Константин Мухортин - Мы другие

— Деметрием…

— Хорошие времена, но жадность и похоть все испортили, — задумчиво протянул Иван, а после с едва скрываемым раздражением продолжил: — Впустил змей Ханотов, а справиться силы не хватило… Ну, да ладно, суть не в этом! Что увидел, что почувствовал?

— Радость, наслаждение… любовь, — с улыбкой сказал Гари.

— Да, было прекрасное время, но все проходит. Милны хотели привнести в их убогий мир любовь и удовольствие, но Ханоты, не способные это понять, с инстинктами животных, превратили идею в грязь, а Ивори слишком заносчивы… — начал рассказывать Иван, делая паузы и глядя на Гари. — Помнишь великую Римскую империю, которую создали Ханоты?

— Это империя Ханотов? — удивился Гари.

— А чья же еще! Они создали великолепную армию и великолепную модель управления, но сгнили именно изнутри. Не умея получать удовольствия и чувствовать границы, они зашли слишком далеко в своих развлечениях. Они уважали своих внешних врагов, считая их силой, но совершенно не чувствовали силу удовольствия, не уважали ее. Ты даже не представляешь, какая грязь и чернуха была на их «весельях» — любого из Милнов стошнило бы от увиденного. Под конец эпохи правления римлян их извращенные мозги доходили до такого, что это были уже не люди, а демоны. Ты слышал про содомию и вакханалии?

— Ну, так, больше как определение, — ответил Гари.

— Римляне, в основном Ханоты, не зная барьеров, дошли до крайних форм возможных извращений. Придумывались праздники в честь богинь, когда можно было делать что угодно. Например, в честь богини Фортуны женщины низших сословий ублажали на улице увиденных мужчин, а на празднике Приапа, мальчики-подростки прилюдно лишали невинности девочек. Поклонницы бога Вакха занимались извращениями со всеми, даже со своими сыновьями. На этих оргиях, которые называли вакханалиями, все занимались всем со всеми. Часто тех, кто отказывался участвовать в этих непотребствах в честь богов, просто убивали.

— Какая мерзость! — поморщился Гари.

— Скажу больше: в Римской империи творились мерзости и похуже: там процветал культ мазохизма и дикого садизма с пытками. Например, по приказу Калигулы отрубали руки и разрезали живых людей пополам, чтобы достичь максимального удовольствия, наслаждаясь агониями жертв. А император Нерон устраивал массовые совокупления мужчин на арене цирка и наблюдал за ними, а потом набрасывался на них в шкуре тигра, насилуя и иногда убивая оппонентов. Это были уже не люди…

— Какой кошмар… это просто жесть какая-то. Зачем ты мне все это рассказываешь? — с гримасой отвращения на лице спросил Гари.

— Просто уважай силу, какой бы она ни была, — серьезно сказал Иван. — Ты становишься свободным, когда умеешь контролировать свои желания, а не когда свободно открываешь настежь двери, впуская в себя все, чаще всего плохое.

— Где-то я уже это слышал, — произнес Гари, пытаясь вспомнить, где, а Иван продолжал:

— Знаешь, человек, как сосуд с чистой водой. Если не ставить фильтр на входе, то со временем вода станет черной от грязи. Зло концентрированнее, чем добро, и придется намного больше залить чистой воды, чтобы цвет изменился. Когда вода будет потемневшей, впуская туда грязь, ты просто уже не заметишь ее, так это будет нормально для тебя, в отличие от того, когда сосуд был чистым. Вспомни, когда ты что-то плохое делал в первый раз, и как это делал потом, не переживая, что это плохо. Впустив в себя много плохой энергии, человек со временем уже не может собой управлять, сам являясь этой субстанцией.

Слабость в этом понимании — отсутствие принципов, установок, морали, которые являются фильтром для плохого и хорошего. Например, ребенок — он слаб, так как не имеет установок и принципов, а фильтром для него являются родители или близкий социум, который и сформирует его принципы в будущем. Если принципы или мораль слабые, то по мере взросления ребенка они не станут помехой даже для небольшого зла. Что уж говорить о серьезных соблазнах, серьезной силе, к которой многие относятся без должного уважения, что и является главной ошибкой.

Я пытаюсь дать тебе понимание того, что такое уважение силы, не важно, отрицательной или положительной. Это понимание в совокупности с принципами и установками даст тебе возможность контролировать концентрацию внутри себя и получать удовольствие на грани возможного, — закончил Иван.

Гари впервые осознал смысл этих простых понятий, которые раньше неоднократно слышал в разных вариациях. Главное, он увидел свои ошибки, совершаемые в жадной погоне за удовольствиями.

Весь день прошел спокойно — в общении, в играх и легких расслаблениях. Гари познакомился с известными людьми, которые на публике казались порой заносчивыми, однако здесь вели себя более чем корректно.

Ощущение легкости и беззаботности поражало сознание Гари, а главное — ему нравилось состояние, когда никуда не нужно бежать и спешить. Он приоткрыл лишь одну из дверей знаний, и перед ним открылось еще десять новых, которые захватывали дух от неизведанного. Как будто прочитав его мысли, Иван спросил:

— Что, никуда не нужно торопиться?

— Да уж… даже странно! — ответил Гари.

— Ритм задает социум, который тебя окружает. В Москве изо всех щелей сквозит ценность денег, потому что успешность воспринимается только их наличием. На самом деле успех — это реализация своих целей, а не общепринятых. В современном мире ценности другие, и успешен тот, у кого много денег и власти. Люди, попадая в мегаполис, видят вокруг большое количество денег и пытаются их получить, отчего темп жизни нарастает. Что говорить, даже желание соответствовать окружению заставляет людей суетиться, отчего жизнь походит на соревнование. Люди становятся раздражительнее, даже когда нет причины, могут быстро ехать в пробке, злясь на других водителей, хотя при этом могут никуда не спешить. Здесь все по-другому, потому что все здесь успешны, а успех не измеряется количеством денег на банковских счетах, — сказал Иван.

— Да, кстати, ты говорил про пятое правило при восхождении на гору удовольствия, — решил уточнить Гари.

— Я думал, что ты мне расскажешь.

— Я не знаю, — ответил Гари.

— Знаешь, практически все альпинисты погибали из-за одной причины. Они были нацелены на результат, и получали удовольствие не от процесса восхождения, а от результата покорения вершины. В погоне за этим удовольствием они не жалели ни сил ни средств, избавляясь от всего им мешающего, бросая все на достижение цели. Сколько случаев было при покорении Эвереста, когда многие, пытаясь покорить вершину, проходили мимо умирающих или травмированных альпинистов, не оказывая им никакой помощи, оставляя их на верную смерть, потому что это могло помешать им достичь своей цели. Когда твое удовольствие — это достижение цели, то для получения его ты можешь бросить все силы, забыв про мораль и безопасность, что и приводит к гибели души или тела. Достигнув цели, ты начнешь искать новые и новые удовольствия, однажды переступив черту…