В. Шлифовальщик - Мир на продажу

Главарь смотрил вдруг остановился и поднял вверх руку. И тут произошло такое, отчего Фил вдруг подскочил, и кабина эскуламора закачалась. А отважный и решительный Герт вдруг мужественно всхлипнул и сжал кулаки. Скупая мужская слеза скатилась с квадратного подбородка.

Дальним концом посёлок упирался в стену Купола. Сейчас эта стена разверзлась, в ней образовался проём, из которого хлынул яркий свет. Сияние было настолько сильным, что разглядеть в проём кусочек Закуполья не представлялось возможным.

- Всеблагой Лепест, я вижу царствие твоё! - забормотал Фил, судорожно треуголясь, хотя яркий свет не давал ему вообще что-либо увидеть. - Дай милость лицезреть тебя, но не дай ослепнуть от созерцания...

- Заткнись, фанатик! - неожиданно грубо шепнул новичок, смахнув скупую слезу с подбородка. - Смотри лучше...

Но ума у Фила имелось всё же недостаточно, чтобы заглушить набожность. Увидев внезапно возникшие две человеческие высокие фигуры в проёме Купола, он пуще прежнего затреуголился обеими руками и, забыв о часовом, возопил:

- Это вестники Лепеста! С чем явились вы к нам, слуги господни?! Не на тот ли свет отвести раба дрожащего?! Прости, господи, несмышлёного раба твоего!

Герт бросился на романтика, повалил его на дно кабины и навалился сверху:

- Молчи, сектант! Часовой услышит!

Фил начал трепыхаться, пытаясь сбросить новичка и лицезреть вестников Лепестовых, но тот держал крепко. На их счастье часовой не услышал возни в полусотне шагов от себя, поскольку сам был упоён чудесным зрелищем. Один из вестников ответно поднял вверх правую руку. Главарь смотрил помахал ему и что-то изобразил на пальцах поднятой руки. Второй вестник кивнул в ответ. Из проёма в Куполе показался светящийся цилиндр, начавший быстро расти в сторону второсклада. Он с чмоканьем уперся в стену высокого дома, которая из кабины совершенно не видна.

- Ну, пошло дело, - шепнул Герт, отпуская Фила.

- Какое дело? - спросил романтик, осторожно поднимаясь и отряхиваясь.

Увидев вестников снова, он задрожал и хотел опять воззвать к ним, но новичок раздражённо лягнул его.

- Хватит молиться! Не заберут они тебя с собой на тот свет. Хотя было бы неплохо.

Цилиндр сотрясся и засветился изнутри.

- Начали! - скомандовал вестникам главарь.

Они одновременно кивнули в ответ. Цилиндр трясся довольно долго, потом хлюпко отцепился от стены и начал стремительно удаляться в сторону проёма. Когда он исчез, вслед за ним растворились в ярком свете и вестники. Фил хотел рвануть в посёлок, добежать до проёма и умолить слуг Лепестовых взять его с собой, но Герт, уловив перемену в настроении напарника, выкрутил ему руку за спину и упёрся коленом меж лопаток. Романтик в приступе религиозного фанатизма, не чувствуя боли, вывернулся из болезненного захвата и ответно схватил новичка за грудки, чтобы врезать безбожнику от всей души, а потом поспешить к вестникам Лепеста, пока они не скрылись за стенкой Купола.

Пока напарники боролись, проём в Куполе затянулся, и божественное сияние исчезло. Фил немедленно разрыдался. Герт схватил его за шиворот и выволок из кабины. Стараясь не создавать шум, он стащил упирающегося романтика с кучи словохлама.

- Чуть всё не испортил, фанатик безмозглый! - ворчал он, пихая Фила впереди себя в сторону тайника. - Попробуй только завопи, сволочь, я из тебя дух в момент вышибу! Решительности мне на это хватит, уж поверь!

Когда они добрались до тайника Фила и уселись под нависшим листом железа, новичок перевёл дух. Теперь можно было говорить в полный голос, и он немедленно накинулся на романтика:

- Ты что устроил, недоумок? Ты на что себе столько ума натолкал? Чтобы треуголиться и молитвы бормотать?!

- Так вестники же господни, вестники! - не очень внятно объяснил Фил, постепенно отходя от религиозного дурмана.

- Тоже мне вестники! - презрительно хмыкнул Герт. - Это обычные наружники, грузчики с центрального второсклада, который с той стороны стоит.

Фил, конечно, не понял, кто такие "грузчики" и что такое "центральный", и немедленно спросил:

- Что они делали, эти "грузчики"?

- Грузили, что же ещё! - нехотя отозвался Герт, погружаясь в свои богохульные мысли.

- Что грузили? - продолжал наседать Фил.

- Вторичку перегружали, слепой что ли! Не знаешь, что такое вторичка? Это свойства, действяки, навычки и...

- Лепесту?

- Что ты сказал?

- Я говорю, Лепесту эти свойства отправляются? - уточнил Фил, которому сам вопрос показался нелепым.

Герт закатил глаза и вздохнул:

- Лепесту, Лепесту!..

Но романтик продолжал приставать:

- Нам ведь отец Гведоний говорит на каждой проповеди, что наши свойства нужны господу. А Лепест обитает за Куполом. Значит...

- Значит, считай, что ваши идиотские свойства утекают к нему, - закончил мысль Герт. - Чем ты недоволен?

- Зачем ему наши свойства? Он ведь и так бесконечно добр и умён.

- "За то, что господь наш Лепест кормит, одевает и согревает нас, мы отдаём ему лучшее, что у нас есть", - процитировал новичок Либру. - Ты можешь что-то лучше свойств предложить? Корешки с Плоски? Полбиганчика жратвы недоеденной? Или свои обноски?

Герт брезгливо указал на потрёпанную одежду Фила. Не услышав возражений, он удовлетворённо кивнул:

- Вот именно, ничего больше у тебя нет.

- Зачем же господь обирает нас? - подавленно вымолвил романтик, сам изумляясь своему вольнодумию. - Зачем ему наши жалкие свойственные крохи? Неужто ему нужны свойства грязных негодных нищесвоев?

- Свойства не пахнут, - глубокомысленно произнёс новичок. - К тому же если они у кого-то убывают, то, соответственно, должны у кого-то прибавляться. Закон сохранения свойств. Слышал про такой?

- Господь обирает нищесвоев... - не слушая собеседника, шептал Фил.

- Да причём здесь господь! - рассердился Герт.

- А кто тогда?

- Долго объяснять. Вот переберёмся за Купол, сам всё увидишь. Я тебе не собираюсь читать лекции по политэкономии.

Почему Фил раньше не задумывался, куда уходят его свойства? Наверное, не хватало умного собеседника. А может в те недолгие минуты, когда он накачивался умом, добавленная романтика мешала аналитике и трезвому рассудку. Теперь ему представились доброта, нежность, жизнерадостность и храбрость, отнятые у нищесвоев и уходящие по светящемуся каналу за Купол. И всеблагой Лепест, сидящий на троне, жадно заглатывает их, как съедобную бурду из бигана, и становится всё добрее и добрее, храбрее и храбрее, умнее и умнее за счёт несчастных нищесвоев. Может, и наружникам что-то перепадает, всё-таки они ближе к трону господнему.

Заметив подавленное настроение романтика, Герт встревожено глянул на него и, придвинувшись, доверительно зашептал:

- Ну, ты чего раскис? Всё нормально будет, у меня план созрел, как улизнуть за Купол. Жаль у тебя в накопнике ум не тот. У тебя комплексный, а нам специализированный нужен - хитрость.