Михаил Успенский - Мудрец. Сталкер. Разведчик

– Ты с детства такой гуманный или хорошо учился? – сказал Печкин. – Не возьмёт моя «беретта» этот композит, даже бронестекло у шлема не пробьёт… Девичья игрушка… Не вьём ей, как сказал бы Топтыгин…

– Тогда у нас проблема, – сказал Мастдай. – Потому что стволы тоже прикованные. Но с зачехлёнными стволами в Зоне не ходят… А гуманизму… Гуманизму меня Белый научил.

– Я идиот, – торжественно сказал Печкин. – Мне же надо просто отключить защиту. Она автоматически активизируется, когда мне опасно становится. Когда датчики сработают – ну, адреналин там и всё такое… Вот теперь попробуй…

Мастдай попробовал – совсем другое дело.

– Молодцы японцы, – сказал он.

– Умная материя, – сказал Печкин. – Сперва как сталь, потом как лёд, потом как воск, потом как мёд… Правда, это про женщину поётся, но к нашему случаю как раз в тему… Да ты не режь по живому!

– Берцы жалко, – вздохнул Мастдай. – Наверное, тоже умные?

– Увы, – вздохнул журналист.

– А эту хрень зачем таскаешь? От хулиганов защищаться?

– Это Синильга от меня хотела защититься, – сказал Печкин. – Надо ей вернуть с глубочайшими извинениями…

Потом Мастдай ухватил его за бока и вытащил, как личинку из кокона.

– Орёл и сокол, – сказал он. – Король Зоны.

– Поглядел бы ты, товарищ, на себя со стороны, – сказал Печкин. И расхохотался потому что на груди у Мастдая красовалась татуировка:

«Ars longa – vita bre…»

Ай да Мастдай!

Хотя было не до веселья. Без комбеза человек в Зоне просто голый. Без обуви – вообще покойник. Или пройдёт по радиоактивной земле, или наступит на кого-нибудь ядовитого. Воистину – «vita bre…».

Берцы пришлось долго пилить ножами. Получились странные обутки, из которых торчали пальцы.

– Как перчатки у велосипедистов, – сказал Мастдай. – Хорошо, что я с собой ношу инструмент и держу во внутренних карманах… А вот упасть бы нам на плащ, так и проблем бы не было…

Он быстро выкроил из обрезков кожи, оставшихся на Печкине, что-то вроде мысков или союзок на сапогах-бурках.

– Вот, запихай, потом пальцами прижмёт, – сказал Мастдай. – В Зоне любому ремеслу научишься, если выживешь…

Оружия у них считай что не было, ножи и «беретта» разве только против людей годились, да и то на Материке.

– Может, повезёт нам и до «Хардчо» доберемся? – сказал Печкин. – Проскочим?

– Нет, – сказал Мастдай. – Уже не проскочим. К нам собаки бегут.

В стае было десятка два, и при наличии автоматов большой беды стая не представляла бы…

– Может, всё-таки уйдём в часовню? – сказал Печкин.

– Там ещё хуже, – вздохнул Мастдай. – Там кровососиха рожает…

– Дядя, ты меня шутишь… А чего ты сразу не сказал?

– Не хотел расстраивать. Пока мы не войдём внутрь, она для нас безопасна. Супруг хотел её подкормить за наш счёт, но не вышло. Теперь она и разродиться не может, и двигается медленно, но когда мы войдём без оружия… Уж лучше собаки!

– Ага, – сказал Печкин. – А мы с голыми пузами, метательными ножами и пистолетиком для уик-энда…

– Ты хорошо стреляешь? – сказал Мастдай. – Ребята хвалили, – сказал журналист.

– Тогда постарайся завалить одну сразу и наверняка, – сказал Мастдай. – Остальные на неё бросятся, а я ножики стану метать в кучу малу… Может, испугаются, если с ними чернобыльского пса нет…

Совершенно безумная мысль пришла в голову Печкина. А почему бы и нет?

В конце концов, собака – это собака. А собака палки боится… Она боится её уже десять тысяч лет, и за годы мутаций не мог инстинкт не сохраниться… Увидит, что человек нагибается за камнем…

Нет. Ничего она не увидит. Она слепая. Она движется на запах. У неё идеальное чутьё. Обычная дворовая шавка чует много лучше человека. Слепая собака Зоны – много лучше дворовой шавки и даже натасканной на взрывчатку и наркотики профессионалки в аэропорту. Значит…

Стая приближалась. Вот она разделилась надвое и аккуратно обежала «плешь» – то ли чуяли они опасность, то ли гравиконцентрат действительно сдох. Тогда зачем его обегать… Боже, о чём я думаю… Какие они мерзкие… Мало их академик Павлов терзал. Обнаглели тут, распустились…

И всё-таки их жалко. Когда-то они служили человеку верно, за косточку и будочку. А человек их предал, забыл, в панике убегая от незримой беды много лет назад. Им было страшно, больно и одиноко. Они подыхали и они выживали. В них перемешались все породы – овчарки и доги, таксы и двортерьеры… Нет, не было среди них такс, мелких разорвали в первую очередь…

И они не лают. Им нет нужды предупреждать жертву. Проплешины на тощих боках, белая муть в глазах, белая слюна стекает из пасти… Они не лают, они только воют по ночам, тревожа чуткий сталкерский сон у костра…

В журналистской своей молодости Дэну Майскому случалось брать интервью у разных звёзд. Как правило, звёзды селились в особняках. Как правило, особняки, помимо бодигардов, охранялись собаками бойцовых пород – питбули, амстаффы, бультерьеры, фило бразильеро, мастино наполетано… Эти вообще с телёнка. Пару раз дерзкого журналюгу покусали, вот он и стал носить в кармане баллончик с перцовым аэрозолем. Очень даже помогало, только потом прибегали бодигарды…

Как раз такой баллончик он и отобрал вчера у Синильги.

– Стреляй! – кричал Мастдай. – Стреляй, падла!

И совсем очумел молдавский грузчик, когда увидел, что собаки вдруг остановились, завыли жалобно, некоторые завертелись на месте – и вдруг побежали назад не разбирая дороги, иные прямо через «комариную плешь» – она, оказывается, ещё действовала…

– Ты чего не стрелял-то? – по инерции спросил Мастдай.

– Не смеют они меня тронуть, – сказал Печкин. – Мы, журналисты, уж такой поганый и беспринципный народ, что благородные создания нами брезгуют… Заодно и тебя прикрыл!

– Ты шаман, – сказал Мастдай. – Точно шаман. Такого я ещё на видел…

– А ты говорил – хрень, – сказал Печкин и продемонстрировал связчику причину бегства смертоносной стаи. – Скажем спасибо Синильге… Хотя – не начал бы я к ней клинья бить, не достала бы она перец… Да здравствуют мои порочные поползновения!

Связчик всё ещё не мог прийти в себя.

– Так никто не делает, – сказал он наконец. – В Зоне так не бывает… Чтобы так просто…

– А вы пробовали? – сказал Печкин. – Вот таким же макаром в древние годы один мужик изобрёл колесо… Если у них чутьё много сильней, чем у обычной собаки, так и перец подействует в сто раз крепче…

– Подумать только, – сказал Мастдай. – Патронов на них извели – террикон из гильз можно насыпать… Народу они погрызли… А ты пришёл – и на тебе! Вот с ними, оказывается, как можно…

– Это нам повезло, – сказал Печкин. – А вот начался бы ливень или ветер поднялся в нашу сторону… В Зоне же обычно всё время дождик, воздух сырой… Так что это одноразовый случай, как чудо. Воспроизводству не подлежит…