Айзек Азимов - Фонд [Трилогия]

— Куда, госпожа?

Она отчаянно пыталась говорить голосом низким, не похожим на детский:

— Сколько космопортов в городе?

— Два. В какой желаете?

— Который ближе?

Он уставился на нее:

— Калган Центральный, госпожа.

— В другой, пожалуйста. У меня есть деньги.

В руке у нее было двадцать калганидов. Достоинство банкноты не имело для нее разницы, но шофер понимающе ухмыльнулся.

— Куда скажете, госпожа. Воздушные такси доставят вас куда угодно.

Слегка затхлая обивка холодила разгоряченную щеку. Огни города проплывали под ней.

Что она должна делать? Что она должна делать?

Это было в то мгновение, когда она поняла, что она глупая, глупая маленькая девочка, что она далеко от своего папы, что ей страшно. Ее глаза были полны слез, а глубоко в горле застыл беззвучный крик, от которого все болело внутри.

Она не боялась, что Правитель Стеттин схватит ее. Леди Каллия присмотрит за этим. Леди Каллия! Старая, толстая, глупая — но почему-то она удержала своего правителя. О, теперь все достаточно ясно. Все стало ясно.

Это чаепитие с Каллией, во время которого она была так находчива. Умная маленькая Аркадия! Что-то внутри Аркадии задохнулось, и она возненавидела себя. Чаепитие было подстроено, и встреча со Стеттином, наверное, тоже — так, что в конце концов, Хомир получил разрешение обследовать дворец Мула. Она, глупая Каллия, так хотела, и устроила, чтобы у ловкой маленькой Аркадии было несложное оправдание, не вызывающее никаких подозрений в умах жертв, и все при минимуме вмешательства с ее стороны.

Тогда почему она свободна? Хомира, конечно, арестовали…

Если не…

Если она не возвращается в фонд как приманка, приманка, которая приведет остальных в руки… в их руки.

Значит, она не могла вернуться в Фонд…

— Космопорт, госпожа.

Аэротакси подъехало к остановке. Странно! Она даже не заметила.

Какой чудесный это был мир!

— Спасибо, — она не глядя ткнула таксисту банкноту и споткнулась, выходя. Потом пересекла бегом эластичный тротуар.

Огни. Беззаботные мужчины и женщины. Огромное светящееся табло с меняющимися цифрами, которые сопровождали каждый прибывший корабль.

Куда она поедет? Это не важно. Она знала только, что не едет в Фонд! Сгодится вообще что угодно.

О, хвала Селдону за то рассеянное мгновение, за ту последнюю долю секунду, когда Каллия устала от своей игры, потому что она имела дело только с ребенком, и позволила проявиться своей радости!

И что-то еще произошло с Аркадией, что-то, что смешалось и начало движение в глубинах ее мозга с тех пор, как начался полет на такси, — что-то, что навсегда убило в ней подростка.

И она поняла, что должна бежать.

Это прежде всего. Даже если бы обнаружили каждого заговорщика в Фонде, даже если бы схватили ее отца, она не могла, не смела рисковать предупреждением. Она не могла рисковать своей собственной жизнью, ни в малейшей степени, даже для целого государства Терминус. Она была самой важной персоной в Галактике.

Она знала это точно, стоя перед билетным автоматом и думая, куда же отправиться.

Потому что во всей Галактике, она, и только она одна, кроме них самих, знала, где находится Второй Фонд.

Трантор…В середине Междуцарствия Трантор стал тенью. Там, среди колоссальных руин, жила небольшая колония фермеров…

Нет и никогда не было ничего похожего на оживленный космопорт на окраине столичного города густонаселенной планеты. Там есть огромные машины, спокойно отдыхающие на своих платформах. Если правильно выбрать время, можно увидеть впечатляющее зрелище снижения гиганта, приземляющегося на отдых, или вообще повергающее в трепет стремительное отправление стального пузыря. Все это происходит почти бесшумно. Движущей силой является беззвучная волна нуклонов, перемещающихся в более компактные расположения…

С точки же зрения площади девяносто пять процентов относились к самому порту. Квадратные мили территории предназначены для аппаратов и людей, которые их обслуживают, а также для вычислительных машин, обслуживающих и тех и других.

Только пять процентов порта отданы потокам людей, для которых он — промежуточная станция по пути ко всем звездам Галактики. Несомненно, что большинство безликой человеческой массы перестало принимать во внимание технологическую ячейку, которая объединяет космические дороги. Возможно, некоторые из них, время от времени, испытывают зуд при мысли о тоннах снижающейся стали, которые выглядят такими маленькими на расстоянии. Один из этих циклопических цилиндров мог, предположительно, пропустить направляющий радиосигнал и обрушиться в полумиле от ожидаемой точки приземления, через застекленную крышу огромного зала ожидания, и только густой органический туман и порошкообразный фосфат остались бы от тысяч людей.

Однако этого никогда не могло случиться благодаря приборам безопасности, и только ужасный неврастеник мог предположить такую возможность более, чем на мгновение.

О чем же тогда думать всем этим людям? Это не просто толпа, видите ли. Это целенаправленная толпа. Эта цель нависает над пространством и сгущает атмосферу. Выстраиваются очереди, родители пасут своих чад, багаж перемещается в аккуратные массы — люди уезжают.

А теперь представьте себе полную физическую изоляцию одного из этой ужасно занятой толпы, который не знает, куда же отправиться, хотя в то же самое время чувствует более сильно, чем, возможно, другие, необходимость уехать куда-то, куда угодно! Или почти куда угодно!

Даже при отсутствии телепатии или каких-либо неразработанных методов ментального контакта вокруг отчаявшегося возникает какая-то особая, неуловимая атмосфера, и этого вполне хватает.

Нет, это переполняет, и вытекает наружу, и затопляет!

Аркадия Дарелл, одетая в чужое платье, стоящая на чужой планете в совершенно чуждой ей ситуации, которая, казалось, даже из чужой жизни, горячо желала собственной безопасности. Она не знала, что именно этого она хотела. Она знала лишь, что сама открытость доступного мира была большой опасностью. Она хотела укрыться где-нибудь в неисследованном закоулке Вселенной, куда бы никто никогда не заглянул.

И так она стояла, девочка, немного старше четырнадцати. Уставшая хуже восьмидесятилетней старухи, испуганная, как пятилетний ребенок.

Какой незнакомец из сотен, которые прошмыгивали мимо нее — на самом деле прошмыгивали мимо, так что она могла чувствовать их прикосновение, — был человеком Второго Фонда? Какой незнакомец тотчас же уничтожит ее за то, что она одна, одна-единственная, знает, где расположен Второй Фонд?