Александр Михайловский - Проклятый мир Содома [СИ]

Мы не виделись с ним почти год, и с тех пор он загорел, окреп, возмужал, отпустил короткие почти бесцветные усики и обзавелся кривым шрамом во всю щеку. Я любовалась на него и ликование наполняло мое сердце до краев, и робкая надежда стучалась в это самое сердце – что если эта встреча будет счастливой? Но как к нему подойти? Он тут, похоже, начальство – вон, запросто разговаривает с двумя другими командирами… А я? Я еще пока еще не достигла даже статуса рядовой воительницы…

В это время, словно услышав мои затаенные мысли, он повернул голову и бегло осмотрел нас, выстроившихся перед ним, в еще даже не обмявшейся форме и не пригнанном снаряжении. Потом его взгляд остановился на мне, и лицо его начало меняться. Неверие, надежда, радость.

– Ники! – выкрикнул он, бросившись ко мне с раскрытыми для объятий руками, – моя милая Ники! Какое счастье, что ты здесь!

– Вернер! – крикнула я, бросаясь ему навстречу, – мой милый Вернер!

Мы столкнулись и так крепко обхватили друг друга в объятьях, что мой ребенок, висящий в сбруе спереди меня, недовольно захныкал.

– Что это, Ники? – чуть отстранившись от меня, спросил Вернер.

– Это наш с тобой сынок, Вернер, – гордо ответила я, – это все, что ты оставил мне на память о нашей любви.

– О, милая… – сказал Вернер срывающимся полушепотом, и его глаза заблестели, – наш ребенок… Боже мой… – он растерянно разглядывал младенца, – какая неожиданность… Тут он, видимо, вспомнил, что мы здесь не одни, и стал стыдливо озираться. Однако его собеседники смотрели на нас понимающе-снисходительно. Однако он счел, что для выражения чувств лучше будет найти другое время и стал поспешно рассказывать мне:

– Знаешь, Ники, как только пал херр Тойфель и был заключен мир, я принялся везде тебя искать. Но мне ответили, что такой воительницы в храме Поющих Ветров не существует, и тогда я с горя записался в эту экспедицию для покорения другого мира, и уже тут после первой битвы услышал Призыв и перешел на службу к капитану Серегину. И, о чудо – я неожиданно встречаю тебя, моя милая, да еще и с нашими ребенком на руках… В этом, несомненно, есть рука самого Отца.

– Чьего отца? – не поняла я, – твоего отца, Вернер?

– О моя милая дикарка, – воскликнул Вернер, – Отец Небесный есть создатель всего сущего, но об этом мы поговорим сегодня вечером. А сейчас встань, пожалуйста, в строй, мы и так уже потеряли достаточно времени.

Таковы эти тевтоны – едва только прошло первое очарование нашей встречи, как он уже ставит меня в строй и начинает командовать, потому что сегодня он здесь начальник, а не я. Вечно у них в голове какой-то великий могущественный мужской Бог, который учит их как жить. Не успели они избавиться от херра Тойфеля, как тут же обзавелись каким-то Отцом, которому принялись молиться с прежним пылом. Боюсь, что в нашей семье будет не избежать религиозных споров. Пусть даже Великая Мать отказалась от меня, как от негодной дочери, но я при этом все равно остаюсь примерно-правоверной амазонкой, не отступающей от внушенных в детстве идеалов.

И только потом я узнала, что одним из тех командиров, с которыми разговаривал мой милый Вернер, был сам капитан Серегин. Какой ужас! Не успела я завербоваться в его войско, как тут же выложила напоказ всю свою личную жизнь.

Шестьдесят пятый день в мире Содома. Вечер. Заброшенный город в Высоком Лесу.

Ася, она же Асель Субботина, она же «Матильда».

Ух ты, ну и жизнь пошла в последнее время, только успевай вертеть головой. Посмотрите налево, там наши дикие советские предки, которые жили еще задолго до моего рождения и не знают, что такое мобильный телефон, персональный компьютер, интернет и прочие достижения цивилизации. Серегин их тоже не особо уважает, называет их поколением, просравшим Страну – вот именно так, страну с большой буквы, но при этом считает, что если к ним приложить руки и немного обтесать, то толк непременно выйдет. А вот их старшие начальники – они уж точно безнадежны. Но я этого еще не понимаю. Я пока еще всего лишь маленькая девочка, которая старается держать глаза и уши открытыми, а рот, наоборот, закрытым.

В то же время, если посмотреть прямо, то есть уже направо, то можно увидеть инверсионный след от пронесшейся мимо банды юных амазонских школьниц-гимнасисток, которых исключили из ихней школы за мелкие проказы и неугомонное поведение, а там это кончается печально. Если родственники исключенной девчонки не могут выплатить гимнасии долги за обучение, то ее продают в рабство. Мальчишки там вообще второй сорт, и даже не учатся в школе. Считается, что мужчина у амазонок годен только для ОДНОГО, но мне об этом ОДНОМ знать пока преждевременно. Мала еще. А я знаю. Кто ж не знает, откуда дети берутся? Хотя, вру – есть такие. Помнится, в школе я с одной «домашней» девочкой разговаривала, так она аж расплакалась, пытаясь доказать мне, что дети получаются от поцелуев, а то, чем занимаются плохие дяди и тети – это гадость, и порядочные люди этого не делают. Как же я над ней смеялась!

Так вот, Серегин выкупил у храмов этих как бы бесполезных девчонок и начал учить их на разведчиц, связисток и прочих нужных нам людей.

Кстати, все девочки в этом отряде примерно моего возраста в одиннадцать-тринадцать лет, и я с ними даже немного подружилась. Они все классные! Настоящие дикие оторвы. Тел – она, конечно, тоже оторва, но она все-таки деммка, а тут свои, человеческие девки, с которыми можно побеситься и посплетничать. Правда, пока они по-русски говорят не очень, но и я тоже не забыла латынь и могу с ними немного потрепаться о нашем, о девчачьем. Только «классная» у них слишком строгая, потому что это дикая лилитка по имени госпожа Ланг. Она черная, высокая и худая как палка. А еще у нее на теле везде есть такая клевая татуировка, которая делает ее похожей на длинную, стройную и очень опасную ядовитую змею. Сначала я тоже хотела сделать себе такую татуировку, но потом подумала, что это ни к чему, потому что один раз ты ее делаешь, а потом фиг от нее отделаешься. Быть может, лучше попросить Димку сделать мне такие же острые уши, как у лилиток или, может, ну нафиг и их?

А еще мы ходим в библиотеку. Она, конечно только для военных, но мы теперь тоже слышали Призыв, и капитан Серегин взаправду взял нас на службу посыльными, потому что все равно нас не удержишь, и папы с мамой, к которым нас можно отправить, тут тоже нет. Библиотекарь Ольга Васильевна сначала нас немного боялась – в смысле боялась, что мы начнем рвать книги – но мы все же не такие дикие и никаких книг рвать не собирались, а Димка своей магией даже вылечил несколько совсем старых книжек, которым было плохо, плохо, совсем плохо, после чего мы в библиотеке стали самыми желанными гостями. Я даже не думала, что после всех наших приключений просто почитать книжку окажется таким большим удовольствием. Особенно мне почему-то понравились книжки про героев-пионеров, воевавших в партизанских отрядах, и потом я даже долго плакала из-за этих книжек, потому что узнала, что все эти герои, мальчики и девочки – все погибли, потому что их убили фашисты или наши предатели – дерьмократы и либерасты.