Леонид Каганов - За водкой

— И он поверил? — удивился Василий.

— Не сразу, — ответил Антон Семенович. — Он достал свою тетрадку, и там были интегралы! Простенькие, но интегралы! И попросил меня решить пример… Ну, я решил, конечно. И он мне поверил! Сказал, что на первый раз выносит устное предупреждение, не стал заполнять протокол, и… вы не поверите: перед тем, как отпустить, он достал из стола бутылку и стаканчик и налил мне водки!

— Вау! — сказал Савка. — Вот ее и надо было принести!

— Я старался, — вздохнул Антон Семенович. — Я держал ее за щекой половину дороги, но потом как-то… В общем, я здесь, а водки нет. И что делать, я уже не знаю — я таком виде я не могу никуда идти.

В машине настала пауза.

— Я пойду! — сказал Василий. — У меня есть план: я вспомню студенческие годы, быстро заработаю денег и куплю всё, что надо!

— Это опасно… — вздохнул Антон Семенович, но не очень уверенно.

— Я много читал про СССР, — уверил Василий, — Я ученый, а в свободное время я довольно неплохой барабанщик, как вы знаете, Антон Семенович. Ждите меня, я скоро буду!

С этими словами он решительно вышел из машины.

Прошел час, прошел второй, около машины собрались местные детишки, но им наскучило и они ушли. Несколько раз прошла старушка с клюшкой. Наступил вечер, стемнело. Антон Семенович ужасно волновался. Савка был не только видеоблогером, но и очень смышленым парнем, наверно лучшим своей физматшколе — он все видел, и понимал, какая ответственность на Антоне Семеновиче.

Василий вернулся только под вечер. Не вернулся — вбежал, задыхаясь, дернул дверь, заскочил внутрь и забился в сиденье, тяжело дыша. Никакой водки при нем не было.

— Катастрофа, Антон Семенович, — наконец произнес он, переводя дыхание. — Мне ничего не удалось, они скоро будут здесь!

— Кто? — воскликнул Савка.

— Стоп, Вася! — сказал Антон Семенович, — мы все равно ничего сделать не сможем, машина без охладителя даже не заведется. Так что успокойся и расскажи по порядку.

И Василий начал рассказ.

— Я решил, что проще и честнее всего будет заработать музыкой. Ведь я перкуссионист, играю в группе, и петь умею. Вы, Антон Семенович, когда сказали, что спели старые песни и почувствовали себя братьями, я подумал в тот момент: ведь у нас есть множество песен, которых здесь еще никто не слышал! Если спеть их? Я нашел у магазина пару коробок. Добрался до метро. Сел в переходе, поставил коробку для денег, а по другой коробке стал барабанить ладонями и петь… — Василий перевел дух.

— Что же ты пел? — насторожился Антон Семенович.

— Ну, там у меня висели газеты на стендах, в них ругали американскую военщину, и я понял, что надо петь только на русском языке, — объяснил Василий. — Я спел «Магадан», спел «Лабутены», спел «Я солдат»… Но мне никто так и не бросил денег. А потом подошел…

— Милиционер? — догадался Антон Семенович.

— Нет, обычный прохожий. Он вынул из кармана какое-то удостоверение, даже не вынул, а просто приподнял краюшек… И сказал, чтобы я шел за ним… Я думал убежать, у меня был с собой газовый баллончик, но… Я побоялся. Он привел меня в комнату милиции прямо в метро. А милиционеров попросил выйти. И начал меня допрашивать… Сказал, что по мне плачет тюрьма, потому что… я даже не помню всех статей, которые он мне перечислял! Что я тунеядец, что я занимаюсь бродяжничеством, что я антисоветчик, и что мои песни сомнительного свойства и наносят идейный и эстетический ущерб. И что я несу это… разлагающее влияние Запада. И что я наверно шпион.

— А потом?! — воскликнул Савка.

— А потом он обыскал меня, вынул все мои вещи и куда-то позвонил — сказал «куда надо». Осмотрел мои очки, часы, баллончик, сказал, что я спекулянт. И что я фарцовщик. Кто это?

— Это спекулянт. Который продает заграничные вещи.

— В общем, он сказал, что я поеду в Магадан. А потом достал папиросу и закурил. Точнее, попытался… — Василий умолк.

Все с нетерпением ждали продолжения.

— В общем, — продолжил Василий. — это было очень страшно. А он сел передо мной такой ногу за ногу, достал сигарету и вставил в рот, взял со стола мой баллончик, поднес его к лицу и зачем-то нажал, прикрыв ладонью так, чтоб на меня ничего не попало…

— Зачем?! — ахнули Антон Семенович и Савка.

— Не знаю!!! — воскликнул Василий. — Я сам в шоке! А дальше ему залило перцем глаза, он страшно заорал, и тут я понял, что это мой шанс. Я схватил очки, вылетел из комнаты и побежал! Мне что-то кричали вслед, но я бежал, бежал, бежал… Прямо сюда. Зря наверно? Меня видели все прохожие на улицах, по котором я пробежал. И они вот-вот будут здесь…

Антон Семенович положил руку ему на плечо.

— Вася. Ты сделал что мог, — сказал он. — Это я во всем виноват, я не должен был затевать такое опасное путешествие.

— Но вы же не знали, что машина неопределенного времени… Машина времени… Неопределенность…. — Василий окончательно запутался и смолк.

И тут вскочил Савка.

— Я сейчас все принесу! — крикнул он, рванул ручку двери и выскочил из машины.

— С ума сошел?! — закричал Антон Семенович, но Савка несся прямиком к подъезду ближайшего дома, распахнул дверь и исчез внутри.

Прошло ровно пять минут, дверь снова распахнулась и выбежал Савка. Он несся к машине большими скачками, в руках держал три бутылки водки, бережно прижимая их к груди.

Антон Семенович и Василий выскочили навстречу. Они проворно вылили все три бутылки в бак охладителя прямо на глазах изумленной старухи с клюшкой, залезли в салон, завели мотор, и последнее, что они увидели, прежде, чем мир утонул в фиолетовой вспышке, были два милицейских «Жигуленка» с мигалками, которые влетели во двор.

До дома, в свой родной год 2016, добрались без приключений, но в тишине. Антон Иванович заглушил мотор и изможденно откинулся на спинку.

— Я, ребята, думаю, что мы неправильно понимаем физический принцип нашего изобретения, — наконец произнес он. — Мы попадаем не в прошлое. Мы попадаем в параллельную вселенную, где не выжить ни дня. Я клянусь вам чем хотите — матерью, детством, научным руководителем своим клянусь, Шмидтом Иваном Генриховичем, вечная ему память, — ну не было у нас в СССР ничего подобного! Я точно помню, что водка была в любом продуктовом магазине, билеты выдавал кондуктор, очередей не было, повсюду плакаты с Гагариным, за песни про солдат никого не ссылали в Магадан, и никаких спичечных этикеток! Это какой-то искаженный мир, клянусь… — Он замолчал и повернулся к Савке. — Ну скажи, тебе-то как удалось?

— Я просто позвонил в квартиру и предложил купить заграничную куртку с Алиэкспресса. У меня же взрослый размер. Сказал, что хочу двадцать пять рублей. Они ответили, что денег нет. Предложили обменять на бутылку. Сторговались на трех.