Роберт Силверберг - Хроники Маджипура. Время перемен

Биолог засмеялась.

- Ну, до этого не меньше сотни лет, - сказала она. - Голод, по-моему, более насущная проблема.

- Почему?

- Сколько мы продержимся, не пополняя запасов?

- Несколько месяцев, я полагаю. Вы же знаете, что рыбу мы можем ловить только на ходу. Вы думаете…

- Да, капитан. Все в окружающей корабль экосистеме для нас наверняка яд. Водоросли поглощают из воды металлы, а маленькие ракообразные и рыбы питаются водорослями. Большие твари пожирают мелких. Концентрация солей металлов все повышается, если идти по цепочке, и мы…

- Вряд ли разжиреем на диете из рения и ванадия.

- А заодно и молибдена с родием. Вот так, капитан. Кстати, вы просматривали последние медицинские отчеты? Настоящая эпидемия тошноты и лихорадки - как вы сами себя чувствуете, капитан? И это только начало.

Пока еще ничего серьезного, но неделя-другая, и…

- Защити нас, Леди, - вздохнул Лавон.

- Благословения не простираются так далеко на запад, - заметила Джоахил Нур и холодно улыбнулась. - Рекомендую прекратить всякую ловлю рыбы и сидеть на наших запасах до тех пор, пока не выберемся из здешних вод.

Необходимо также закончить работы по экранированию винтов, и как можно скорее.

- Согласен, - кивнул Лавон.

Выйдя от биолога, он поднялся на мостик и уставился на покрытую травой колышущуюся воду. Цвета сегодня были сочнее, чем когда-либо - янтарные, цвета сепии, красновато-коричневые, индиго. Водоросли подрагивали. Лавон представил себе мясистые пряди, присосавшиеся к корпусу и разрушающие его кислотными выделениями, молекула за молекулой превращающие корпус в ионы супа и выпивающие его. Он содрогнулся. Он больше не мог видеть красоту в путанице заполонивших море водорослей, теперь непроницаемая, плотно сплетенная масса означала для него лишь зловоние и разложение, опасность и смерть, пузырящиеся гнилые газы и невидимые клыки разрушения. Час за часом борта гигантского корабля становились тоньше, а он не мог двинуться, беспомощный посреди ранящих его врагов.

Лавон постарался сохранить эту новую напасть в тайне, не вынося ее на всеобщее обсуждение, но тщетно: никакие секреты в закрытом мирке, вроде «Спьюрифона», долго не сохранишь. Но он настоял на секретности, желая, по крайней мере, свести до минимума открытые разговоры, которые быстро могли привести к панике. В итоге знали все, и все притворялись, будто он один знает, насколько скверно обстоят дела.

Тем не менее, возбуждение нарастало. Разговоры стали натянутыми и резкими, пальцы дрожали, невнятно произносились слова, все валилось из рук. Лавон держался в стороне от остальных, насколько позволяло положение капитана. Он молил об избавлении и искал выход в снах, но Джоахил Нур, кажется, была права: сюда не проникали послания возлюбленной Леди Острова Сна, чьи советы несли утешение страждущим и мудрость колеблющимся.

Один проблеск надежды подарили биологи. Джоахил Нур предположила, что можно нарушить электрическую систему морской травы, пропуская ток через воду. Предложение показалось Лавону сомнительным, но он уважал мнение биолога и распорядился готовить нужное оборудование.

В конце концов последний из защитных экранов был установлен вокруг винтов. Произошло это к концу третьей недели.

- Запускайте двигатель, - приказал Лавон.

Корабль вздрогнул, пробуждаясь к жизни, как только заработали винты.

Офицеры на мостике - Лавон, Вормеехт, Калимойн - замерли в напряженном молчании, едва дыша. Крошечная рябь вырвалась из-под носа судна - «Спьюрифон» двинулся! Медленно, упорно корабль начал продвигаться сквозь спутанную массу корчившейся морской травы, прошла минута, другая и… дрожь винтов прекратилась.

- Экраны не выдержали! - с болью воскликнул Калимойн.

- Посмотрите, что там произошло, - бросил Лавон Вормеехту, потом обернулся к трясущемуся и потному Калимойну, стоявшему с таким видом, будто ноги его приросли к палубе.

Первый штурман плотно поджал губы, из-за чего на щеках образовались желваки.

- Скорее всего, задержка будет недолгой, - мягко произнес Лавон. - Пойдемте-ка со мной, у меня осталось немного вина, и как только корабль снова тронется, мы…

- Нет! - взревел Калимойн. - Я чувствую, экраны сорвало. Водоросли сожрали их!

- Экраны на месте, - проговорил Лавон более настоятельно. - Завтра к этому времени мы будем далеко отсюда, и вы снова проложите нам курс к Алханроелю.

- Мы погибли! - выкрикнул Калимойн и вдруг метнулся прочь. Размахивая руками, он сбежал вниз по трапу и исчез из виду. Лавон колебался. Вернулся Вормеехт, выглядел он мрачнее тучи. Экраны действительно сорвало, винты запутались, и судно вновь остановилось.

Лавон пошатнулся, чувствуя, как заражается отчаянием своего штурмана.

Мечта всей жизни завершилась неудачей в нелепом, катастрофическом фарсе.

В этот момент на мостик поднялась Джоахил Нур.

- Капитан, вы знаете, что Калимойн скоро спятит? Он забрался на наблюдательную вышку, плачет, кричит, танцует и призывает к мятежу.

- Я пойду к нему, - сказал Лавон.

- Я почувствовала, как заработали винты, но потом…

Лавон кивнул:

- Запутались снова. Сорвало экраны.

Уже уходя, он услышал, как биолог заговорила о своем электрическом проекте и о том, что готова провести первую пробу в полном масштабе. Он ответил, чтобы она начинала немедленно и сразу доложила, если будут результаты, но все ее слова проходили мимо сознания - его полностью поглотила мысль, что делать с Калимойном. Первый штурман находился на высокой площадке правого борта, где обычно проводил наблюдения и вычисления широты и долготы. Сейчас он то прыгал, как помешанный, то гордо расхаживал взад и вперед, размахивая руками, то распевал непристойные отрывки баллад, то вопил, обвиняя и понося дурака Лавона, который умышленно завлек их в ловушку. Человек десять команды собрались внизу, слушая полунасмешливо, полуодобрительно. К ним быстро присоединялись остальные - все-таки развлечение. К своему ужасу, Лавон вдруг заметил, как к площадке Калимойна пробирается Майкдал Хац. Подойдя, он позвал штурмана и заговорил низким басом, спокойно уговаривая того спуститься. Калимойн поглядывал на летописца и то и дело прерывал, бормоча в его адрес угрозы.

Но Хац продолжал подниматься. Теперь он уже находился в двух ярдах от штурмана, продолжая говорить и улыбаться, протянув вперед раскрытые ладони, словно показывая, что у него ничего нет.

- Убирайся! - взревел Калимойн. - Пошел вон!

Лавон, сам было шагнувший к площадке, жестом дал понять Хацу, чтобы тот держался подальше от штурмана. Слишком поздно! В одно мгновение взбешенный Калимойн прыгнул к Хацу, облапил маленького летописца, поднял, как куклу, вверх и швырнул через поручни в море. Крик ужаса вырвался у зрителей.