Натан Темень - Главный приз

— Снизойди к нам, несовершенным и слабым. Сделай нас сильнее и чище, — снова пропел жрец, наклоняясь к земле. Он взял девушку за запястье и отвёл её руку от раскрасневшегося лица. Взглянул в глаза:

— Как твоё имя?

— Настя, — задыхаясь, выговорила она. — Анастасия.

— Да снизойдёт на тебя очищающий и благословенный огонь, сестра Настя, — мягко сказал жрец, отпустив её руку. Мужчина продолжал своё дело. — Да будет так.

Костёр совсем прогорел. Усталые парочки замирали, издавая глубоки вздохи. Дым от громоздящейся на месте прогоревшего костра кучи седого пепла, в котором дотлевали последние угольки, стелился по поляне. И наконец душистый дым затянул своим белёсым, клочковатым одеялом зрелище подошедшего к концу обряда единения душ.

Глава 11

Автобус с лязгом захлопнул разболтанные двери, фыркнул, выпустив струю бесцветного газа, и покатил дальше. Настя проводила взглядом его квадратный зад.

За пыльным стеклом смутно чернела голова её случайного любовника. Всю утомительную дорогу обратно в город они сидели рядом. Настя смотрела, как он дремлет, уткнув нос в ворот толстого свитера домашней вязки. «Моя остановка» — с тайной надеждой сказала она, и он сонно пробормотал «Угу». Настя вышла. Он не открыл глаза, только отвернулся и подтянул повыше ворот свитера.

Вдоль проспекта неслись машины, вихрем пролетали мимо автобусной остановки и пропадали в направлении делового центра. Настя переступила озябшими ногами в лёгких, не по сезону, туфельках. Выбравшийся вместе с ней из автобуса подросток в свитере и потрёпанных штанишках повертел в ушах кнопки наушников и тоже принялся притопывать ногами.

— Ну и что ж, — сказала Настя вслух. — Зато у меня есть Эдик.

Эдик был студентом, и Настю умиляли его худые, торчащие из рукавов руки, тощие коленки и вечно голодный взгляд замученного учёбой молодого человека. Он приходил к ней, замёрзший и усталый, и она кормила его ужином. А потом согревала, как могла, на своём раскладном диванчике, который досадно скрипел в такт процессу.

Нет, слишком холодно ждать автобус. Настя двинулась к метро. Остановка была далеко, но зато можно согреться, пока идёшь. Она пошла быстрее. Вечером придёт Эдик.

***

Вагон метро остановился, двери разъехались, изрыгнув очередную порцию пассажиров. Спрессованная кучка людей тут же распалась на отдельные фигуры, зажившие своей жизнью на светлых плитках перрона.

Подросток в толстом свитере и потрёпанных штанишках выскочил из вагона, отошёл к колонне и оглядел недавних попутчиков. Большинство пассажиров были для него толстыми, старыми тётками и дядьками. Зачем жить, если так выглядишь? В серой толпе пожилых людей мелькали яркие пятна юбок и курточек девушек. Он не стал глядеть им вслед. Дело прежде всего.

Молодая женщина в лёгком плаще, за которой он тащился от автобусной остановки, дернув сумку за длинный ремешок, тоже выбралась из вагонных дверей. Женщина направилась к выходу с перрона, вихляя на высоких каблучках сиреневых туфелек. Подросток, среди друзей известный как Кадет, отклеился от стены. Двинулся следом, не выпуская из виду болтающуюся у сиреневых ног мешковатую розовую сумку.

Улица встретила его волной запахов и звуков огромного города. Подняв плечи и утопив худую шею в вороте свитера, он зашагал по тротуару, с удовольствием шлёпая по асфальту толстыми подошвами новеньких шнурованных ботинок.

Женщина в сиреневых туфельках взошла на крыльцо магазина, исчезла за сверкающей витриной. Кадет постоял у крыльца, дёргая головой в такт музыке, и провожая снующих по ступенькам тёток с сумками, пока в дверях не показались знакомые туфли.

Потом женщина с упорством мухи, бьющейся в стекло, тыкалась во все встречные двери бутиков. Но Кадет был снисходителен и терпелив. У большинства этих магазинчиков только один выход на улицу.

Он довёл её до подъезда. Подождал на узенькой лавочке, теребя в ухе миниатюрный наушник, убедился, что она больше никуда не пойдёт. Поднялся с лавки и неторопливо подался в сторону выхода на проспект.

Пожилой мужчина в потрёпанной куртке военного образца задел его набитым битком пакетом с продуктами. Одышливо дыша и переваливаясь на ревматических ногах, пенсионер проследовал к подъезду. Презрительно глянув ему вслед, Кадет вытянул из кармашка куртки дешёвый коммуникатор. Пробормотал тихонько, поднеся к самым губам:

— Объект на месте. Снимаюсь с поста.

Настя со стуком бросила на кухонный столик ужин в упаковке. «Разогрей, и ты сыт» — гласила яркая надпись. Она пошарила в холодильнике, выудила из дальнего угла коробочку килек в соусе. Критически осмотрела и решила, что они ещё вполне ничего.

Сбегала к двери, торопливо топая тапками в розовых цветочках, принесла забытую у вешалки упаковку пирожных из магазина за углом. Вытянула на свет бутылку вина. Отёрла салфеткой, поставила на столик. Ну вот, теперь можно звонить Эдику.

Пискливая мелодия сообщения застала её у зеркала. Настя торопливо ткнула кнопочку, глядя на новенький маникюр, сотворённый знакомой девушкой из салона красоты.

«Детка, прости, я не приду». Вот и всё. Она упала на стул, с ненавистью глядя на полированные ногти. Кинулась к сумочке, трясущимися руками достала из кармашка билеты на концерт. Порвать и выбросить. Нет, она их не выбросит. Она сейчас накрасится, наденет лучшее платье и подцепит на этом проклятом концерте кого-нибудь получше Эдика.

***

У ступенек громадного развлекательного центра гудела толпа. Сверкающие двери непрерывно вращались, пропуская пары и целые хохочущие компании. Настя встала на нижнюю ступеньку, поджимая ноги в сиреневых туфельках. Вечер оказался слишком холодным.

Она подёргала сумку за длинный ремень. Время шло, мимо проходили мужчины, мужчины в нарядных пиджаках, куртках и комбинезонах. Почти все они были с женщинами. Настя поймала взгляд одного мужчины, тот приблизился, кашлянул. И пока она смотрела на него, оценивая серые глазки и острый, покрасневший от ветра нос, спросил:

— Женщина, вам билетик не нужен? Недорого отдам.

Настя с негодованием отвернулась. Ноги мёрзли всё больше.

Через две ступеньки от неё топтался прыщавый подросток в наушниках. Он тоже притопывал тощими ногами в модных шнурованных ботинках, дёргая головой в такт музыке. Заметив её взгляд, мальчишка немедленно оскалился в ухмылке и глумливо подмигнул, переступив поближе. Настя с достоинством задрала нос, и на всякий случай отодвинулась.

Толпа рассеивалась, последние запоздавшие парочки спешили к дверям, на ходу вытаскивая билеты.

Наконец Настя повернулась и медленно принялась подниматься по ступеням к сверкающему огнями проходу. Сумка тянулась за ней, стуча по тонким каблучкам.