Андрей Мансуров - Королевство пустых зеркал (СИ)

Алексей сдвинул брови, кивнул. Помощница продолжила мысль:

— В каждой Комиссии обычно не менее двенадцати-пятнадцати человек. Некоторые будут оценивать соответствие… представленного нашей группой — вот этим самым фотографиям. Которые мы размножим и им дадим. Для сравнения. Другие — организовывать маркетинг и сбыт. Третьи — будут позже представлять нашу модель по отснятому с демонстрации видеофильму — непосредственно высшему Руководству Корпорации. Но: пока мы не закончим… работу, эти фотографии — только для нас!

— Хорошо. Всё ясно. — Алексею и правда, всё было ясно, — Давайте спрячем всё обратно.

Не раньше, чем его помощница-заместительница заперла сейф, Алексей озвучил решение:

— Фру Магда. На завтра мне понадобятся следующий… м-м… персонал: художница. Помощница мастера — то есть вы. Закройщица. Манекенщица. Гладильщица. И ещё… Э-э… Ну, женщина, которую можно использовать, как подмогу. Подержать, пришпилить, подрезать… Ну, вы понимаете, что я имею в виду?

— Конечно, хэрр Алексей. Личную подсобницу. Это у нас так называется. К которому часу всем подойти?

— Если возможно, все — к девяти утра, — он утёр пот со лба платком, — Далее. Из материалов: две коробки булавок. Длиной не меньше, чем по четыре сантиметра. С большой круглой головкой. Стандартный мелок — две коробки. Цветное мыло. Чёрный маркер. Хлопчатобумажная ткань, плотная, однотонная, желательно ситец. Цвет — красный и зелёный. Целый рулон. Нет — два, — он сразу решил работать так, как привык, — То есть — по рулону каждого цвета.

Стандартные раскроечные ножницы, простые, стальные — пожалуйста, никаких этих тефлонов и накладок! Мерные ленты, в сантиметрах и дюймах, желательно — пластиковые — две-три. Далее… — Алексей медленно диктовал, так, чтобы женщина успела записать всё в аккуратный блокнот, который достала из кармана халата.

Когда в блокноте оказалось заполнено три страницы, он, наконец, успокоился. Не страшно: если даже чего и забыл, в процессе легко достанут. Производство здесь явно поставлено — значит, всё нужное есть в каких-нибудь шкафах или ящиках!

— Фру Магда. Благодарю за вашу компетентность и исчерпывающие… пояснения всего.

— Это моя работа, хэрр Алексей. — прощаясь у выхода, он снова пожал женскую тёплую и крепкую руку. По тону и не понять — то ли она польщена, то ли — обижена… А его «заместительнице»-то палец в рот — не положи! Откусит по локоть! Вот она-то — точно, производственник! И опыта у неё — куда там ему со «своими» жайтайцами!

Алексей не торопясь двинулся к гостинице.

Да, ему было о чём подумать по дороге. Впрочем, он, и поглощённый мыслями, не без интереса разглядывал неизменные кафе и магазинчики по сторонам, и поздних прохожих в почти превратившихся в ночь сумерках: они с фру Магдой «заработались» до девяти вечера! Впрочем, уж ей-то Корпорация наверняка доплачивает — за сверхурочные. И — широкую специализацию.

Подумав, он зашёл в очередное встретившееся кафе. Для этого пришлось спуститься вниз по двум ступенькам у входа.

Полумрак внутри казался ничуть не светлее, чем снаружи — очевидно, из-за декоративных деревянных накладок на стенах, стилизованных под брёвна, и тонированных тёмно-коричневой морилкой. По стенам — еле горящие светильники: ну прямо старинные фонари, совсем как в Питере…

У стойки на высоком металлическом табурете сидела официантка, мирно трепавшаяся с вяло протиравшим высокий стакан пышноусым плотным старичком с печальными глазами — явно хозяином, и по совместительству — барменом.

Как ни озирался Алексей, больше ни одного клиента за пятью столиками не увидал. Он нарочито спокойно подошёл к повернувшемуся к нему персоналу.

— Добрый вечер. Пожалуйста, чашку кофе и булку.

«Персонал» недоумённо переглянулся. Чёрт. Похоже, его не поняли — девица что-то растерянно спросила у шефа на гортанном местном языке, и получила не менее непонятный Алексею ответ. После чего уже его спросили о чём-то.

Вот уж не думал он, что придётся столкнуться с таким… Ведь не могут сюда не заходить те же туристы! Или… нет? Ладно, у него есть руки. К тому же слово «кофе» наверняка международное…

Вот он и показал, как наливают из чего-то с ручкой в некую ёмкость «уно, ванн, один, он» кофе. Продемонстрировал один — указательный! (Он же культурный, туды его в качель!) — палец. И подвигал челюстью, показав, как он что-то кусает воздушно-сжимаемое, и жуёт, запивая этим самым — в другой пустой пока руке…

Хозяин закивал, вдруг нырнув к обширному буфету позади стойки.

Ура! В одном из вынутых из холодильника, оказавшегося внутри, пластиковых пакетов, оказалась булка как раз подходящего размера. А сообразительная девица уже несла от автомата для эспрессо чашку дымящегося кофе, при этом даже мило улыбаясь, и виляя… Тем, чем положено вилять.

Блин. Все они здесь, что ли, прирождённые виляльщицы?..

Алексей покивал, сдержанно поулыбался обоим, поблагодарил на четырёх же языках, и отправился за столик у окна.

Вдумчивое поглощение булочки доставило ему подлинное блаженство. Как, собственно, и любому обожателю высококачественной сдобы! Вот уж находка для гурманов — это кафе!

Тесто замечательно подошло и пропеклось, булка бесподобно пахла, и оказалась восхитительно нежной: с корицей, маком и каким-то очень вкусным кремом внутри… Кофе же мог быть и похолодней — он немного обжёг нёбо, поторопившись сразу отпить. А, ерунда — вкус вполне… Доев, он минут на пять отключился от реальности: рассеянно смотрел просто на стену здания перед окном, словно наслаждаясь послевкусьем.

Снаружи, за плотными, чуть выделявшимися более светлыми пятнами, занавесками, текла «зарубежная», непонятная и, возможно, чуждая, жизнь.

Пока он даже не представлял, как в неё «вписаться». И надо ли.

Почему-то маленький инцидент с незнанием местными ангальского навеял на Алексея весёлые мысли — как же они делают здесь бизнес? Или придирчивые туристы не заходят в столь неприметную забегаловку? Нет, вероятней всего — днём здесь работает смена, владеющая не только ангальским, но и франзусским. И дойтчем. Может, и росским.

Когда он взглянул на женщину, она быстро подошла, держа в руке неизменные блокнотик с карандашиком. Алексей провёл рукой перед собой: «Сколько?»

— Шестьдесят восемь пфенгов. — он подумал, что ослышался. Или здесь — докризисные, или даже — довоенные цены. Или… Но не будешь же действительно спрашивать — какие же у вас, ребята, зарплаты?!

Он протянул гульден, улыбнулся, и категорически замотал головой, когда ему попытались всучить пригоршню мелочи. Покивал расцветшей девице. Сказал «Гуд найт» уже на трёх языках. (как по-франзусски — не вспомнил) С хозяином прощался тоже на трёх языках, и — поклоном.