Максим Филатов - Тиора

Странный мужчина снова вернулся, что-то говоря на своем языке и показывая пальцем, то на юношу, то на себя. Голова Марка с трудом соображала, чувствовалось легкое головокружение, и парень лишь страдальчески улыбнулся, кивая ему в ответ. Мужчина также улыбнулся, произнес пару фраз, дружески хлопая его по плечу, и вышел из хижины прочь. В открытом проходе был лишь виден дневной свет, но обонянием юноша чувствовал дым костра и запах жареного мяса, доносившийся снаружи, от чего у него немного свело желудок и засосало под ложечкой. Впрочем, Марк понимал, что еду организм сейчас не примет, и его просто-напросто стошнит. Нужно больше воды и отлежаться.

Он пытался думать, но в голове была полнейшая каша, и мысли, как стая юрких стрекоз, разлетались каждая по своим делам, никак не желая собраться в единую картину. Юноша лежал в постели и смотрел в потолок, пока не забылся сном.

Проснулся он уже вечером. Солнце потихоньку опускалось, и в проходе Марк увидел закатные розовато-лиловые краски неба. Тот же мужчина пришел к парню в хижину и принес ему воды и еды. Жареное мясо дымилось на сочном широком зеленом листе и манило к себе своим запахом. Марку было уже немного легче. Он попытался присесть, но тут же взвыл от боли. Мужчина подтянул парня под мышки, помогая тому усесться поудобнее. Марк терпел, пока нытье левого бока не начало успокаиваться, потом взял чашу с водой, сделанную из половинки кокоса, и стал потихоньку пить. От жидкости внутри юноше как будто бы полегчало, и он как мог поблагодарил мужчину, сидевшего на корточках напротив него.

— Марк, — сказал парень, хлопая себя ладонью по груди. — Марк.

Мужчина поднял руку и, показывая на свою грудь пальцем, произнес:

— Нглаи. Нглаи.

— Нглаи, — парень повторил имя туземца.

Тот улыбался, что-то говорил и махал руками, показывая, чтобы Марк ел, сам же он тут же ретировался.

Парень понимал, что сейчас стоит есть не спеша. Он взял кусок мяса, оторвал немного зубами и принялся усердно жевать. Челюсти плоховато слушались его, а мясо было достаточно жестким, но дело в итоге было сделано, и Марк проглотил пережеванную пищу, запивая водой. В какой-то момент его затошнило, и парень с трудом удержал еду в себе, но потом все пошло, как по маслу. Желудок привыкал к своей основной работе.

Прошло несколько дней, прежде чем Марк смог полностью подняться с постели. За это время к нему заходили многие жители. Прежде всего, шаман, который вел его лечение. Но чаще всех у Марка бывал Нглаи и его жена, которая приносила юноше еду. Это была по-матерински заботливая добрая женщина. Порой даже забегали дети пигмея: двое смешливых бойких мальчугана, чем радовали парня. Боль уже утихала, лишь изредка давая о себе знать при каких-либо неуклюжих движениях, и теперь юноша потихоньку расхаживался среди хижин небольшой деревни племени.

Как оказалось, таких шалашей было порядка двадцати штук, расположенных кругом входами к центральной небольшой площадке, на которой собирались все жители. Все проходы не имели дверей. Это символизировало тот факт, что пигмеям нечего было скрывать друг от друга. Иногда входы могли закрываться плетеными циновками, чтобы уберечься от сильного дождя.

В первый же день юноша размышлял о том, что это за племя. Пигмеи, бушмены. Какие еще он помнил племена Центральной Африки? Все они были низкорослыми, отделяясь учеными в особую расу. Это Марк помнил из книг и энциклопедий, которые он читал ранее, но в целом его знания были достаточно скудны, и он не помнил точно, какие африканские страны какие племена населяют, и есть ли они здесь, на границе с Камеруном. Парень достаточно быстро откинул мысль о бушменах, так как помнил, что в произношении этих племен очень выражено своеобразное звучное прищелкивание — визитная карточка их языка. В итоге через день Марк все же выяснил, что это было одно из племен пигмеев Бака. Юноша слышал о них. На слуху это название было одним из достаточно известных ответвлений пигмейских племен, но это единственное, что он помнил о них. Некоторые из них носили одежду из листьев и шкур, как Нглаи, но большинство были одеты в привычные для парня, но достаточно грязноватые и поношенные футболки, майки и шорты, которые. По-видимому, они выменивали у жителей более развитой цивилизации где-то неподалеку. Кроме того, Марк видел пластиковые бутылки, кастрюли, мачете, ножи и множество других вещей цивилизованного мира. В целом же это была африканская деревня практически на уровне первобытного строя.

Еще Марк думал о том, что слишком долго не может выйти на связь с матерью. С этим фактом лишь оставалось смириться до более подходящего времени. Образ Агаты также плавал в дымке его снов и мыслей, оставляя свой еле видимый след в душе юноши.

Жизнь племени протекала неспешно в охоте и собирательстве. Пигмеи не занимаются земледелием, и, как оказалось, недостающие им припасы выменивают у соседей из народа Банту. Банту более цивилизованы. Это уже обычное африканское население с домами из дерева. Их дети ходят в школу, и вообще этот народ более образован, и на пигмеев смотрит свысока, считая тех менее развитыми племенами. Все же Банту не могут обойтись без Бака, часто выменивая у них мясо животных и различные дары леса, а в плане медицины обращение к шаману пигмеев является первейшим действием. Банту также подвержены множеству суеверий и верований и считают пигмеев своими защитниками, теми, кто охраняет их от леса.

Сложив свою одежду в одну из хижин, парень облачился в точности, как Нглаи. Кожа Марка была бледного цвета по сравнению с кожей пигмеев, и когда он вышел в центр площадки в своей новой одежде, многие засмеялись, но смех этот был дружеским, и юношу приветствовали последовавшими за этим выкриками и свистом всеобщего одобрения.

«В Северной Африке я был в национальном костюме, и здесь я тоже в него облачусь, — подумал Марк. — Если уж погружаться в местную среду, то без остатка».

По вечерам после тяжелого рабочего дня все жители деревни собирались на главной площадке в центре и разжигали большой костер. Затем начинались пляски и танцы с обязательным восхвалением духов леса.

Марк обычно сидел рядом с Нглаи и, как завороженный, смотрел на пляшущие тени вокруг костра. На фоне ночного леса вместе с многоголосьем пигмеев они создавали странную экстатическую атмосферу, которая вводила юношу в легкий баюкающий транс. Когда Марк в достаточной мере поправился от ранения, его начали вытаскивать в круг танца, где он поначалу стеснялся, но затем, входя во вкус, начинал подражать движениям людей рядом с ним, раскачивая свою пляску до почти иступленного состояния. Он чувствовал на себе некую магическую атмосферу, которая будто передавалась от танцующего к танцующему по цепочке какой-то сверхъестественной связью. Огни вокруг него в этот момент плясали, взмывая вверх и опускаясь почти до его ног, и звезды над головой, располагавшиеся среди темных крон деревьев, словно вспыхивали с двойной силой, танцуя вместе со всем племенем.