Натан Темень - Главный приз

Несколько раз они выезжали на природу, где любители старины резвились как дети. Мари, прыгая по молодой травке в общем хороводе вокруг чахлых берёзок, спросила Майю: «И где ваш обещанный обряд?»

«Не всё сразу, милочка», — ответила раскрасневшаяся Майя, таща её за руку вслед за остальными. — «Вы должны влиться в коллектив». «И когда это будет?» «Позже, дорогая. Я вам скажу» И Майя весело взвизгнула, ныряя под ветки очередного дерева.

Наконец, на одной из встреч Мари представили узкому кругу посвящённых. Майя привела её на квартиру, где ожидалось собрание. Ничего таинственного в убогой квартирке на первом этаже стандартного дома не оказалось, и Мари в который раз пожалела потраченного на ерунду времени.

Майя провела её через крохотную прихожую в скучную гостиную, где из мебели был только журнальный столик с чайником и разнокалиберными чашками. Гости, десяток человек, расселись прямо на вытертом, когда-то красивом, ковре. Отсутствие стульев никого не смущало.

Майя облобызала хозяйку в обе щёки, и представила Мари. Мари тут же подверглась целованию, после чего её увлекли к остальным, где ей пришлось повторить процедуру с каждым из гостей. Её чмокали в щёки, жали руку, и передавали по кругу, пока она не обошла весь ковёр, где ей тоже нашлось крохотное местечко.

Мари уселась, подобрав под себя ноги, на вытертом до основы ковре, и с тоской огляделась в поисках еды. На журнальном столике, в плоском фарфоровом блюде кучкой лежали диетические хлебцы. В чашках остывала вода из чайника. Гости, не заботясь о телесной пище, непринуждённо болтали. Соседка по ковру, немолодая девица без тени косметики на бледном лице, заговорила с Мари об археологии. Мари в панике ухватила с блюда сразу два хлебца и с хрустом принялась жевать.

Разочарованная девица переключилась на общий разговор. Все слушали молодого человека, который, помахивая надкушенным хлебцем, рассуждал об археологии. Другая девица, до ушей раскрашенная синей краской, вставляла учёные словечки. Обсуждались тонкости устройства древних гробниц и особенности ритуальной раскраски черепов.

Мари жевала, заглушая незнакомые слова хрустом. Ей было невыносимо скучно. Ожидали важного гостя, и уйти сейчас она никак не могла.

Хозяйка встрепенулась, поспешила в прихожую. Гости притихли. Мари с тоской повернулась к двери. Она ждала, что сейчас войдёт замшелый старикан, одышливо отдуваясь, и заведёт нудные речи. И когда хозяйка, сладко улыбаясь, ввела в комнату долгожданного гостя, девушка сперва решила, что солидный мужчина ошибся дверью.

Гость оказался совсем не старым. Костюм хорошего сукна сидел на нём идеально, манжеты рубашки сияли свежестью, ботинки солидно отливали дорогой кожей. В галстуке ненавязчиво поблёскивал крохотным камушком платиновый зажим.

Дорогого гостя отвели к заботливо постеленному специально для него круглому пушистому коврику, где он уселся, как все, подобрав ноги. Дождался тишины, и начал лекцию. Мари слушала, не вникая в смысл. Голос лектора приятно рокотал, выделяя ключевые слова, и она заслушалась. Соседка по ковру, бледная девица, вытянула шею, сипло дыша, и ловила каждое слово. Худые щёки её, в россыпи прыщей, порозовели. Майя, сидевшая напротив Мари, шевелила пухлыми губами, повторяя каждое слово рассказчика.

Потом лекция кончилась, посыпались вопросы, вокруг зашумели, а Мари заметила внимательный взгляд, брошенный на неё с круглого пушистого коврика, и сразу скользнувший дальше. Потом все стали расходится, толпясь в маленькой прихожей.

Мари Ив толкнули, она пошатнулась, стоя в одной туфельке, и её подхватила под локоток крепкая мужская рука. Солидный гость смотрел ей в глаза, и Мари показалось, что он ждёт ответного жеста. Но Мари не ответила, и мужчина только проводил её взглядом.

***

Мари подняла глаза. Над рассевшимися в кружок членами общества Живительного Огня шумели сосны. Там, наверху, дул сильный ветер, с огромной скоростью пронося по серому небу обрывки облаков. Его непрерывное гудение то повышалось до свиста, то понижалось к глубоким рокочущим тонам, и тогда в голосе ветра слышались приближающиеся раскаты далёкой грозы. Зелёные верхушки деревьев описывали плавные круги над головами людей, по веткам и шершавым стволам коротко шуршало, и сверху падали маленькие овальные шишки и скрученные ножки сухих иголок.

Жрец, служитель и податель Живительного Огня, возложил скрытые под широкими рукавами балахона ладони на камень алтаря. Камень был странной округлой формы, слегка склонённый набок и вмятый посредине, словно по нему ударила плашмя огромная ладонь.

На камне сидела большая белая птица. Индейку в клетке привезли с собой. Мари видела, как из багажного отделения их старенького автобуса, на котором они приехали, вытащили клетку, и вынесли на поляну. Потом вырывающуюся птицу двое помощников в балахонах вытащили из клетки и посадили на алтарь. Жрец подошёл к испуганной птице, положил ладони ей на голову, и тихо пошептал, наклоняясь капюшоном к самой головке с блестящим глазом. Индейка успокоилась и уселась на камне, сложив крылья. Глаза её затянулись плёнкой. Казалось, она спала.

Жрец продолжал говорить. Голос рокотал непрерывно, понижаясь и повышаясь, вторя модуляциям ветра.

— Приди. Приди. Разорви темноту, разгони порождения зла. Даруй нам свет.

Голос повысился почти до крика, и вместе с последним словом будто разом разорвали огромную атласную простыню, свистящий звук прошил воздух сверху донизу, и поляна полыхнула призрачным огнём. Никто не двинулся с места, а Мари от страха прилипла к земле, впившись ногтями в ладони.

Клубок огня полыхнул над поляной, большой, угловатый камень стал белым. Моргая вмиг ослепшими глазами, Мари какое-то время ничего не видела, кроме огненного пятна, превратившегося в негатив.

Потом соседи рядом с ней задвигались, зашумели, а по полянке растёкся запах жареного мяса. На наклонном камне лежало тело птицы. Округлые бока, стиснутые крупными ножками, вписались в выемку камня. Шипела пузырями жарящаяся на красной каменной поверхности шишковатая кожа. Острыми кончиками торчали крылышки с обуглившимися пеньками белых перьев.

Аппетитный запах жареной птицы усилился. Над округлым пупырчатым телом струился пар.

Двое в помощников в балахонах взялись с двух сторон, подняли птицу, сняли с камня и положили на большое овальное блюдо. Фигуры в балахонах зашевелились, оправляя капюшоны и поддёргивая широкие тряпичные рукава.

Жрец повернулся к собранию. Лиц аего под глубоко надвинутым капюшоном не было видно, но Мари почувствовала внимательный взгляд. Жрец протянул руку и поманил её к себе. По поляне прокатился вздох, и все посмотрели на Мари. Провожаемая пристальными взглядами, она на нетвёрдых ногах вышла вперёд. Жрец положил ей руку на плечо: