Ян Ларри - Страна счастливых (сборник)

— Тю тебе! — махнул руками Костя.

Жеребенок взбрыкнул и понесся, чавкая по зеленой траве, вдавливая ее в землю копытцами.

Ребята вошли в избу.

Грибакин чинил хомут. У печи на привязи лежал рыженький теленок. Темно-синие глаза его казались такими же большими, как и круглые его темно-сизые ноздри. На лбу белела лысинка. В углу возились две овцы с ягнятами, беспокойно шурша соломой.

— Здрасте, дяденька Степан! — остановился на пороге Мишка.

Грибакин поднял голову.

— Здравствуй, тетенька! Ай телку сватать пришел?

— А где… в очках-то? — осмотрелся по сторонам Мишка.

— А тебе зачем?

— Нам-то… Нам это… Притти велел, давеча…

— Рад… — открыл было рот Костя, но Мишка быстро дернул его за рукав.

— Велено, значит — велено!

— А!

Грибакин перевернул хомут и взглянул сквозь дыру на окно.

— В чистую ступайте, — сказал после некоторого молчания Грибакин, бросив хомут на пол.

Ребята прошли в чистую половину. Открыв дверь, они увидели очкастого, который стоял спиной к двери, склонившись над какой-то шипящей машиной.

— Дяденька, — кашлянул Мишка, — ты сказал, притти чтобы…

Очкастый оглянулся.

— А, — заулыбался он, — Мишка! Ну, ну, садитесь, ребята, гостями будете!

На столе стоял на длинной ноге и широкой медной подставке ослепительно сверкающий чайник. В ноге шумел синий огонек, венчиком окружая дно чайника.

— Радио! — шепнул Костя.

Но в это время очкастый схватил чайник за ручку, и он, легко отделившись от пылающей ноги, поплыл в воздухе.

— Ой! — отдернул руку очкастый от чайника. — Ишь нагрелся как… Ну, а теперь будем чаевничать… Садись, ребята!

Мишка нерешительно направился к столу, но Костя не расслышал приглашения. Он с удивлением смотрел на шипящую огнем медную штуку, не будучи в силах оторвать от нее взгляда.

— Что, брат? — ткнул Костю пальцем в живот очкастый. — Неужто автомобиля живого не видел?

Костя с удивлением взглянул на очкастого.

— Разве это автомобиль?

— А что ж по-твоему?

— Автомобиль другой… В избе-читальне нарисованный… С колесами!

— Ну? — Удивился очкастый. — А ведь и верно.

— А это что? — ткнул пальцем в медную штуку Костя.

— А это, брат, примус! Карманная печка!.. Ну-ка, покрути эту штучку вот в эту сторону.

Очкастый взял Костину руку и положил ее на медную штучку. Костя повернул ее в сторону и тотчас же с испугом отдернул руку. Примус фыркнул, тяжело вздохнул, пламя подпрыгнув исчезло.

— А-а-а, испортил? — захохотал очкастый и, подхватив Костю, посадил его за стол на табуретку, — а теперь за это ты должен выпить десять стаканов чаю.

Костя насупился:

— Брюхо ж лопнет, — тяжело вздохнул он.

— А мы его зашьем! — опять захохотал очкастый, и начал ловко развертывать разные свертки, подмигивая при этом ребятам и забавно морща нос. Из свертков посыпались на тарелки тонкие и толстые колбасы, разные коробки, яйца и еще что-то такое, чему даже и название трудно было придумать. Очкастый ловко нарезал колбасу ломтиками, вскрыл блестящей штукой коробки, кокнул яйца и все это придвинул к ребятам.

— Лущи, молодцы, — сморщил нос очкастый.

Мишка взял самый маленький кусочек колбасы и положил его на огромный кусок хлеба. Костя последовал его примеру, но очкастый с испугом закричал:

— Стой! Стой! Стой! Вы что это? Ну-ка, ну-ка!

Он выхватил из рук смутившихся ребят хлеб и кусочки колбасы, намазал куски хлеба маслом, сверху положил несколько штук тоненьких рыбок, потом ошелушил яйца, разрезал их пополам и половинками яиц покрыл все сверху.

— Начинать надо с бутербродов по-немецки, — сказал очкастый, — масло, кильки и яйца это — самое замечательное средство для аппетита.

С этим словами очкастый сунул бутерброд в открытый рот Кости и крикнул.

— Сжимай зубы!

Костя испуганно чавкнул.

— Хорошо? — захохотал очкастый.

Костя утвердительно мотнул головой.

После бутербродов по-немецки ели толстую и тонкую колбасу, потом разделали под-орех две коробки с каким-то вкусным соусом и совершенно серьезно приналегли на полусоленые и жирные куски чего-то белого.

Очкастый поддевал вилкой из коробок и корзиночек маленьких рыбок, облитых жиром, розовые комочки, какую-то толстую траву и крошечные огурчики, широко открывал рот, в котором почему-то сверкало золото, рычал, чавкал и все время смеялся.

Ребята ели молча, подталкивая друг друга локтями каждый раз, когда в рот попадало что-нибудь вкусное. Потом пили чай с халвой.

Ребята взмокли, утирали рукавами пот и чувствовали себя на седьмом небе.

Особенно понравилась халва.

«Лучше ее ничего на свете нет», — подумал Костя, прихлебывая чай.

Мишка как будто ничего не думал, но это не мешало ему уничтожать халву, — не отставая в этом деле от Кости.

А когда было отдано должное колбасе, килькам и халве, очкастый развел примус и взгромоздил на него большую жестяную коробку.

— Смотри сюда, ребята, — сказал очкастый, вываливая на стол корни алтея, — учитесь, пока я жив, обрабатывать лекарственные травы. — Он бросил корни алтея в синий таз и начал лить в него воду из большого кувшина.

— Помоем грязнулей, — приговаривал очкастый, смывая с корней землю и очищая их ножом от коры. — А теперь разрежем на куски. Вот… По четверти, но не больше. А толщину, чтобы имели они меньшую, чем два мои пальца. Так. А теперь пожалуйте, дорогие корешки, в сушку.

Он кинул решетку в ящик; на эту решетку положил корешки и сверху опустил градусник.

— Так. Правильно. 35 градусов по Цельсию. Оч-чень хорошо! Теперь слегка убавим огонь и все в порядке! Ну-ка Костя, взгляни сюда. А как заметишь, что корешки желтеть начинают — скажи. А мы с Мишкой горицвет обработаем тем временем. Ну-ка, Миш, складывай головка к головке все это, — показал он на горицвет, — а как сложишь, тащи сюда и раскладывай на солнышке. Пусть травка заморится слегка.

Работа закипела. Очкастый суетился, метался по комнате и все время без умолку говорил:

— Чудодеи вы, право! По золоту ходите и сами того не замечаете. Чудесно даже. Аптекам лекарственные травы до зарезу нужны, за лекарственные травы деньги большие платят, а вы вот, точно чудаки какие, ходите по этим травам, и нос кверху. Эх, ребята, ребята, золотая у вас земля, да люди-то медные лбы.

— Это самое и Федоров говорит, — вставил словечко Мишка.

— Кто он? Коммунист?

— Не… коммунистов в нашей деревни нету… Демлизованный это!

— А!

— Федоров-то и сбивает всех зажить как-то по-новому.

— Ну, а мужики?

— Мужики? Мужики, они говорят: непривычно.

— Ну и чудаки, — сказал очкастый, — а голодать да картошку одну есть разве привычно? Да разве к хорошей жизни надо привыкать?.. Колбаса-то вам понравилась?