Шлифовальщик - Ложка дёгтя

— Силён! — искренне похвалил я счастливчика.

Я думал, что он расскажет, как ему это удалось, но Олег не стал вдаваться в подробности. Он скромно потупил глаза.

— Ерунда! Тут другое интересно. Вначале я просматривал протоколы перемещений людей через межмирторговский вещевод и обнаружил, что один человек, наш, землянин, оттуда не вернулся. Мне не удавалось вычислить, кто это такой. «Межмирторг» ничего по этому поводу не сказал, хотя мне кажется, что это был сотрудник компании.

Ещё бы! Крупные фирмы, занимающиеся дилапингом, очень не любят распространяться о своих сотрудниках. Кадровики у них засекречивают информацию не хуже органов госбезопасности.

— Тогда я вербанул системного администратора, и он мне предоставил некоторые материалы из отдела кадров. Я узнал, что в Миогене остался некий Зеленцов Игнат. Знаешь, кто это?

— Нет.

— Это руководитель проекта дилапинга Миогена! А Смирнов — хозяин «Смежности» — был на том проекте стажёром!

— И что Зеленцов там делает, в дилапированном мире? — удивился я.

— Мне кажется, что он руководит поставками запрещённых товаров с той стороны. А Смирнов — с нашей. Зеленцов принимает товар от Смирнова, что-то там с ним делает и отгружает обратно. Но ещё интересно и другое.

Барышев хитро улыбнулся:

— Зеленцов и Смирнов уволены из «Межмирторга» как раз после того, как мы запретили ввоз онтроники. А через месяц в Завьяловске появилась фирма «Смежность».

Вот моя догадка и подтвердилась. Эти два дилапера залевачили. Им было жаль бросать такую сокровищницу как Миоген, и они решили пойти обходным путём.

— А что межмирторговские безопасники? — спросил я. — У их ведь целый отдел есть. Там такие звери сидят…

— Конечно, туда сразу же переместилась группа захвата, но Зеленцову удалось их устранить. Скорее всего, с помощью онтроники.

Опасный человек, этот Игнат Зеленцов. Если в том мире онтроника как у нас — кухонная утварь, то заиметь с десяток мощных вещиц не проблема.

— Как они из обычных топоров и будильников делают запрещённые вещи, тебе не удалось узнать?

— Увы. Администратору это неизвестно. Но есть человек, который поможет и на это свет пролить…

Не скажу, что я был сильно удивлён рассказом Барышева. Примерно так я всё и представлял. Но на мои планы это никак не повлияло. На другой день я не поехал в контору, потому что перед вечерним поездом на Завьяловск мне предстояла уйма дел.

Первым делом я позвонил своему старому знакомому Егорову Вите — оперу из РОВД нашего района, с которым мы когда-то на пару ловили Шершавого. Мы встретились возле метро.

— Помоги мне, Витя, — попросил я его после приветствий. — Надо одного человека устранить. Причём сегодня до обеда.

Егоров испуганно оглянулся:

— Ты чего орёшь об этом? Услышит если кто…

— Да не насовсем устранить! Нужно, чтобы он дня на три потерялся.

— С ума сошёл! — возмущался Виктор. — Его ж искать будут! Жена, дети.

— Не бойся, он одинокий.

— Да не могу я его закрыть на три дня! У нас проверка как раз, прокуратура шерстит…

Егоров любит иногда из себя дурачка строить. Профессиональная привычка, что ли.

— Витя, у вас же есть конспиративные квартиры! И ещё конспиративная дача. Отвези его на дачу на три дня. Посидит в подвале, ничего с ним не случится.

— А кто он такой?

— Он — не очень хороший человек. Так что подвал ему будет на пользу, может, задумается о своей паскудной жизни.

В таком духе мы беседовали с полчаса. Я обещал всем операм Витиного РОВД «поляну» с коньяком и шашлыками, если он согласится. Наконец, опер сдался.

— Только одно условие, Витя. Надо, чтобы он не успел никому сообщить, что его взяли. Телефон у него сразу отберите…

— Ты будешь меня учить оперативно-розыскной работе?! — рассердился Егоров. — Ты сказал, чтобы втихую его взяли, значит, возьмём.

— И ещё одно, мне понадобятся его документы, на которых есть фотка: паспорт, права, профсоюзный билет… Чем больше тем лучше.

— Понял. Не спрашиваю зачем.

— Правильно, не спрашивай. Тайна следствия. Ладно, давай координаты.

Итак, первую часть моего плана можно было считать выполненной: Витя — человек надёжный, проверенный. А для выполнения второй части моего плана пришлось ненадолго заскочить на работу. Я предупредил Петровича и ребят, что больше не появлюсь, забрал потихоньку из сейфа лицедел и покинул контору. Через час я уже сидел в кафе и беседовал с Шершавым.

— Ты ведь, Шершавый, у нас художник. Любой документ может нарисовать. Мог бы стать вторым Пикассо, если бы был равнодушен к нетрудовым доходам.

— Вы мне позвали, чтобы мораль читать, Василий Александрович? — вздохнул неудавшийся художник. — Поздно. Возраст не тот.

— Я не участковый, чтобы наставлять оступившихся граждан на путь истинный. И не проповедник. Если хочешь очистить душу, могу с православным опером познакомить. Исповедует тебя по полной программе.

По лицу Шершавого было видно, что он силится понять, что мне от него нужно.

— Мне понадобится твой талант на сегодняшний вечер, — не стал я мучить собеседника. — Знаешь, что такое лицедел?

— Нет.

— Это что-то вроде грима, только гораздо лучше. Запрещённый товар из одного мирка, где обожают театр. Позволяет полностью изменить любую физиономию. Захочу я стать похожим на тебя — лёгкое движение кисти, и капитан Гусаров становится жуликом Шершавым.

— А зачем вам становиться похожим на меня?

Недогадливый всё-таки народ, эти жулики.

— Это для примера. Мне срочно нужно стать похожим на одного человека. И ты со своим непризнанным талантом живописца мне в этом поможешь. Проще: я тебе покажу фотку одного человека, и ты меня загримируешь.

— Я никогда не гримировал… — сопротивлялся Шершавый.

— Вот и поучишься заодно. Пригодится при твоей… хм… профессии. Так сказать, повышение квалификации. Какая тебе, по сути, разница, бумагу подделывать или рожу?

— Ну, по сути, да… — не совсем уверенно промямлил жулик. — А посмотреть лицедел можно?

— Потом посмотришь. Когда рисовать будешь.

Мы поехали в логово Шершавого — какой-то склад на вещевом рынке. Выставив любопытных за дверь, живописец приступил к новому для себя делу. Он был действительно мастером своего дела: моментально понял, как пользоваться лицеделом.

Фотокарточку курьера, который работал на Махамета, я запросил в паспортном столе. Теперь, держа её перед собой, Шершавый старательно водил по моему лицу хитрыми приспособлениями, похожими на кисточки для акварельных красок. Недалеко от меня висело запылённое зеркало — собственность местной кладовщицы, и я краем глаза с интересом наблюдал, как медленно превращаюсь в гражданина Смагина Дениса Владимировича.