Анастасия Баталова - Дети богини Кали

Они бежали вперед, поднимая пыль высоко зашнурованными армейскими ботинками. Глухо постукивали за плечами заряженные автоматы.

Тати Казарова осмотрелась и, убедившись, что никто не наблюдает за ней, трижды осенила знамением Всеблагой (особым движением ладоней) удаляющиеся спины этих четырех девчонок, отправляющихся на линию фронта, своих девчонок, как она называла их иногда и с гордостью, и с лёгкой грустью; ей было всего-навсего двадцать шесть: вполне достаточно, чтобы приобрести самый первый слой жизненного опыта, без которого вообще невозможна духовная самостоятельность, но ещё слишком мало, чтобы чувствовать себя матерью почти пятистам своим ровесницам, вверенным ей командованием, и отвечать за каждую из них как за саму себя…

Вертолёт ожидал на площадке. От расположения до линии фронта было около сотни километров скалистой, каменистой, труднопроходимой местности. Боевые роботы и те иногда падали, попадая какой-нибудь из своих мощных стальных ног в расщелину между массивными глыбами. Растительность здесь встречалась в основном скудная, лишь по берегам порожистой речки, что спускалась с вершины к подножью горы, росли невысокие деревья, колючие кустарники, всевозможные причудливые мхи и лишайники – какие-то из них походили на бахрому, иные – на соляные отложения, а некоторые распространялись по камню, расползались неравномерно, разукрашивая его, расписывая, выводя на его поверхности удивительные узоры.

Огромная металлическая стрекоза поднялась в воздух. Сколько раз Рите уже приходилось видеть это, а всё никак было не привыкнуть – она смотрела, как постепенно уходит вниз земля, уменьшаются скалы, постройки, кудрявые заросли вдоль берегов реки – вся местность становится похожей на рекламный макет строительной компании: кажется, любой домик или гору можно взять, подержать на ладони, рассмотреть как следует.

Обогнув одну из вершин хребта вертолет отправился на запад – туда, где над царством желтых камней сейчас медленно опускалось солнце, придавая всему, чего касались его лучи, мягкое золотое сияние – будто бы скалы действительно состояли сплошь из драгоценного металла, будто бы ожила древняя прекрасная легенда о затерянном чудесном городе, целиком построенном из золота…

С высоты птичьего полета хорошо просматривались поселки – пёстрыми лоскутками раскинулись они берегам реки и на небольшом удалении от неё; река поворачивала и текла на север, вдоль хребта, вбирая в себя более мелкие ручейки и речонки, становясь полноводнее, наливаясь силой. А на юге насколько хватало глаз простиралась безжизненная каменистая страна, пустынная, раскаленная, жуткая, целиком принадлежащая населяющим её ядовитых змеям и паукам, которые представляли здесь опасность едва ли не большую, чем пули.

Внимание Риты привлек один из поселков – над небольшими домиками плотными сизыми клубами поднимался дым, и то в одном месте, то в другом мелькали, вытягиваясь вверх, извиваясь, словно танцующие кобры, оранжевые языки пламени.

– Глядите-ка, деревня горит, – сказала она, – давайте спустимся немного и выясним в чем там дело.

– Так нельзя же, – возразила Сандра (она пилотировала вертолет), – у нас приказ. Мы летим на задание.

– Но там, кажется, происходит нечто не совсем нормальное, – продолжала Рита. Она смотрела на расстилающийся внизу поселок теперь уже в бинокль: среди горящих домов она различила холодный блеск стальной брони военных роботов.

– Деревню атакуют, Сандра, зависни.

– Но ведь был приказ…

– Прошу заметить, что сейчас, на этом вертолете, старшая по званию я, – произнесла Рита с нажимом, – и я тебе приказываю – спустись ниже и зависни, лешего тебе в койку, там происходит какая-то чертовщина!

Когда вертолет снизился, среди дыма и пламени все члены экипажа отчётливо различили роботов, причём не вражеских, своих – у каждого из них на спине и на груди будто щит красовалась крупная сине-белая эмблема войск Новой Атлантиды… Боевые машины, казалось, обезумели: поворачиваясь во все стороны, они разряжали свои чудовищные крупнокалиберные орудия в маленькие домики, заборы, деревья. Отовсюду крупными клубами валил дым, пыль от разрушающихся строений витала в воздухе, и сквозь неё видно было как метались, силясь увернуться от выстрелов, перепуганные местные жители. Один за другим они падали, настигнутые снарядами: сенсоры роботов, настроенные на поиск и уничтожение, работали исправно.

– Вызывай Казарову по срочной связи! – велела Рита сидящей у приборной панели Мэри, – Звони! Чего ждешь?

– Сразу ей? Напрямую? – спросила та с опаской, – может, сперва позвонить Зубовой?

– Бюрократы чертовы! Ты вообще видишь, что там происходит? Я при-ка-зы-ва-ю: звони комдиву, немедленно!

Мэри нажала кнопку на рации и выразительным жестом протянула ещё Рите – отвечать, дескать, будешь сама.

– Капитан Казарова, приём.

– Слышу вас, кто говорит, что случилось, приём.

– Сержант Шустова на связи. Роботы уничтожают мирное поселение. Номера А-234, А-445, СХ-18 и не могу прочесть… – Рита сосредоточенно смотрела в бинокль, – В-808, кажется, приём.

– Поняла. Где вы находитесь, приём.

– Поселок Сурразай-Дарбу. Они убивают людей, командир. Разрешите стрелять. Приём.

– Ни в коем случае, сержант. Оставайтесь на месте и ничего не предпринимайте. Я свяжусь с вами.

Рация отключилась.

– Какого лешего? – воскликнула Рита, – ещё несколько минут, и деревню сравняют с землёй…

– Уничтожать собственные машины всё равно никто не позволит! Это безумие, – сказала Сандра, – они стоят миллионы атлантиков! Не забывай, что мы рискуем жизнями, совершая вылазки под огнём противника, именно ради них!

– Но должен же быть способ их остановить! – воскликнула Рита, лицо её полыхало от возбуждения, – Снижайся! Я приказываю! Живые люди, конечно, не стоят по миллиону каждый, о них можно не думать!

– Казарова велела ждать. Это неподчинение приказу!

– Я беру ответственность на себя, – сказала Рита, – снижайся!

Сандра повиновалась, сперва неохотно; вертолёт качнулся и медленно, как большой жук, начал спускаться вниз; Мэри смятенно глядела на приближающуюся землю, объятую огнём, но никто из девушек больше ничего не говорил, твердая воля сержанта Шустовой постепенно побеждала в них сомнения и страх, становясь их собственной волей, прорастая в мысли подобно корню калгана. Сама Рита сосредоточенно побледнела, но глаза её засверкали ярче; предчувствие опасности мигом обострило все чувства: как будто более насыщенными стали краски, а сквозь общий гул и стрекот пожара резко выделялся теперь свист каждой близко пролетающей пули.

Тати Казарова тем временем побежала в дисплейный зал, где должны были находиться операторы всех исправных боевых машин, отозванных с линии фронта – возвращение партии роботов ожидалось в течение нескольких часов, именно они, предположила Тати, могли оказаться в Сурразай-Дарбу и из-за спонтанного системного сбоя начать неконтролируемую стрельбу по мирному населению.