Михаил Успенский - Мудрец. Сталкер. Разведчик

Тут моё внимание отвлеклось на какие-то странные звуки, исходившие из «тёщиной комнаты». Именно там заключён был дед Арефа, и, видно, не в первый раз – дверь была капитальная и закрытая на мощную щеколду. Тут, кстати, я разглядел, что на дверь прилеплен листик бумаги с корявой надписью:

«Пожалуста дед пусть сидит замчоный у его там ведро».

Старика опустили на парашу. Что ж – дом чужой, и не мне наводить свои порядки. Но чем он там звякает?

Я прислушался, и в череде металлических звуков, ритмично повторяющихся, мне почудилось что-то давно забытое, а когда-то привычное…

Дед Арефа у себя в кладовке собирал и разбирал оружие! (Я глянул на выключатель.) В полной темноте! На время!

Я бросился в свою комнату и нырнул в рюкзак. Так и есть! Карабин и магазины исчезли! Чтобы старый бандит не заскучал во время отсидки, ему сунули смертоносную цацку!

Воистину нестандартная семейка эти Звонарёвы-Трегубовы…

Что же – так вот сидеть и ждать, когда дед выстрелом снесёт щеколду, а потом и за меня примется? Или провести с ним переговоры? Или просто смотаться из дома, да побыстрее?

Тут весьма кстати прозвучал дверной звонок. Слава богу, вернулся кто-то из домашних!

Я совершенно бездумно бросился ко входу, повернул барашек замка – и полетел на пол от удара дверью.

Снова-здорово!

В прихожую ворвались двое в униформе. Опять маски-шоу. Снизу пришельцы выглядели особенно грозно. Один похлопывал себя по ладони дубинкой, другой держал наготове электрошокер.

Они подождали, пока я поднимусь, потом тот, что с шокером, снова отправил меня на пол…

На этот раз никакой дзисэй не пришёл мне в голову. На этот раз, понял я, всё гораздо серьёзней.

– Служба судебных исполнителей. Долг банку платить думаем? – спросил Дубинка.

– Это ошибка… Я не хозяин квартиры… – пролепетал я.

– Попал ты, мужик, – вздохнул Шокер.

– Надо откупаться, – сказал Дубинка.

Проклятый дед Арефа! Хотя… неужели я в ином случае схватился бы за карабин? Да и не дали бы мне схватиться…

Валяться под ногами у представителей власти для русского человека – дело привычное, хотя и противное. Я ещё раз кое-как поднялся.

– Можете описать имущество, – сказал я. И вдруг понял, что янтарный чвель привычно висит на шее, а у пришельцев – ноль реакции! Плохо дело…

– Не сверли мозги, – сказал Шокер. – Мы знаем, кто ты. А ты знаешь, что нам нужно… Дела давно минувших дней…

Ага! Вот оно что! «Дела давно минувших дней» – такой оригинальный заголовок придумали газетные асы к моей злополучной статейке про «золотой пароход»…

Я снял с шеи медвежий трофей и протянул его Шокеру.

– Издевается, – сказал Дубинка. – Давай, напарничек, делать нечего…

Но что эти гады удумали сотворить со мной, я так и не узнал, потому что сзади ударили два выстрела, и я опять рухнул на пол – просто за компанию с пришельцами.

Но, в отличие от них, без дырки над переносицей. Ты обманывал нас, отставной старшина, и не дура была эта пуля…

Я сел и поглядел назад. В двери «тёщиной комнаты» образовались два симметричных отверстия. Я пополз на карачках, отодвинул щеколду и шарахнулся в сторону – на всякий случай.

Доисторический урка вышел на полусогнутых, переступил через тела приставов и прошествовал в совмещённый санузел. Мне оставалось только тупо пялиться на трупы…

Как он стрелял – на звук, что ли? Сейчас небось набегут соседи, вызовут милицию, и мне очень долго придётся доказывать, что из моего карабина палил совсем другой человек в состоянии старческого маразма…

Но дед Арефа вовсе не пребывал в маразме. Он покинул сортир, подтянул тренировочные штаны и, не глядя на меня, проковылял в свою кладовку. Потом вышел, протягивая мне «сайгу».

– Почистишь, – приказал он.

Я машинально принял оружие, отстегнул магазин, потом вытащил патрон из патронника и вернул к оставшимся собратьям.

– А что с этими? – спросил я.

– Не твоя забота, – сказал дед. – Ты лучше скажи: вчера, когда сюда ехал, – берёгся или дуриком?

– Дуриком, – потупился я. – Вообще не помню, как добрался… Там такое произошло… А эти вроде за долгом приезжали…

– Настоящие приставы на Павлодары давно не суются, – сказал патриарх. – Мы их отучили. Им тоже ни к чему головы терять за чужую копейку. А на кредиты мы кладём: нет банка – нет долга… Ты бы у них ксивы поглядел… Хотя не надо. Не твоё это дело…

С этими словами дед достал из-за пазухи здоровенную финку с наборной рукояткой. Неужели собрался отрезать простреленные головы? Не удивлюсь. Нынче ничему удивляться не приходится…

Вместо этого Арефа подошёл к гармошке батареи и стал выстукивать ручкой ножа по трубе какое-то подобие морзянки. Вскоре послышался ответный стук.

– Вот так, – удовлетворённо сказал дед. Борода у него была побольше моей, и совершенно седая. – Сейчас здесь всё почистят, а то Аришка вернётся, психовать будет…

Я пребывал на диване в полной прострации и сто раз уже пожалел, что вышел из леса. Знал ведь, что придётся мне туго…

Не знаю, сколько прошло времени, но тут в незапертую дверь деликатно постучали.

– Вали! – скомандовал Арефа.

Явилась компания – печально известный мне Колбаса, а с ним человек пять молодых парней. Видимо, я побледнел, потому что одноногий сказал:

– Не менжуйся, фраер. Разобрались мы с тобой. Считай, получил прописку на Павлодарах, так что не дёргайся.

Парни тем временем споро и молча погрузили тела мнимых приставов в пластиковые мешки, поделились на пары и потащили свой груз на выход, подгоняемые Колбасой. Остался только один – тот самый Горик-«коматоз». Губы у него были разбитые – хорошо я его приложил в подвале башкой, неплохо…

Горик улыбнулся мне своими лепёшками и сказал, обращаясь к деду:

– Всё правильно, Арефа Степанович. Приставы фуфловые. Настоящие приезжают либо на фургоне, либо на «воровайке». А тут «Бентли»! Её сейчас ребята разбирают…

– А водила? – встревожился патриарх.

– Водилу первым делом разобрали, – доложил Горик.

Жуткий всё-таки район!

– Учитесь помаленьку, – похвалил дед. – Ну ладно, я на сегодня своё отработал, пойду к себе отдыхать… Заначено у меня… Щеколду закройте, чтобы Аришка…

– А пулевые отверстия? – встревожился я.

– Пусть считает за безобидные старческие чудачества, – махнул рукой Арефа Степанович. – А карабинчик-то почисти, гостенёк! – напомнил он на прощание.

Предпоследняя фраза деда повергла меня в смущение.

– Непрост дедушка Звонарёв, – сказал Горик. – Не удивляйтесь. Он ведь до войны Политехнический в Болонье закончил.

– Сколько же ему лет? – не поверил я.

– Совесть чистая – вот и живёт, – объяснил Горик, замывая скупые следы крови на полу. – Очень странные судьбы встречаются в России. Кстати, меня зовут Гордей Кулешов. Студент. Хотелось бы, как говорят китайцы, узнать ваше драгоценное имя – желательно, настоящее…