Алина Кут - Купольный город

Первичный медосмотр. Диагноз: Инородное тело в брюшной полости.

Извлечение инородного тела — успешно. Подпись: Врач-хирург Олег0114.

Госпитализация. Особый медкорпус. Дата поступления: 25.01.24 г. э.н.

Манипуляции:

1. Биохимия крови

2. Бронхоскопия.

3. УЗИ брюшной полости.

4. УЗИ головного мозга.

5. Эндоскопия пищевода.

6. ЭЭГ.

7. Психодиагностическая коррекция.

Диагноз: Избыточная эмоциональность.

Назначено: контроль за состоянием в течение 1 месяца. Сверхтаблетка не требуется.

Выписана: 28.01.24 г. э. н. Подпись: врач-психолог Алексей0809».

Завтра меня отпустят. Это уже хорошо. Диагноз непонятный. Посоветуюсь завтра с Михаилом, может, у него получится прояснить ситуацию. Но что за инородное тело в брюшной полости? Мне об этом ничего не говорили. Так как время поджимало, я быстренько отсканировала свою медкарту, вышла из ординаторской и побежала в свою палату. Вернувшись, я наконец-то перевела дыхание. У меня никогда так не колотилось сердце, как будто сейчас выпрыгнет из груди. И неудивительно: я же впервые в жизни (во всяком случае, в новой жизни) нарушила правила, украла информацию. Меня успокаивало лишь то, что я украла информацию о себе. Всё-таки я имею на это право. Я должна знать, что же со мной не так, почему я отличаются от моих однокурсников.

Как и было указано в медкарте, меня на следующий день выписали из особого медкорпуса и отправили в образовательный корпус. После занятий однокурсники завалили меня вопросами. Оно и понятно, они ведь никогда в сознательном состоянии (я имею в виду помимо первичного медосмотра, куда поступают еще в состоянии комы) не бывали в особом медкорпусе. Отвечая на их вопросы, я искоса поглядывала на Михаила, давая ему понять, что моя «вылазка» прошла успешно.

Однако показать ему сканы мне удалось только через четыре дня. Наш курс приближался к первогодичной аттестации, поэтому количество занятий и экскурсий увеличилось в несколько раз. За эти дни мы посетили механический отдел, в котором механики изобретали всё новые, оснащенные высокотехнологичными приборами, автомобили, разные механизмы, включая оружие; пищевой отдел, в котором производилось энергетическое генетически-модифицированное питание для всего населения Купольного города; отдел связи, в котором занимались разработкой высокочувствительных видео-, свето- и нанокамер, теле- и видеофонов, радиоволновых приборов оповещения и т. д. Только на четвертый день, во время принятия кислородной терапии (каждую субботу мы по восемь часов сидим в кислородном парке, насыщая наш мозг живительной энергией для обучения) мне удалось поговорить с Михаилом. Чтобы не вызывать подозрений у остальных однокурсников, я взяла из библиотеки две э-книги по аэродинамике (как будто я хочу, чтобы Михаил объяснил мне некоторые нюансы, ведь слава о его изобретательности ходит по всему образовательному корпусу). Мы сели на скамейку под большущим раскидистым кленом и, смотря в книгоэкраны и время от времени тыкая в них пальцами для пущей достоверности, начали обсуждать мою историю болезни.

Михаил просмотрел сканы и, к моему удивлению, больше заинтересовался моим недавним диагнозом «избыточная эмоциональность», нежели инородным телом, извлеченным из моей брюшной полости сразу после декриоконсервации.

— Ты ведь знаешь, что эмоциональность в наше время не в почете, — тихо, но убедительно начал Михаил.

— Ну да, конечно. Главное, ум, рациональность и повышение уровня интеллекта. Это же все знают. Но ведь мне не назначили лечение. Значит, я здорова.

— Не уверен.

— Что значит не уверен?

— Помнишь Кристину, которая проучилась с нами месяца три, а потом пропала. Ну Кристину, такую любопытную девушку, которая везде совала свой нос.

— Ну да, помню. У нее вроде нашли какие-то отклонения, не совместимые с жизнью.

— И куда же она делась, по-твоему?

— Может, долго лечили, а потом отправили учиться с другим курсом. Даже меня исследовали целых три дня, хотя ничего такого не нашли.

— А меня её долгое отсутствие заинтересовало, и я немножечко покопал…

— Знаешь, ни капли не удивительно, с твоим-то складом ума.

— Ну да, я знаю, — согласился со мной Михаил. — Многие меня считают чокнутым изобретателем и фантазером. Но мне кажется, я тогда был близок к разгадке…

— Продолжай. Ну? Что же ты выяснил?

— Ни на одном из последующих курсов обучения Кристины0323 не зарегистрировано. Я прошерстил все документы на зачисление и отчисление образовательного корпуса.

— А второй курс?

— Там тоже нет: ни в поисковиках, ни в архивариусах, ни в историках, ни в учителях, ни в пищевиках, ни в связистах. Нигде. Она как будто испарилась.

— И что же, ты думаешь, с ней случилось?

— Догадки-то у меня есть. Но я не могу быть на данном этапе ни в чем уверенным. Поэтому и пустые домыслы тебе сообщать не буду. Ты же такая доверчивая… Но я попробую снова поднять это дело, поразмыслить, поискать.

— Михаил, тебе надо идти в поисковики, а не в механики, — съязвила я.

— Кислородный парк закрывается. Всего доброго! — услышали мы приятный женский голос. Интересно, есть ведь и такая работа: сообщать информацию. Чего только не придумает правительство, чтобы обеспечить во всём полный порядок и создать четкую систему.

Подошло время первогодичной аттестации. Если Михаил был уверен в своем выборе (он шел на механический факультет), то я до сих пор металась. Мне нравилось многое. Почему нельзя пройти несколько курсов обучения?

Лингвистика очень заманчива. Доподлинно известно, что до эры науки на планете существовало двести пятьдесят восемь стран и независимых территорий. Наши исследователи пока активно работают в странах бывшей Европы. На очереди страны бывшей Азии, такие как Индия, Монголия, Япония. Архивариусы обнаружили достоверные карты миры, на которых отмечены все государства наших предков. Задача горожан — исследовать все эти страны в поисках вновь образованных городов. Пока мы считаем, что наш город — единственный на планете, образовавшийся после кислородного взрыва. Однако не исключается возможность появления других городов на более отдаленных территориях планеты (например, в Африканских странах или странах Северной, Южной и Центральной Америки). Пока догадки остаются догадками. За двадцать три года нашего нового существования мы можем с уверенностью говорить только о странах Европы. Ни в Греции, ни в Испании, ни в Болгарии, нигде мы не нашли следов существования нового человека. Везде полная разруха, буйство природы на некогда ухоженных асфальтированных дорогах, кирпичных зданиях, железнодорожном полотне… Криокамеры с биологическим материалом с каждый годом найти всё сложнее. Поисковики теперь передвигаются на новейших внедорожниках-амфибиях, позволяющих пробираться по зарослям, лесам, рекам и морям, надежно защищая людей и транспорт от нашего главного врага — насекомых. Экскаваторная техника необходима для раскопок. Только в недрах земли мы можем найти интересующие нас криокамеры и те немногие артефакты прежней жизни, которые смогли сохраниться до наших дней в старинных бомбоубежищах, подвальных помещениях и долгоразлагаемых контейнерах.