Николай Горькавый - Астровитянка (сборник)

Многие студенты никогда не видели снега и действительно не понимали – о чём там можно петь?

– Бразильские индейцы камайура для синего и зелёного цветов имеют лишь одно название – «цвет попугая». Но могут ли они на практике отличить синий от зелёного? Язык – это социодоговор о систематизации мира, но подписали ли его наши биологические чувства?

– А теория лингвистического Эйнштейна подтвердилась? – спросили из аудитории.

– Нет. Всё оказалось наоборот: среда диктует метод лингвистической структуризации и рождает соответствующий язык. Субкультуры создают субъязыки. У физиков и футбольных фанатов, кролиководов и литературных критиков словарные запасы в рамках одного языка настолько различны, что они практически не понимают чужих профессиональных разговоров. Шипастым башмакам альпиниста и пуантам балерины лучше безмолвно улыбаться друг другу. Но! – Профессор поднял палец. – Я бы не стал полностью отбрасывать теорию Уорфа. В ней есть благородное безумие.

– По-моему, вся эта культурная чепуха – балеты, картины и заумные теории – безнадёжно устарела, – сказал белёсый Дракон с маленьким носом и арийской челюстью. – Сейчас важны доходность производства и автоматизация менеджмента.

Эксмин рассвирепел:

– Культура – это альфа-стержень цивилизации. Установление нравственных принципов и культурных императивов в обществе – самая главная и трудная проблема любого социума. К сожалению, правительства не умнее вас и занимаются вооружениями, экономикой и прочей чепухой, а на культуру смотрят как на развлечение по уик-эндам. Итог? В малокультурном и бесчестном обществе уйма экономических ресурсов уходит в нравственные дыры, которые не закрыть никакими заборами и решетками, а научное мировоззрение начинает уступать место шаманизму времён людоедства.

– Как понять, где – шаманизм, а где – нет? – спросил рыжий Дмитрий.

– Отличить науку от не-науки очень просто. Наука – это не только парадигма мировоззрения, но и совокупность миллиардов научных фактов, ВСЕ из которых можно проверить на опыте. Например, статистика утверждает, что при броске игральной кости шестерка выпадает в 16,666… процентов от большого числа бросков. Возьмите кость – только не шулерскую – и проверьте это утверждение, получая всё более точные приближения к этому числу.

Интеллектолог нахмурился.

– В отличие от науки, вся пена эзотерики, парапсихологии или астрологии – это совокупность миллионов заманчивых утверждений, НИ ОДНО из которых подтвердить нельзя. Хронический неудачник, который является типичным потребителем эзотерических текстов и магических техник, отчаянно ищет чудесное средство для улучшения своей прокисшей жизни, пренебрегая доказательствами и здравым смыслом.

С потолка вдруг раздался завывающий голос привидения:

– Когда спариваются скепсис и томление духа, рождается мистика. Ницше.

– Спасибо, Вольдемар, – сказал Эксмин, повернулся к студентам и свирепо крикнул:

– Пожалуйста, не будьте дураками! Дураком в наше время быть стыдно – как ходить с грязной шеей. Ненаучная интерпретация реальности породила гору книг, мифов, адептов – и не родила ни одной мышки проверяемого факта. Эзотерика – это бизнес на глупости; постарайтесь, чтобы это была не ваша глупость.

– Но ведь астрология – это самый древний раздел астрономии… – возразил Брен, мальчик-Олень с сумрачным взором.

– Сейчас астрология дальше от астрономии, чем метеоризм от метеоритики, – фыркнул интеллектолог.

– Моя мама верит в астрологию и всегда интересуется гороскопами, – сказал упрямо мальчик. – Она говорит, что астрологическому учению тысячи лет, и что люди не могут обманываться так долго – значит, в гороскопах есть смысл. И вообще – она любит смотреть на звёзды.

– А кошек и собак она любит? – неожиданно спросил профессор.

– Да, – удивился сумрачный Брен.

Эксмин скривил лицо в зловещей улыбке:

– Тогда сообщи маме, что гадание по внутренностям животных – тоже очень древняя традиция!

Алла-Дракон, лидер феминисток Колледжа, потребовала от профессора высказаться о равенстве полов.

Эксмин вздохнул:

– Не путайте равноправие и равенство. Мужчины и женщины равноправны, но не равны. Мужчины в среднем тяжелее и сильнее женщин, зато женщины живут дольше и в среднем умнее мужчин – благодаря лучшему образованию. Выпустите миллион законов о равноправии, но природное неравенство всё равно останется. Да и нужно ли быть одинаковыми? Человеческий род продолжается лишь благодаря некоторой разнице между полами.

Профессор прошёлся по оживлённо забормотавшей аудитории.

– Расскажу вам историю про пингвинов. Осенью птицы уходят от открытого моря и кромки льдов, которые легко ломаются в зимние бури. Пройдя семьдесят миль до спокойного каменного берега Антарктиды, они собираются в огромную стаю. Вокруг только лёд и камень – ни еды, ни воды. Зато друзья, любовь и страсть. Через пару месяцев возникает множество семейных пар. Мать держит на лапах огромное яйцо, кутая его в перья. Вокруг – зима, полярная ночь с редкими сияниями, пронизывающий ветер и мороз до минус восьмидесяти градусов Цельсия…

«Бр-р!» – студенты зябко передёрнули плечами.

– Уже два месяца пингвины ничего не ели! И вот изголодавшаяся мать отдаёт яйцо отцу – передача должна быть быстрой – без обогрева птенец под скорлупой замерзает за несколько секунд. Потом мать идёт к морю – поесть. Семьдесят миль по льду и трещинам; пингвины плавают хорошо, а ходят плохо. Гибель матери означает неминуемую гибель птенца – для его выживания нужны двое родителей.

Воображение унесло слушателей в ледяную ночную пустыню, где шли и гибли усталые пингвины.

– Голодный отец остаётся на посту. Одному не выжить, поэтому отцы сбиваются в плотную стаю и стоят на штормовом ветру, всё время меняясь: постоял на краю – иди в центр, погрейся. Этот подвиг мужества длится ещё два месяца! Слабые и старые замерзают вместе с нерождённым потомством. Удачливые птенцы проклёвываются и, как заведено, просят есть. Отцы сами не ели ЧЕТЫРЕ месяца! Только снег! Но они буквально отрывают от себя куски и кормят птенцов, с тоской глядя на горизонт. Они теряют половину веса, на костях остаются только кожа с перьями. И тут возвращаются сытые матери.

Эксмин был серьёзен и даже печален.

– Учёные засняли трогательную сцену, когда еле живые отцы знакомят матерей с птенцами… Пронзительное зрелище! Толпа двуногих без перьев, натурально, рыдает. Потом шатающегося от ветра отца-пингвина отпускают пообедать. До воды, где водится еда, снова семьдесят миль, и там можно встретить не только рыбу, но и зубастого морского леопарда, который тоже голоден и у которого тоже дети. Марш усталых отцов оказывается для многих смертельным, и самцы в стаях остаются в меньшинстве. Отцы-пингвины чаще матерей платят жизнью за спасение детей-птенцов. Самоотверженность сильнее равноправия…