Array Коллектив авторов - Под маской альтер-эго (сборник)

Я покачала головой.

Эллин вскочил и в волнении зашагал к печке.

– Вы не знаете мужчин, Машенька! Это же чёрт знает, что такое, они же из любой мухи слона сделают! Сидит, небось, и рефлексирует, воображает себе! Поверьте старику. В полицию, поди, побежит.

Я сопела, комкая скатерть. Непрошеная слеза опять сорвалась в тарелку.

– Пусть бежит. У нас на третий день только заявление примут, я знаю-ю…

Платон охнул и схватился за бороду.

– Не ревите! Что у вас за машина?

– «Л-логан»…

– М-да… А трактор? Есть тут трактор поблизости?

– Есть, но не здесь – в Лягушино. А у нас только я да через дом дед Матвей с бабой Нюрой, у них и велосипеда-то нет.

Платон вернулся за стол и подал мне носовой платок, почти чистый.

– Как же вы так… Неосторожно. А муж? Он-то о чём думал, на «логане»-то?

– Ой… Дима ведь цепи купил, где-то в кладовке лежат! Только мы не пользовались, не успели ещё.

– Идёмте, Мария Михайловна! Показывайте.

Мы перешли в кладовку, где вскоре и обнаружили искомое в красивом синем футляре. Платон разложил цепи на полу и принялся изучать инструкцию.

– Ага… Соедините кронштейн «А» со звеньями «В» и «С» через кольцо «D» и полуось «F»… Чепуха, ничего сложного! Дайте-ка мне какую-нибудь дерюжку да захватите фонарь.

На улице он сразу полез под машину, энергично шевеля торчащими наружу сандалиями.

– Не стойте тут, голубушка! Идите в дом, соберитесь – скоро поедем.

Я ушла, а когда вернулась, Платон Аристонович уже скинул плащ в багажник и уселся за руль. На передних колёсах сверкали серебристые цепи.

– Вы уж не обессудьте, сам поведу. Дело такое, оно мужской руки требует.

Уложив рюкзачок на заднем сиденье, я устроилась спереди, ещё не веря в удачу. Философ завёл мотор и неожиданно перекрестился.

– Ну, помогай нам Зевс… Опа! А картошку домой? Хоть мешочек?

– Да ну её совсем! После возьмём.

– Ну нет. Как же без картошки-то, непорядок.

Он отобрал у меня ключ и сбегал в сени за мешком, приготовленным ещё утром.

– Теперь другое дело, – закрыв багажник, удовлетворённо заключил грек. – Поехали.

Мотор взревел, и машина медленно, на первой передаче поплыла по деревне. На дорогу не лезли, держались обочины, где зеленела пока неприкатанная травка. «Логан» катился ровно, лишь иногда опускаясь колесом в размытую колею, но почти сразу выбираясь на ровное. Ещё не стемнело, дождь поутих, мурлыкала музыка, гудела печка. Но за деревней сразу стало хуже, автомобиль развернуло и потащило боком – передние колёса шли по возвышенности, задние же просели по ступицы.

– Держитесь, Машенька! – кричал Платон, удерживая обезумевшую баранку, – главное на брюхо не сесть, а прочее нипочём нам!

Нос задрался вверх, как у «Титаника»; влево, на пашню, летели фонтаны грязи пополам с паром, справа шла волна, словно от катера… Но проскочили. Натужно воя движком, выползли на шоссе.

– Ййесс, Платон Аристонович! – в избытке чувств закричала я, выскакивая на дорогу. – Да здравствует Древняя Греция!

– Полно вам, Мария Михайловна! – довольно жмурился тот. – Надо ещё цепи снять, ну это мы мигом.

Накинув замызганный плащ, он снова залез под машину, что-то там расстегнул, и цепи упали. Оббив грязь о траву, сложил в коробку.

– Ну вот, езжайте. Теперь у нас полный философский порядок.

– Спасибо, милый вы человек! Я вас подвезу, куда вам?

– Ну что вы, право. Древняя Греция – она, знаете ли, тут недалеко.

Он улыбнулся, махнул рукой и сделал шаг в сторону. Я было открыла дверь, но спохватилась.

– Погодите… А как же Атлантида? Вы же…

– Чего там – Атлантида… В другой раз как-нибудь. Никуда не убежит, какие наши годы. Прощайте, Машенька!

Вот и всё. А в зоне соты мой телефон расцвёл, как новогодняя ёлка, и пришлось останавливаться, и читать эсэмэски, и улыбаться… И звонить Димке, а как же.