Галина Манукян - Дикторат

Тетка воткнула иглу в кожу на сгибе моего локтя и зачем-то наполнила полную емкость моей кровью. Я думала, что сейчас засну, но нет. Доктор придавила место прокола чем-то отвратительно пахнущим и передала трубочку с кровью молодому помощнику.

– Олег, полный анализ, – приказала она и произнесла еще кучу мудреных слов типа: «генамутации», «дэнка-тест» и прочую ерунду.

Доктор Грац наклонилась ниже и, глядя мне в глаза, сказала угрожающе:

– Не дергайся, а то взорвешься.

Она ткнула пальцем в перчатке в прозрачный экран, и, к моему ужасу, стол, на котором я лежала, сам поехал куда-то назад. Над головой проплыл гладкий пластик. Стол продолжал двигаться, погружая меня в темную нору. Вскоре люк захлопнулся за моими ногами, и я оказалась в узкой камере. Стало нечем дышать.

Они замуровали меня? Зачем?! Я в отчаянии крутила головой по сторонам, убеждаясь, что ни выхода, ни оконца в этой гробине не было. Металлический обруч сдавил голову. Тонкие щупальца проникли в мои волосы и прилепились, как гусеницы к коже головы. Я забилась, закричала изо всех сил, теряя рассудок.

Откуда-то издалека послышался голос доктора:

– Я же сказала, не дергайся!

Кто-то из мужчин рядом пробормотал:

– Может, надо с ней помягче? Объяснить, успокоить?

– Нет, – резко одернула тетка, – мне нужен высокий уровень стресса.

Сонное состояние пропало куда-то, сердце мое билось, как безумное, отдаваясь беспорядочным стуком в висках. Слезы потекли по щекам. Я приготовилась к смерти. Но ничего не происходило. Щупальца не протыкали мне череп, стенки и крышка камеры оставались на месте. Хотя нет-нет, да казалось, будто они съедутся и раздавят меня. В груди зажглось пламя, однако вы-рваться ему было некуда. Я оставила попытки высвободиться из ремней и закрыла глаза. Внезапно сквозь ужас и панику до меня дошло: эта женщина хочет, чтобы я боялась. А отец всегда говорил: «Не делай того, что ожидает от тебя враг».

Духи, дайте мне сил справиться со страхом! Но как?! Как же?!

Вспомнилась моя первая охота на дикобарса в скалах. Отец вывихнул лодыжку, и я вызвалась заменить его в группе. Бывалые охотники скривились, но взяли меня с собой, ведь я хорошо стреляла из лука и заверяла всех, что готова. Однако когда зверь с переливчатой черно-голубой шерстью спрыгнул со скального уступа на идущего впереди меня Савела, я растерялась. Дикобарс с утробным рыком вонзил клыки в загривок мужчины, тот ничего не успел сделать. Кровь прыснула фонтаном. Савел кричал и пытался извернуться, но под мощными лапами быстро затих. Я же, обезумев от ужаса, приникла к соседнему камню, понимая, что дикобарс сейчас догрызет уже не стонущего Савела и возьмется за меня. В висках пульсировало так же, как сейчас. Буквально за мгновение в голове пронеслись слова отца: «Спокойствие приносит дыхание. Почувствуй, как ты дышишь, и вернешь самообладание». Отец говорил всего лишь о стрельбе из лука. Но это помогло – я прислушалась к себе, уняла дрожь, а потом, закусив губу, натянула тетиву и выпустила одну за другой три отравленные стрелы. Хищник рухнул на кровавые останки охотника.

Теперь надо поступить так же! Я сосредоточилась на дыхании. Почувствовала, как воздух проникает в ноздри, через горло льется в грудь и затем выходит обратно, чуть более сгущенный, потеплевший. Заставила себя думать только о нем – о воздухе, который втекал и вытекал из меня. Выяснилось, что его хватало, и я не задохнусь в этом тесном мраке.

Я продолжала считать вдохи и выдохи, и скоро перестала дрожать. Казалось, будто бы я наблюдаю себя со стороны, и это помогло еще больше.

