Максим Афанасьев - Укрытие [СИ]

— Начать менять атмосферу? Как-же это слово… — Петр задумался на несколько секунд, — терраформирование! Во! Вспомнил.

— Была разработка специальных растений, которые должны были постепенно заполонить землю и начать медленно менять атмосферу. Уменьшить содержание кислорода чтоб насекомые в итоге вернулись к прежнему размеру, ну или хотя бы к тому, который у них был во времена динозавров. Ничего не вышло. Дальше теории это не ушло.

— Ну и дела, — произнес Петр, — такое под носом творится.

— А ты Петя говоришь мы ничего не делаем.

— Так я ж не знал. А можно я еще поспрашиваю?

— Можно, — с улыбкой ответил Валентин.

Петр, Валентин и Юсуф остались в столовой одни. Они просидели там до поздней ночи. Петр выпил весь самогон. Валентин рассказал подробно про разработки их предков, про тесты химикатов на отдельных особях саранчи, про квантовый компьютер, который законсервирован под укрытием и к которому нет физического доступа. Индус постоянно поддакивал Валентину. Юсуф был горд за свою работу перед Петром. Теперь Петр будет серьезнее относится к нему, думал он.

Последний выход за трупами саранчи. Завтра они уже будут непригодны к пище, хотя уже вчера отряд находил много подгнивших. Жители укрытия собирали насекомых в течении пяти дней после того как рой опустошал эти земли. Отряд колонной растянулся по джунглям метров на сто. Петр как обычно шел первый. Валентин и Юсуф плелись в хвосте. За эти дни местность прилично заросла, но все же, пока еще ситуация хорошо просматривалась во все стороны. Шли под палящим солнцем вдоль колючего кустарника, на который они наткнулись вчера. Кустарник саранча не трогала, есть там было нечего — одни ветки да шипы. Пройти сквозь него невозможно, слишком густой, поэтому только в обход.

— Валентин, — обратился Юсуф, — жизни-то стало больше на планете. Больше особей, больше растительности. Я читал что раньше лесов было мало, а теперь, если верить данным, вся планета сплошные джунгли.

— Это ты к чему? — ответил Валентин и посмотрел на пышащего от жары Индуса.

— К тому, что может и не нужны мы планете, вот она и создала условия, чтоб другие формы жизни эволюционировали и вытеснили нас.

— Планета не сознательный организм, она не может сама ничего создать по своей воле, — сказал Валентин.

— Я понимаю, это я так, образно выразился, про Землю, — ответил Индус, — я хотел сказать, что может не нужно вселенной сознание? Зачем мы им обладаем? Может сознание это бесполезный феномен, побочный продукт. И вот, эволюционно так складывается, что мы умираем. Выглядит все так, как будто от нас избавляются.

— В бескрайнем космосе миллиарды галактик, Юсуф, в каждой галактике миллиарды звезд, — начал свою мысль Валентин.

— И вокруг многих звезд есть планеты, — перебил его Индус.

— Да. На какой-то планет эволюция дала развитие приматам и там доминируют люди, точнее гуманойды. Где-то, возможно, самые развитые это морские обитатели. А у нас, черт его дери, развиваются насекомые. Вот только у тех, кто не идет по пути развития мозга и интеллекта, нет шансов выжить.

— Почему?

Они остановились. Валентин достал из сумки бутылку с водой, открутил крышку и приложился к горлышку, делая большие глотки.

— Пить хочешь? — спросил он, вытирая рот ладонью.

— Так почему у них нет шансов? — сказал Юсуф, взял бутылку и сделал глоток.

— Примерно девяносто процентов всей эволюции человека, это эволюция мозга, — продолжил говорить Валентин, — и в этом есть смысл. Но не в том, чтоб стать умнее и победить другие, менее развитые виды, нет. Смысл более масштабный.

Индус с интересом стоял и слушал Валентина.

— Без развитого интеллекта любой вид обречен на гибель. Мы, все тут, — он развел руками, — ограничены жизнью звезды. Нашей звезды. И если мы не сможем развиться до такого уровня, чтоб переселиться жить на другую планету, то все погибнем. Рано или поздно солнце завершит свое существование. У жизни есть время на технологическое развитие. Времени много, очень много, но это не важно, если идти не по тому пути. Эволюция насекомых не связана с развитием мозга и сознания. Значит, они обречены на смерть. Они бессмысленные. Если общество или вид не достигнет высокого уровня интеллектуального развития, и как следствие технологического, то оно погибнет вместе со звездой. Жизнь звезды — это то время, которое дано нам на эволюцию, на развитие мозга, чтоб осуществить полет к другим более молодым звездным системам.

— Это не отвечает на вопрос зачем вселенной сознание? Зачем ей нужны сознательные формы, которые могли бы объяснить эту же самую вселенную? — сказал Юсуф, — возможно на этой планете все погибнет, когда в солнце закончится водород. Но на какой-нибудь другой жизнь появится снова, разовьется из микробов и все повторится. Все пригодные для жизни планеты, на которых есть вода и на которых тепло, сами создают органическую жизнь из химических элементов, которые везде одинаковые. И сознание миру не нужно, жизнь будет всегда и везде. Умерла звезда — жизни конец, а возле другой звезды жизнь снова сама собой появилась.

— Так, что-то мы отстали от группы, — сказал Валентин (он решил не продолжать эту тему), — я их уже не вижу. Пошли быстрее.

Не успев сделать и несколько шагов, Валентин обхватил руками Юсуфа.

— Ш-ш-ш, — прошептал он, — замри.

В этот момент огромный двухметровый богомол, до этого сливающийся с колючим кустарником, повернулся в их сторону. Заметить его было практически невозможно. Его окрас и форма тела идеально вписывались в переплетения веток и шипов разросшегося на сотни гектар растения. Насекомое на половину своего тела высунулось из кустарника. Оно замерло и водило лишь глазами. Богомол понимал — тут только что кто-то был. Но сейчас он не мог их различить. Валентин и Юсуф стояли, обнявшись буквально в двух метрах от гигантского насекомого, возвышающегося над ними. Оно в долю секунд могло бы выбросить свои передние лапы вперед, вонзив в плоть шипы, специально служащие для удержания жертвы и тут же начать есть.

Индус обливался потом от жары и ужаса. Рот Валентина находился возле уха Юсуфа. Он сказал ему шепотом, практически не двигая губами:

— Только не двигайся. Просто стой. Они заметят, что нас нет и вернутся.

Юсуф стоял молча. Валентин косился на хищное насекомое. Богомол так же не двигался. У него это не вызывало труда, он мог находиться в одном положении хоть весь день.

— Что делать? — думал Валентин, — долго я так не простою. Капсула с ядом в кармане. Нет, я не готов умереть. Только бы не пошевелиться. А может рвануть резко в разные стороны, он не успеет нас схватить, они же медленно бегают. А вдруг быстро? А вдруг лапами дотянется, они у них выстреливают молниеносно. Петр говорил, что если встретил богомола, бежать бесполезно. Богомолы не атакуют если замереть. Петр был прав — богомол не атаковал. Петр глупости не скажет. Где же он?