Михаил Анчаров - Дорога через хаос (сборник)

А я к тому времени прочёл эстетику – шесть томов отрывков избранных эстетиков. Мне Илларион подписку устроил. Как раз начался книжный бум. Книжный бум – это когда книги не покупают, а вкладывают в них деньги в надежде на то, что бумаги всегда будет мало и их не переиздадут. И ещё покупают престиж. Но не престиж культурного человека, а тоже престиж богатого. Старые картины не укупишь, да и как узнаешь, кто из нынешних художников станет классиком, а издательство знает, кого издавать. В барахле, коврах и хрустале наступило разочарование. О мебели и автомобиле и говорить нечего – каждый год новый образец. А книги чем старше, тем дороже. Даже захудалые.

– Илларион, как же тебе удалось подписку достать на эстетику?

– Шофёр у меня есть знакомый, в театре работает. Сестра его жены в Будапеште живёт, за венгра вышла, а его дядя здесь в торгпредстве работает, и у него в книжном магазине завотделом знакомая.

Ну, получил я эстетику. Читаю.

Якушев сказал:

– Если эстетика хочет быть наукой, она должна не картины изучать или книги, а создавать теорию творчества и теорию впечатлений. То есть изучать художника и зрителя. А картина – это посредник. Как можно деньги изучать, если не знаешь, как их зарабатывают и как тратят? И к художнику уже начали подступаться, даже наука появилась “эвристика”, от слова “эврика”–“нашёл”.

– Это Архимед в ванной крикнул, – говорю я.

– Да, в ванной, – говорит Якушев. – А зритель – это ещё терра инкогнита.

– Неизвестная земля, – говорю я.

– Затормози, – говорит Якушев. – Хватит книжки читать. Приглядись к Рембрандту, а потом иди на улицу.

– А чего я там потерял?

– Себя, – сказал Якушев. – Себя.

…Потому что как слёзы вызывают слёзы, а смех – смех, следы полёта одного человека помогают взлететь другому.

Потому что только для этого и нужно искусство. Всё остальное можно получить в других местах.

Пасмурный вечер. Сад в доме Джокондо. Мона Лиза одна.

Мона Лиза

(у картины)

Идёт по свету слух о Джиоконде,

О чуде, что творит здесь Леонардо.

Друг друга перекрывшие эмали

Здесь сохранят мгновенья на века.

Плохие чудеса… Здесь злою кистью

В картину перелита жизнь моя.

Что смотришь на меня, проклятый образ,

Ведь ты – не я… Смотри, ведь я живая,

Я тёплая… Смотри на эти руки…

А ты всё та ж холодная доска.

О боже!

(Тяжко плачет.)

Ну будет… Ну довольно… Ф-фу… что плакать.

(Берёт лютню, поёт.)

Встала и задула свою лампу,

А луна высокая светла.

Знаю, знаю, что не нужно плакать.

Вот опять слезинка потекла.

(Выходит из калитки на пустую площадь.)

Ох, ты в беду попала, Джиоконда,

Цена твоей картины – жизнь твоя.

(Поёт.)

Почему тоскливее всего мне

Эта мысль о том, что вдалеке

Обо мне ты никогда не вспомнишь,

Не узнаешь о моей тоске.

(Перестаёт петь.)

Наверно, Джиоконде неприлично

Петь песни на пустынных площадях,

Да и знобит… И в сердце словно ветер.

Нет, не дожить мне до конца картины!

Как тихо… Город словно вымер.

Пой или плачь – никто не отзовётся.

Как радостно считаться Джиокондой.

Входит Анита.

Как тягостна мне жизнь моя, Анита.

Анита

Конечно, девочка моя! Конечно!

Портрет проклятый всех нас поедает!

Мона Лиза

Съедает и любовь мою… О боже!

Нет, больше не могу…

Джокондо

(входя)

Что с ней, Анита?

Анита

А то, что нету жалости у вас.

Синьора ваша извелась совсем:

Да, у неё сил больше не хватает

Сидеть для бесконечного портрета!

Джокондо

Ну, ну, капризы, Мона Лиза,

Бесплатно пишут, музыка бесплатно,

Живая остроумная беседа…

Мона Лиза

Он говорит с портретом… не со мной.

Джокондо

Ну перестань. Какие пустяки!

Мона Лиза

Жена страдает – это пустяки?

Пускай страдает. Только бы бесплатно!

Джокондо

Вы вспомнили, что я ваш муж, синьора?

(Уходит.)

Входят Леонардо, Зороастро и Франческо Мельци. Мона Лиза садится. Леонардо пишет. Мельци поёт.

Мельци

(поет)

Вот утро встало.

Голубые горы.

Вот утро встало.

Голубые воды.

А почему грустишь ты, Аталанте…

Леонардо

Что ты пропел мне?

Мельци

Песню Аталанте…

Леонардо

Ох, Аталанте! Где-то он теперь?

Увы, Мадонна,

Бедный Аталанте

Не сам пришёл,

Он жаждою гоним.

Франческо, нет известий?

Франческо убегает.

Что такое?

Томазо, говори скорей… Ну, живо!

Зороастро

Восстание разгромлено в Ареццо…

Леонардо

Ну не тяни… Убит?.. Убит, я знаю…

Быть может, нет? (Кричит.) Да не тяни!

Зороастро

Убит.

Леонардо

Убит… Убит. Я это раньше знал…

Как он недолго пробыл у меня!

Но как я мог пустить его уехать?

Проклятая рассудочность моя…

Пустить мальчишку в чёртову затею!

Тогда зачем нужны мы, старики?

Кто разгромил восстание в Ареццо?

Зороастро

Флоренция…

Леонардо

Воюет со своею слободой…

Довольно. Хватит… Я преступно медлил.

Скоты! Убийцы! О, мой Аталанте!

Скорей! Скорей! На помощь тем живым,

Кого ещё зарезать не успели!

Остановилось время… Я пишу портрет!

Презренный!.. Зороастро!

Зороастро

Да, синьор.

Леонардо

Где люди Борджа?

Зороастро

На подворье ждут.

Леонардо

Пусть ждут. Сегодня едем.

Мона Лиза

Нет… не уезжайте…

Нет, этого не может быть… Так вдруг?..

А как же мой портрет?.. А как же…

Нет, нет, я не хочу!.. Я не пущу вас!

У вас искусство!.. Нет, я не хочу!

Леонардо

Искусство в том, чтоб счастье приносить,

А я свернул со своего пути…

Скорей! Скорей! Коней влечёт дорога!

Мона Лиза

Не уезжай, любимый…

Молчание. Все останавливаются.

Леонардо

Вы сказали…

Мона Лиза

Любимый мой… Как сладко говорить.

Леонардо

(задыхаясь)

Не верю я тому, что слышат уши.

Мона Лиза

Ну вот теперь ты знаешь… Всё равно.

Пускай… Я столько времени молчала…

Да, я люблю тебя!.. Люблю тебя. Ты мой.

Ты никуда отсюда не уедешь.

Анита

Что делает она! Что говорит!

Опомнись! Ты ведь замужем!..

Мона Лиза

(с презреньем)

“Мой муж”!

Когда отец мой умер в разоренье,

Меня ему отдали за долги,