Патрик Несс - Там, где кончается море (сборник)

И тогда я понял, что вижу.

– Уилф? – сказал я снова.

Но это был не Уилф.

Я видел, как Уилф распластался на земле, недвижимо.

Видел его с высоты.

Он был всего лишь силуэтом внизу, точкой на ландшафте. Теперь, когда он лежал без сознания, Шум его был слишком слаб, чтобы его могли различить люди, но он все еще был там, все еще жил.

Его все еще нужно было уничтожить.

Я видел и свой собственный Шум, выплывающий из моего укрытия. Точка, с которой я смотрел, сдвинулась вперед, на камень, и я увидел самого себя. Чудовище глядело на меня, и мой страх взвивался к нему, питая его, заставляя его еще острее ощущать ярость, боль и одиночество.

И его глазами я увидел его отчаяние, увидел то, как его выбрали, как он противился, как его заставили.

Как его заставили.

Когда-то он был спэком, таким же, как и все остальные, у него были семья и любимая, но он лишился всего из-за ужасного жребия, и…

Когда он понял, что я вижу все это, то рассвирепел еще сильнее.

Его Шум покраснел от ярости.

Он протянул чудовищные когтистые лапы, чтобы разодрать меня на куски…

Воздух пронзил свист…

И в самый последний момент его разорвало ракетой, и я был готов поклясться, что услышал вопль облегчения.

– Это Доусон выстрелила, – негромко сказала Фукунага, заканчивая бинтовать рану Уилфа.

Он неплохо себя чувствовал, снова пришел в себя – я видел это, – разве что, как и я, был перепачкан внутренностями чудовища, град из которых обрушился на нас после взрыва ракеты.

– Оно убило моего мужа, – прошептала Доусон из угла комнаты, служившей нам лазаретом.

– Ты все сделала правильно, – ласково сказала ей Коллиер. – Оно могло убить и их тоже. Убить всех нас.

– Оно убило Генри, – повторила в ответ Доусон и отвернулась от нас.

– Думаю, разведывательная миссия окончена. Нужно возвращаться в Хейвен, – сказала Фукунага.

– Согласна, – сказала Коллиер.

– Угу, – сказал Уилф.

– Мы освободили его. Я почувствовал это, когда он умер. Мы избавили его от боли, – сказал я.

– Наверное, не стоит говорить об этом так громко, – сказала Коллиер, кивнув на Доусон.

– Он не виноват в том, что наделал, – прошептал я. – Они сковали его. Заставили его выносить все, что не хотели чувствовать сами.

– Наверное, поэтому они изолировали себя от остальных спэков, – сказала Коллиер.

– Или их изолировали. За такую-то жестокость, – сказала Фукунага, мотнув головой.

– Они идут, – сказала Доусон.

Она наблюдала за тем, что происходит снаружи при помощи мониторов. Буран усиливался, и в снежной пелене мы видели в инфракрасном свете силуэты дюжин, а может быть, и сотен спэков, приближавшихся к нам.

– Не думаю, что они захотят нас поблагодарить, – сказала Коллиер.

– Мы вернули им ярость, – ответила Фукунага.

– Пора нам сматываться, пока они не получили возможность ее проявить, – сказал Уилф.

Коллиер кивнула и вышла из лазарета. Через минуту мы уже слышали, как заводятся двигатели.

– Ветер жуткий, – предупредила она нас по громкой связи. – Пристегнитесь покрепче – нас ждет хорошая болтанка.

Она не шутила. Мы взлетали, корабль мотало и трясло. Инфракрасные силуэты спэков наблюдали за тем, как мы улетаем. Корабль снова тряхнуло, когда они выстрелили в нас из своего кислотного оружия.

– Уже через пару секунд мы будем вне досягаемости, – сказала Коллиер по громкой связи.

Спэки на мониторах становились все меньше и меньше, и еще через несколько секунд корабль перестало трясти – мы преодолели слой облаков и вышли в безмолвный мрак над ним.

Вот так просто мы ускользнули. Оставили столько всего позади. И теперь мы в безопасности. Мне даже показалось, что мы сжульничали.

– Они скоро другого найдут, – сказал Уилф, потирая голову. – Снова вытворят то же самое.

– Миккельсен, – тихо сказала Фукунага, – Фостер, Джефферсон, Джанг, Стаббс.

Она прикрыла рот рукой – снова подступили слезы.

– Мы должны сказать Небу, – сказал я.

Он должен знать о них. Никто из встреченных нами спэков не знал. Он бы этого не допустил.

– Уже сделано, – сказала Коллиер по громкой связи. – Я передала рапорт во время полета. Наши семьи тоже должны знать об этом.

После этого мы сидели в тишине. Я чувствовал потрясение и скорбь Уилфа, а с остальными и чувствовать ничего не надо было: Фукунага расплакалась, а Доусон до сих пор была ошарашена.

Выпустив ракету она не смогла возместить себе потерю мужа.

Но месть – всегда плохая компенсация, не так ли?

Потому что у всего, что ты покупаешь, есть цена, которую кто-то где-то должен заплатить.

Я подумал о своих друзьях дома. Подумал о мире, который они купили.

И о цене, которую за него заплатили.

Мы летели на полной скорости, без остановок, до дома еще было несколько дней пути. Никто ни с кем особо не разговаривал. Мы с Уилфом отмылись, а потом Фукунага и я молча приготовили обед. Мы с Уилфом как раз его доедали, когда Коллиер сказала по громкой связи:

– Тебе сообщение, Ли. И Уилфу тоже. Я передам его в лазарет.

– Спасибо, – сказал я и воспользовался Шумом Уилфа, чтобы подойти к экрану, нажать на нужные кнопки и принять сообщение.

На экране возникло знакомое лицо.

– Ли, – нежно сказала Виола, и ее лицо покраснело, а к глазам подступили слезы. – Я только что узнала.

– С нами все хорошо, – первое, что я сказал. – Много людей погибло, но мы с Уилфом целы.

– Хильди, – поприветствовал Уилф Виолу прозвищем, происхождение которого никто из них так и не объяснил.

Она вытерла слезы со щек:

– Мне так вас жаль, ребята. Брэдли говорил с некоторыми семьями… – Она посмотрела на Уилфа. – Джейн свяжется с вами сразу после того, как я договорю.

Уилф любовно усмехнулся.

– Небо говорил, что шли слухи о снегаче, – негромко продолжила она, – но они думали, что он – выдумка, персонаж из сказок, которые спэки любят рассказывать на ночь своим детям. Он отправил спэков из ближайшего отряда туда, они заберут тела погибших членов вашего отряда и позаботятся о том, чтобы такое больше не повторилось.

– Хорошо, – сказал я, снова вспомнив Шум чудовища. Всю эту скорбь и безнадежность. Никто не должен чувствовать подобное.

После небольшой паузы Уилф наклонился к изображению Виолы на экране.

– Что случилось? – спросил он. – Есть что-то еще, да?

Она кивнула.

Снова потекли слезы, которые она не стала вытирать.

– Потому я и звоню, – начала она, но не смогла говорить дальше.

– Хильди, – сказал Уилф.

– Простите, – сказала она. – Вы столько всего пережили, сейчас совсем неподходящее время для таких новостей…

У меня замерло сердце.

Я знал, что она скажет. Она могла сказать только одно.

– Нет, – сказал я. – Не говори мне, что Тодд…