. Уж вам-то это должно быть известно, Мэдди.

Тэлли ахнула, но Мэдди даже не изменилась в лице.

– И ты собираешься защитить нас от них?

Шэй пожала плечами.

– Мне просто неловко перед Тэлли. Если бы я ей не рассказала про Дым, она бы теперь уже была красоткой, а не жила бы в этих трущобах. И я думаю, со временем она захочет повзрослеть. И мы с ней вернемся вместе.

– А сама за себя ты, похоже, решать не желаешь.

– Что решать?

Шэй сделала большие глаза и посмотрела на Тэлли в поисках поддержки. «Какое занудство!» – показывала Шэй всем своим видом. Они уже десятки раз об этом говорили, пока Тэлли не поняла, что Шэй невозможно убедить в том, что ее личность изменилась. Для Шэй ее новое мировоззрение означало всего лишь то, что она повзрослела, сделала шаг вперед, оставила все слишком жаркие эмоции вместе со своим уродством позади.

– Ты не всегда была такой, Шэй, – заметил Дэвид.

– Не всегда, это точно. Я была уродкой.

Мэдди мягко улыбнулась.

– Эти таблетки не изменят твоей внешности. Они подействуют только на твой мозг, они ликвидируют те изменения в твоем сознании, которые произвела доктор Кейбл. А потом ты сама решишь, как ты хочешь выглядеть.

– Решу? После того, как вы поковыряетесь у меня в голове?

– Шэй! – воскликнула Тэлли, нарушив свое обещание молчать. – Это не мы ковырялись у тебя в голове!

– Тэлли, – негромко одернул ее Дэвид.

– Да, конечно, это я тут ненормальная. – Шэй заговорила своим обычным капризным тоном. – А не вы, хотя это вы живете в полуразваленном доме на окраине мертвого города и медленно превращаетесь в страхолюдин, хотя могли бы стать красивыми. Да-да, это я чокнутая, будь по-вашему… Чокнутая, потому что хочу вам помочь!

Тэлли откинулась на спинку трухлявого стула и сложила руки на груди. Слова Шэй заставили ее задуматься. Стоило им завести этот разговор, и реальность всякий раз приоткрывалась еще немного, и получалось, что она и другие новые дымники и вправду ненормальные. И Тэлли чувствовала себя примерно так, как в первые дни жизни в Дыме, когда она не понимала, на чьей она стороне.

– Чем же ты помогаешь нам, Шэй? – спокойно осведомилась Мэдди.

– Я пытаюсь добиться, чтобы вы все поняли.

– Как тогда, когда доктор Кейбл приводила тебя ко мне в камеру?

Шэй прищурилась. Она явно смутилась. Видимо, воспоминания о подземной тюрьме не совсем укладывались для нее в общую картину мира красоты.

– Я знаю, доктор Кейбл обходилась с вами ужасно, – сказала она. – И вообще чрезвычайники психи – один их видок чего стоит. Но это вовсе не значит, что вы должны всю свою жизнь бегать и скрываться. Вот это я и хочу сказать. Как только вы похорошеете, чрезвычайники сразу от вас отстанут.

– Почему же?

– Потому что от вас больше не будет никаких неприятностей.

– Почему?

– Потому что вы станете счастливыми ! – Шэй пару раз глубоко вдохнула, ик ней вернулась привычная безмятежность. Она снова очаровательно улыбнулась. – Как я.

Мэдди взяла со стола таблетки.

– Ты не станешь принимать это лекарство добровольно?

– Ни за что. Вы сами говорите, что не гарантируете их безопасность.

– Я говорю, что есть крошечный шанс на ошибку.

Шэй расхохоталась.

– Нет, вы точно считаете меня чокнутой. Ладно, пусть ваши таблетки работают, но вы рассудите, какое у них должно быть действие. Судя по тому, что вы мне наговорили, «вылечиться» – это значит стать завистливым, заносчивым и вредным, как уродец. Это значит воображать, будто ты знаешь ответы на все вопросы. – Она строптиво сложила руки на груди. – Я вам так скажу: вы с доктором Кейбл очень во многом похожи. Вы обе уверены, что вы, вы лично, обязаны изменить мир. Ну а мне это совсем не нужно. И таблеточки ваши не нужны.

– Хорошо. – Мэдди взяла пакетик с таблетками и убрала в карман. – Больше мне сказать нечего.

– Что вы имеете в виду? – оторопев, спросила Тэлли.

Дэвид сжал ее руку.

– Это все, что мы можем сделать, Тэлли.

– Что? Вы же сказали, что сможете вылечить ее!

Мэдди покачала головой.

– Только в том случае, если она сама захочет вылечиться. Лекарство экспериментальное, Тэлли. Мы не можем его давать против воли, не зная, сработает ли оно.

– Но ее разум… Ведь у нее эти… микротравмы!

– Эй! – вмешалась Шэй. – Она, между прочим, тоже тут сидит.

– Прости, Шэй, – извинилась Мэдди. – Тэлли?

Мэдди одернула в сторону полотнище черной ткани и вышла на «балкон». На самом деле это была всего лишь часть верхнего этажа здания в том месте, где крыша полностью обрушилась. Отсюда открывался головокружительный вид на Ржавые руины.

Тэлли вышла туда следом за Мэдди. Шэй уже завела разговор о том, что подадут на ужин. Через несколько секунд на «балкон» вышел Дэвид.

– Так что, мы будем ей таблетки тайком давать? – шепотом спросила Тэлли.

– Нет, – решительно отказалась Мэдди. – Этого делать нельзя. Я не собираюсь производить медицинские эксперименты на субъектах, этого не желающих.

– Медицинские эксперименты? – переспросила Тэлли, и у нее перехватило дыхание.

Дэвид взял ее за руку.

– Никогда не знаешь наверняка, как сработает подобный препарат. Шанс побочных эффектов невелик, он равен всего одному проценту, но если это произойдет, ее мозг будет поврежден необратимо, навсегда.