Что-то щелкнуло над головой, до меня донесся удивленный голос Паула:

– Мозговая активность нормализуется. Она успокаивается.

– Ффак [12]! – выругалась доктор Грац.

«Да!» – хотелось победно выкрикнуть мне, но я помнила, что надо быть спокойной – спокойной, чтобы жрецы катились к бесам.

– Ладно, пока и так сойдет, а потом… – сказала ученая тетка, но не договорила, воскликнув совсем другим тоном: – Чтоб меня! Вы посмотрите, Паул, Олег, только посмотрите!

– Что там? – спросил кто-то из них.

– Органы, которых нет у человека, и чтоб мне год аутворки не получать, они чертовски напоминают… Ну, Паул?.. Как, по-вашему, что это?

– Ничего не приходит в голову.

– Эх вы, а еще верховный служитель культа, – хмыкнула доктор Грац. – А вы, Олег? Вы же у нас свеженький. Недавно со скамьи академии. Надеюсь, не все мозги в этой дыре прокоптили?

– Простите, доктор Грац, даже не догадываюсь.

– Мда, коллеги! У меня бы вы не сдали ни одной сессии. Видимо, высокий радиационный фон приводит к деградации, – скептически, но все же с довольными нотками в голосе заявила доктор. – Господа «жрецы», это же электрические органы. Как у ската. Или у рыб, того же угря. Смотрите, они парные. Сейчас активируем и посмотрим, как работают.

«Что она собирается акти…» – я не успела додумать мысль, как холодная тяжелая пластина резко опустилась откуда-то сверху и принялась давить мне на грудь. Крик вырвался сам. С испугом и паникой, что меня раздавит в лепешку, в груди разгорелся огонь и потек жгучими потоками в руки. Покалывая, начал просачиваться сквозь кожу. Пространство рядом со мной засветилось голубым. Толстая металлическая пластина продолжала давить на грудную клетку…

– Вау! – выкрикнула женщина. – Что теперь скажете?!

– Изумительно! Потрясающе.

Щелчок, и проклятый пресс начал медленно подниматься. Но страх так быстро не отпустил меня, в полусознательном состоянии я услышала:

– То есть вы хотите сказать, что наш объект – мутант?!

– Да! Тысячу раз да! Удар молнии, видимо, запустил дремлющие органы. Хотя с этим предстоит разобраться, как, что и почему…

– Но отчего произошла мутация с рыбами, причем такого редкого вида, если она родилась в засушливом районе, где нет ни рыб, ни рек толком? – спросил молодой.

Вместо ответа доктор Грац пробормотала:

– Да так, забытый проект. Любопытно, есть ли у нее зачатки жабр?..

А я подумала, что лучше бы меня убили. Лучше б мне не выжить в той охоте на дикобарса. Лучше б никогда не рождаться. Я – мутант… Я – мутант!

Эдэр неслышно продвигался по коридору, не показывая спутникам охватившее его изумление. Все вокруг ошеломляло: сверкающий новизной материал, похожий на пластик и металл одновременно, белый свет ламп, вытянутых тонкими трубками под идеально ровным потолком, будто бы живые черные глазки по углам, решетка у самого входа, над которой парили овальные доски, разложенные, словно обувь в прихожей. То и дело хотелось разразиться громогласным «черт побери», однако новый командо был вынужден сохранять внешнюю невозмутимость. На взволнованные взгляды стражников отвечал спокойным кивком: мол, ничего особенного, видали и хуже. Хотя на самом деле, не видали. И это было интересно! К гневу Эдэра подмешивалось неудержимое любопытство исследователя, ступившего на новую землю. По сути, так оно и было. Может, и прошли глоссы от знакомой предозерной рощи какой-нибудь километр, причем, судя по уклону, углубляясь под землю, но, казалось, что группа перенеслась в иной мир – настолько маловероятным было место, куда они попали. Ни руин, ни обломков, ни старья, даже пылинок не разглядеть: все до странности новое и чистое.