Андрей Филиппов - Контейнер номер шесть

Вечер закончился вьюгой. Ветер свистел на пустынных улицах, словно хотел спеть любимую песню, но никак не получалось вспомнить слова. Снег шипел, отплясывая в свете фонарей и было непонятно, нравится ему эта кутерьма или он предпочел бы спокойно лежать в сугробах. Ветру, наверное, было скучно, и он играл со снегом в догонялки. Самым интересным было то, что старый ржавый мусорный контейнер в подворотне узнал песню ветра и загудел, зашелестел обрывками бумаги. Он старался подобрать мотив. Ведь петь под музыку куда приятнее. Может быть, контейнер хотел подружиться с ветром?

Ему тоже было одиноко, поскольку пятерых его приятелей (вороны рассказывали) недавно перевезли к новому дому по соседству и там даже, представьте себе, покрасили в веселенький синий цвет. А шестого бросили. Но он не обижался. В старом доме на слом жили старушки и им трудно носить мусор к новому дому.

Обо всем этом неспешно размышлял и маленький серый кот, который сидел в шестом контейнере. Конечно, это было холодно и вообще неудобно, приходится разгребать лаз в смерзшемся мусоре, чтобы спрятаться поглубже, ну да что поделаешь. Уличные кошки – создания вполне самостоятельные. А вот теплый подвал, где он жил до контейнера, неделю назад залило водой, мыши, наверное, на это страшно обиделись и ушли наверх, в квартиры жильцов, где и разместились с удобствами. И Тощий бежал оттуда, от каких-то людей, которым ни с того ни с сего что-то понадобилось в подвале на следующий день, как ушли мыши. И не только он – из подвала спешно сбежало все кошачье население.

Имя Тощий он получил летом, заглянув как-то в будку сапожника на базаре. Тощим он тогда не был, остатки упитанности еще не пропали (привет из прошлой жизни), но имя ему понравилось – было в имени что-то от далекого теперь шипения шкварок на сковородке и шороха маленьких, но очень вкусных мышей, которых сколько он не ловил, меньше не становилось. Да и сапожник, наверное, ошибся в тот день, так как уже через несколько минут он почему-то потерял интерес к коту, а потом соскочил с табуретки на пол и громко захрапел.

Профессор называл его по-разному. Кот никак не мог запомнить имена и недоумевал каждый раз, удивленно глядя на его улыбающееся лицо. Зверь, Приятель, Мужик, Дружище, Малыш, Мышкодав, да ну и ладно, пусть зовет, как хочет, решил тогда кот и стал отвечать мурканьем на каждое имя. На том и подружили.

Люди, оказывается, существа довольно-таки забавные. Тощий любил незаметно наблюдать за своим Профессором, расположившись около настольной лампы уютными вечерами. Профессор разглядывал бесконечные стройные ряды каких-то паучков на белых листах, затем выдергивал из-под Тощего другие листы, красивые и белые, вполне, по мнению кота, пригодные, чтобы на них лежать, и начинал царапать по ним черным когтем. Листы от этого приобретали неопрятный вид. Но Профессору, очевидно, необычайно нравилось это занятие, он иногда вскакивал, щекотал кота листами по усам и говорил:

- Эй, Бездельник! Я кое-что придумал! Айда на кухню грызть печенку! Отпразднуем это дело… У меня получилось!

Да, а какую печенку готовила домохозяйка Профессора на кухне! Хотя она как-то странно относилась к коту, каждый раз отодвигая его ногой с дороги при встрече или громко крича что-то, когда он являлся на кухню, но, во-первых, она это делала, только если Профессора не было дома, а, во-вторых, печенка была действительно вкусной. Из всего этого Тощий заключил тогда, что он должен безотлучно находиться возле Профессора, что, впрочем, он и так выполнял почти всегда.

Иногда они с Профессором выходили в парк на прогулку. В первый раз Тощий чуть было не потерял его в путанице ямок, травинок, древесных стволов, а, главное, обилия звуков и запахов. Везде кругом что-то шуршало, пищало, щебетало, пряталось и жило своей жизнью. Когда наконец кот отыскал своего хозяина на пустынной асфальтовой дорожке, оказалось, что Профессор держит в руке свои блестящие стеклышки, которые раньше висели на его носу, а из глаз его капает вода. Тощий оторопело мяукнул, удивленный тем, что хозяин не рад встрече, и услышал в ответ:

- Так вот ты где, Карманный Тигр? Ладно, пошли домой. Сегодня, братец, такой день... Ну, ничего, мы еще попробуем. Я помешаю им…

А потом однажды вечером случилось что-то вообще непонятное. Случилось бы, да и ладно, мало ли непонятного в жизни, так ведь вслед за этим непонятным случилось еще одно, а потом еще и еще, так что кот совсем перестал думать об этом – голова разболелась от мыслей и сами собой стали прижиматься уши. Пришли какие-то люди, от ботинок которых пахло незнакомо и тревожно, и о чем-то долго разговаривали с Профессором. Профессор отвечал им, улыбаясь и поглаживая кота по спинке, только рука у него дрожала. Кот не узнавал выражения его глаз и, сам не зная зачем, спрятался под кровать. Вылез он, когда все ушли и Профессор с ними. Тощий забрался на стол, под свою любимую лампу (ни белых, ни испачканных листов почему-то уже не было) и стал ждать. Но Профессор не пришел ни на остаток вечера, ни на ночь.

Следующей загадкой стало то, что хозяйка приготовила печенку, как ни в чем не бывало, точнее, не сам этот факт, а то, что она погладила кота теплой ладонью и сказала ему:

- Иди, поешь на дорожку. Я положила тебе печенки.

Тощий был голоден, и отказываться не стал бы, он вообще никогда не отказывался от вкусной еды. Но Профессора же нет, значит, на кухню к плошке идти нельзя. И тут хозяйка осторожно взяла его на руки, отнесла и поставила перед миской. Странно, что же вообще происходит?

Он поел, поглядывая на хозяйку, а потом вдруг оказался в просторной хозяйственной сумке. Наверное, меня сейчас отнесут к Профессору – подумал кот, устраиваясь удобнее, - Ох, и цапну я его за палец… Сам виноват, не будет теряться!

Но на воздух он вышел возле какого-то большого деревянного дома, от стен которого попахивало пылью и еще чем-то, напоминающим запах какой-то темной дощечки, висевшей в углу комнаты Профессора.

- Ну, беги, - сказала хозяйка и быстро ушла, оглядываясь.

Кот сел под стеной и стал ждать, чем все это закончится. Игра, что ли, какая-то? Профессор, когда Тощий был маленьким, иногда играл с ним большой щекотной штукой на палочке. Кот вцеплялся в эту штуку, повисал на ней, а Профессор весело смеялся, и, прижимая его к своей колючей щеке, говорил:

- Знаешь, мы с тобой похожи! Я тоже вцеплюсь во что-нибудь и начинаю дергать во все стороны! И когда-нибудь меня цап за шкирку!

При этом он вдруг делал серьезное лицо и продолжал: