Роман Доля - Шахматы мироздания. Ключи выхода из игры

– А если я досрочно завершу партию?

– Тогда я вмешаюсь в процесс, ибо я, как хранитель времени, должен сохранять баланс мировых сил. Я буду настаивать на надлежащем исполнении закона.

– Хорошо, Учитель! Я буду бдительным игроком, оставляя за собой право на эксперимент, риск, шарм и даже на удовольствие от самой игры. Ты меня всегда так учил. Хотя я даже представить себе не мог, что сам подпишусь под всем этим. Но проясни точнее, в чем заключен смысл игры?

– Смысл игры в самой жизни! – улыбнулся Васиштха. – Это иррациональное знание. У тебя есть миссия и предназначение. Однако они проявятся лишь в процессе самой жизни, как цепочка неизбежных событий. Твоя задача в игре не пропустить свой шанс и своевременно и правильно на него отреагировать. Борьба идет за твою свободу!

– Но свобода – это осознанная необходимость! – перебил Учителя юноша. – Это классика марксизма.

Васиштха с любовью и укоризной посмотрел на юношу.

– Свобода – это осознанное творение себя в потоке космического порядка и гармонии во всех мирах. По сути, это поэтапное осознание самого себя на разных уровнях своего развития. Это и есть твой Кон, а ты в этой партии Князь – владеющий коном!

Если ты упускаешь свой шанс, не важно, чего бы это ни касалось, то ты запутываешься в нагромождении причинно-следственных связей и сходишь с кона. Нить сюжета теряется. Тогда ты вынужденно отдашь управление своей жизнью другим игрокам и станешь марионеткой кармы. Искусство жизни приходит только через практику. Бесспорно, что у Всевышнего на тебя свои планы. Никто не властен знать его планы. Однако распознавая части замысла через их осознание в усилиях взросления, ища истину во всем, ты поймешь, что это и есть самые что ни на есть твои сокровенные желания. Ты внезапно поймешь, что Ты и есть этот самый Всевышний принцип!

Рама слушал, а в голове поплыли строки стихов. Всевышний говорил напрямую языком образов, которые преображались в стихи.

– Это все, или мне еще что-то следует знать? – переспросил Рама, находясь под воздействием магии Высших Сфер.

– Да, одна маленькая формальность. В дорогу ты возьмешь с собой шахматную фигурку. Она будет твоим оберегом, оружием, советником и другом. На случай, если ты забудешь, кто ты есть, пешка нейтрализует яд забвения!

Васиштха вручил юноше белую пешку. Рама внимательно рассмотрел ее.

– Ничего особенного. Только это явно артефакт и атрибут в одном образе, – решил он, – хотя пешка, как пешка.

Внезапно Рама не раздумывая произнес слово «пешка» внутри своего магического огня на ясном языке. Смысл сказанного сводился к прямой расшифровке значения слова с протославянского языка. Примерный перевод озвученного смысла читается так: «Сила бога Перуна, данная асу и ограниченная индивидуальным сознанием!» Чтобы фраза ожила и явила собой заложенную в ней суть, произносить потребовалось базовым уровнем сознания через образ. Образ слова читается справа налево. Остров сотряс чудовищный взрыв.

– Ты уже не мальчишка, а муж! – засмеялся Васиштха. – Такие вещи в огне не горят и в воде не тонут. Они предметы другого – совершенного мира. Но то, что проверяешь, – молодец! Я бы и сам ничего на веру не принял. Вот теперь сам и убирай следы в эфире пока не поздно. Как прикажешь мне тебя теперь представлять во всех мирах – недоученный бог?

Рама быстро отстроил пространство, тогда как Васиштха залатал пробоину по всем остальным измерениям.

– Этого достаточно, – сказал Учитель. Он встал и обнял Раму. – Да, самое важное! Артефакт всегда стремится к своей противоположности – Черной Пешке! Когда оба артефакта находят друг друга, наступает новая эпоха – Большая Космическая Игра! Черная Пешка считается утерянной. И еще! Пешка меняет сознание владельца. Во что ты будешь преобразовываться, знает лишь Всевышний. Удачи тебе и Харе Рама!

– Харе Рама!

Рамзес* был круглым сиротой и самым низшим чином в касте жрецов храма Осириса. Никто не помнил его настоящего имени и откуда он взялся. Лет ему было около двенадцати, но выглядел он не по годам взрослым. На лице его всегда светилась беззаботная улыбка, отсюда и прозвище, которое дали ему прихожане в честь бога Амон-Ра*. Все так и звали его – Рамзес – Сын Солнца. Шутливое прозвище неожиданно прижилось. Настоятель храма даже приказал побить Рамзеса палками за святотатство, но за хлопотами как-то забыл проконтролировать. Набожные монахи также не спешили обижать сироту. На этом все и закончилось.

Целыми днями Рамзес скрупулезно переписывал старинные папирусы. Вообще-то должность писаря считалась одной из самых уважаемых. Однако в случае с Рамзесом жрецы относились к нему как к безродному инвалиду и сироте. Частые припадки и полное отсутствие тщеславия дополняли картину. Откуда Рамзес выучился грамоте и как его посвятили в тайные знания, никто не понимал и не помнил. Говорили, что это сам правитель нома определил сироту в храм. Однако дело свое он знал. Даже старшие писари часто советовались с Рамзесом по самым сложным и неотложным вопросам. Рамзес довольно быстро прослыл прозорливым юношей, напрямую разговаривающим с богами. Его советы были на удивление разумными и полезными. Когда его спрашивали, откуда он все это знает, он пожимал плечами и говорил, что это бог Ра говорит, а он лишь повторяет. И еще, что беспокоило суеверных служек, это странная деревянная фигурка, с которой Рамзес не расставался ни на минуту. Внешне она напоминала Джед – символ позвоночника бога Осириса, однако Рамзес называл ее пешкой. На службы его старались не привлекать, так как он настолько глубоко в них погружался, что вывести его из состояния религиозного транса было чрезвычайно трудно. Во время припадков он падал на пол и бился в конвульсиях. Затем он засыпал мертвецким сном и спал несколько суток. Когда он пробуждался, то на него нападал зверский голод. Хорошо наевшись, он начинал рассказывать странные истории о будущем или далеком прошлом. Собиравшиеся послушать жрецы и служители бога Осириса ахали и качали головой, особенно когда он рассказывал о железных повозках и железных птицах, которые перевозят людей. Они громко удивлялись и вспоминали, что в самых древних папирусах есть упоминания о летающих колесницах богов.