Николай Горькавый - Астровитянка (сборник)

Тут закивали все преподаватели Колледжа, сидящие за столом.

– Сможем ли мы разгадать сложные механизмы природы? Успеем ли преодолеть в себе обезьян – сварливых, алчных и ленивых – и повзрослеть до единого сообщества? Шанс нашего выживания зависит и от учёных, и от фермеров. Каждый человек несёт на плечах свою долю мира. И раньше человечество проходило через страшные испытания, но сейчас мы забрались высоко, стоим густо – рухнем больнее, кости переломаем до единой… Настало время истины, и чёрствая правда смотрит нам в глаза: человечеству предстоит или поумнеть – или исчезнуть с лица Земли.

Аудитория забормотала, но шум легко перекрывался громовым голосом разбушевавшегося профессора:

– Вам! Вам! – Профессор тыкал в сидящих вокруг студентов. – Вам завтра придётся держать на плечах нашу цивилизацию. Знайте – будущее принадлежит умным, а историю делает каждый. Если вы не прочувствуете эту истину до глубин спинного мозга, то вымрете.

Кто-то испуганно пискнул: «Ой!»

– На эволюционной лестнице соблюдается чёткая субординация – по уровню интеллекта. Забывшего эту истину ждёт наказание – неумолимое и жестокое. Неандертальцы не уделяли должного внимания своей цивилизации – и все погибли. А ведь у них тоже были дети, они тоже радовались солнцу и мечтали о лучшей жизни. Сейчас их кости громко доказывают, что старик Дарвин беспощадней Страшного Суда!

Ван-Теллер разошёлся не на шутку.

– Я думаю, что поэтому и космос молчит – зеленорожие эгоисты-политики везде успели загубить свои планеты.

Профессор поискал клюку, но не нашёл и снова хлопнул увесистой пятерней по столу.

– У человечества единственная надежда – это вы, молодые. Вы должны стать умнее нас, должны рассмотреть дорогу впереди и встать у штурвала нашей цивилизации.

Голос профессора резко упал до бормотания.

– Я сижу в Колледже, потому что именно здесь решается судьба нашего мира. Когда я смотрю на умную молодёжь, я счастлив… Есть надежда!

Ван-Теллер поднял голову и медленно, веско сказал:

– Дети – самые важные люди на земле. Никакого сюсюканья – просто констатация факта, вытекающего из самого существования истории.

Он обвёл присутствующих подростков свирепым взглядом из-под седых лохматых бровей и громыхнул:

– Дети спасут мир, но для этого, чёрт побери, они должны соответствовать!

Пролетели, посмеиваясь свысока, новогодние праздники.

Ранним утром третьего января последняя надежда человечества – толпа хмурых зевающих студентов – потянулась к Главной башне Колледжа, где уже стояли два автобуса, чтобы доставить экскурсантов на корабль «Марсианский орёл». Тот не входил ни в один из шлюзов Колледжа и нетерпеливо ждал на окололунной орбите.

Один автобус быстро наполнился и улетел к «Орлу», зато другой был ещё наполовину пуст, хотя объявленное время отправки уже наступило. Тренер Нджава, которая летела со студентами на Марс в качестве сопровождающего, немедленно разъярилась. Она метнулась в кафе и выгнала оттуда кучку ещё жующих студентов, торопливо натягивающих куртки и рюкзаки. Потом Нджава сверилась со списком студентов и разослала по комнатам опоздавших стаю киберов и грозных посланий.

Из башен повыскакивали последние заспанные школьники, некоторые – не вполне одетые: какой-то Дракон с красными помятостями на лице натянул кроссовки на босые ноги; мятые шорты длинноногого рыжего Оленя с большой натяжкой походили на публичную одежду – он явно в них спал; бегущий рысью тощий Леопард не сумел до конца расправить майку на спине, и заплечный мешок, из которого свисали какие-то шнурки, провода и скомканные тряпки, бил сонного хищника по голому острому хребту.

Сова, последняя в списке опоздавших, вылетев из тяжёлых ворот башни, заозиралась и сунулась было в кафе – промочить соком клюв, но рык профессора загнал её в шлюз, который сразу стал закрываться. Пока преподаватель наводила на борту элементарный порядок, зашвыривая в багажные отсеки валяющиеся кругом сумки и лаптопы и самолично пристёгивая опоздавших шалопаев, автобус взлетел.

В круглые иллюминаторы заглянуло ослепительное солнце.

Никки и Джерри летели во втором шаттле-автобусе. Сели они одними из первых и, веселясь, наблюдали за сбором остальных экскурсантов. Крохотная кудрявая девчонка из Ордена Оленей плюхнулась перед ними на свободное место и заворочалась, пытаясь одновременно снять с себя рюкзак, найти привязные ремни и поправить перекрутившиеся, надетые впопыхах носки. Джерри перегнулся сзади, помог девчонке снять рюкзак и найти запропавшие ремни.

– Спасибо, Джерри, ты, как всегда, очень мил! – благодарно отозвалась девочка-Олень, наконец устроившись. Потом она оглянулась через плечо, увидела Никки и ойкнула от неожиданности.

Никки демонстративно оскалила клыки и прорычала:

– Да, он очень, очень мил! Даже слишком!

Джерри засмеялся и сказал кудрявой девчонке:

– Не бойся, Мона, это чистый блеф!

Никки не стерпела и укусила Джерри в плечо – он даже зашипел от боли. Девчонка услышала – и вжалась в кресло.

Автобус тряхнуло: он стал резко маневрировать на подлёте к «Марсианскому орлу», и пассажиры инстинктивно вцепились в подлокотники.

– Все ли понимают своими заспанными мозгами, что на экскурсионном корабле сейчас невесомость? – спросила школьников тренер Нджава голосом, ещё не остывшим от бурного старта. – Тщательно соберите свои вещи – иначе они разлетятся по салону. Все, кому нужно, приняли таблетки от тошноты?

– Я не принял, – озабоченно сказал Джерри. – Забыл их взять. У тебя нет пилюль невесомости? – спросил он у Никки.

– Мне они не нужны, – покачала та головой, – я в невесомости чувствую себя прекрасно. Я же не земляшка.

Над спинкой переднего кресла робко поднялась рука кудрявой Моны – с зажатым в ладошке пузырьком таблеток. Юноша посмотрел на эту безмолвную руку и захохотал. Потом обратился к Никки, потирая укушенное плечо:

– Ну зачем, зачем тебе эта репутация уж-жасного Леопарда?

– Ты забыл, – сказала хладнокровно Никки. – Я и есть Леопард – по вердикту Вольдемара.

Автобус пристыковался к шлюзу «Орла» под скрип амортизаторов. Лёгкое тормозное ускорение закончилось, и невесомость мягко потащила пассажиров из кресел, вызвав визг и восторженные вопли школьников.

– Всем сидеть на местах! – приказала Нджава и поплыла к выходному люку.

Он немедленно открылся…

Перед Нджавой и полусотней прилетевших ребят предстал сам командир «Марсианского орла».

О, капитан был прекрасен!

Синий китель межпланетника горел золотыми аксельбантами и созвездиями регалий за безаварийное пилотирование и бравую многолетнюю службу. Кокарда на капитанской фуражке светила не хуже берегового маяка. Кирпично-красная физиономия космонавта была контрастно украшена идеально аккуратными белоснежными усами и небольшой бородкой, холёной до невообразимости. Такому лицу подошёл бы гордый горбатый нос пирата, но нет – его заменял не менее грозный широкий носище с хищно раздувающимися ноздрями. Раскалённые глаза командира метали молнии с частотой полторы штуки в секунду.